Шарпак, Жорж

Жорж Шарпак
Georges Charpak
Дата рождения:	1 августа 1924(1924-08-01)
Место рождения:	Домбровица, Польская Республика (ныне Украина)
Дата смерти:	29 сентября 2010(2010-09-29) (86 лет)
Место смерти:	Париж, Франция
Страна:	Франция
Научная сфера:	физика элементарных частиц
Место работы:	CERN
Альма-матер:	Парижская школа горного дела Коллеж де Франс
Награды и премии:	Серебряная медаль Национального центра научных исследований (1960) Премия в области физики частиц и физики высоких энергий (1989) Нобелевская премия по физике (1992)

Жорж Шарпа́к (фр. Georges Charpak, в семье и среди знакомых — Гриша Шарпак; 1 августа 1924 — 29 сентября 2010) — французский физик, лауреат Нобелевской премии по физике в 1992 году.

Биография

Жорж Шарпак (при рождении Гриша Харпак) родился в волынском местечке Дубровица (тогда в Польше, ныне — Ровенская область Украины), в еврейской семье. Когда ему было три года семья (родители — Мотл Харпак, впоследствии Морис Шарпак, и Хана Шапиро, впоследствии Анна Шапиро) покинула Польшу и поселилась в Хайфе (подмандатная Палестина, где его отец устроился камнетёсом на дорожных работах), а в 1931 году через Польшу переехала в Париж (где ранее обосновались родственники отца). Прочитанная по правилам французского языка фамилия Charpak стала звучать как Шарпак.

Во время Второй мировой войны с поддельными документами на имя Georges Charpentier (Жорж Шарпентье) Жорж Шарпак с родителями бежал на свободный от немецкой оккупации юг Франции, где участвовал в Движении Сопротивления и в 1943 году был заключен в тюрьму властями режима Виши. В 1944 году он был депортирован в нацистский концентрационный лагерь Дахау, где оставался до его освобождения в 1945 году. После окончания обучения в Лицее Монпелье в 1945 году, он поступил в парижский «École des Mines» («Школа Шахт»), одно из самых престижных технических учебных заведений во Франции. В следующем году он становится натурализованным гражданином Франции.

После окончания Парижской школы горного дела (фр. École des Mines) в 1948 году Шарпак получает степень бакалавра в горном деле и начинает работать в Национальном центре научных исследований. В 1954 году получает степень доктора наук в области ядерной физики в Коллеж де Франс (фр. Collège de France), где он работал в лаборатории Фредерика Жолио-Кюри. В 1959 году присоединяется к команде исследователей в Европейском центре по ядерным исследованиям («ЦЕРН», фр. CERN) в Женеве, а в 1984 году одновременно становится профессором в Школе углубленного изучения физики и химии в Париже.

В 1985 году Шарпак стал членом Французской Академии наук. В 1992 году ему присуждается Нобелевская премия по физике «за открытие и создание детекторов частиц, в частности многопроволочной пропорциональной камеры».

Шарпак являлся активным защитником использования мирной ядерной энергии. Профессор Шарпак — член Совета спонсоров журнала Bulletin of the Atomic Scientists.

Жорж Шарпак скончался 29 сентября 2010 года.

Младший брат — французский киноактёр и режиссёр Андре Шарпак (фр. André Charpak, род. 1930).

Литература

• Ioannis Giomataris and Michel Spiro [physicstoday.org/resource/1/phtoad/v64/i7/p62_s1 Georges Charpak] (англ.) // Physics Today. — 2011. — Vol. 64. — P. 62. — DOI:10.1063/PT.3.1175.

Ссылки

• [nobelprize.org/nobel_prizes/physics/laureates/1992/charpak-cv.html Резюме Жоржа Шарпака на сайте Нобелевского комитета]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Шарпак, Жорж

Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.