Жуан IV

Жуан IV Восстановитель João IV «o Restaurador»<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Король Португалии
1640 — 6 ноября 1656
Предшественник:	Филипп III
Преемник:	Афонсу VI
Рождение:	19 марта 1604(1604-03-19) Вила-Висоза
Смерть:	6 ноября 1656(1656-11-06) (52 года) Лиссабон
Место погребения:	Пантеон дома Браганса, Лиссабон
Род:	Браганса
Отец:	Теодозиу II де Браганса
Мать:	Анна де Веласко
Супруга:	Луиза де Гузман
Автограф:

Жуа́н (Иоанн) IV Восстановитель (порт. João IV, o Restaurador; 19 марта 1604, Вила-Висоза — 6 ноября 1656) — король Португалии и Альгарвы с 1 декабря 1640 года, 8-й герцог Брагансский, сын Феодосия (Теодозиу), герцога Брагансского. Матерью последнего была Екатерина, внучка короля Мануэла I. Основатель королевской династии Браганса.

Начало правления

Жуан достиг престола благодаря заговору дворянства против Испании в 1640 году. Соединение Испании с Португалией в 1581 году имело для последней самые пагубные последствия. Вместе с независимостью исчезло благосостояние португальского народа. Страна беднела под бременем налогов. Страшные злоупотребления испанских властей вызывали всеобщую ненависть к Габсбургам. Восстание недовольных в Эворе было подавлено с чрезвычайной жестокостью.

Затем было приказано провести в Португалии набор солдат для войны с Францией. Командование над этой армией было поручено герцогу Брагансскому Жуану, представителю боковой ветви угасшей Бургундской династии. Жуан был очень могуществен и владел третью португальских земель. В душе он враждебно относился к испанскому игу. Собрав войска, укрепив крепости и раздав посты верным людям, он под разными предлогами задерживал своё выступление в Испанию. Всеми этими действиями герцог возбудил против себя сильные подозрения испанского короля.

В этот критический момент португальские патриоты совершили переворот в Лиссабоне. 1 декабря 1640 года они внезапно захватили дворец вице-королевы герцогини Маргариты Савойской. Выйдя на балкон, они провозгласили Жуана королём, хотя сам герцог не принимал участия в перевороте. Он был вынужден принять титул, понимая, что никогда не сможет доказать испанцам свою невиновность. Вся Португалия последовала примеру Лиссабона. Жуан был признан королём во всех городах и торжественно короновался 15 декабря 1640 года. Собравшиеся в 1641 году кортесы утвердили его избрание.

Правление его проходило в полном согласии с кортесами. Он отменил противозаконные налоги и объявил свои громадные имения государственной собственностью, оставив себе малую их часть на содержание двора.

Португальские колонии в Азии, Америке и Африке признали власть новой династии. Торговля с ними постепенно улучшила финансовое положение страны. Но всё равно Португалия оставалась очень слаба.

В 1644 году Жуан разбил испанцев при Монтихо, а в 1654 году вернул Бразилию, которую, также как и Цейлон (ныне — Шри-Ланка), захватила Голландия. Восстановил дипломатические отношения Португалии со многими европейскими странами.

Однако против Жуана было устроено несколько заговоров. Самый опасный, в котором участвовали многие вельможи, великий инквизитор и архиепископ Брагансский, был раскрыт в 1641 году.

Характер

Жуан был человеком осторожным, лишённым честолюбия, но способным ценить благоразумные советы и следовать им. Он предпочитал охоту, музыку и другие развлечения.

Семья

Жуан женился на Луизе де Гузман (1613—1666). От этого брака родились дети:

• Теодозиу (1634—1653) — первый принц Бразильский
• Анна (1635)
• Жуана (1635)
• Екатерина (1638—1705) — супруга короля Англии Карла II.
• Мануэл (1640)
• Афонсу VI (1643—1683)
• Педру II (1648—1705)

Ему наследовали два его сына — Афонсу VI и Педру II.

Источники

• Иоанн IV, португальский король // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Жуан IV

Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему: