Жуан I

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Жуан I Добропамятный»)
Перейти к: навигация, поиск
Жуан I
João I de Portugal<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

Король Португалии
6 апреля 1385 — 14 августа 1433
Предшественник: Беатрис
Преемник: Дуарте I
 
Рождение: 11 апреля 1357(1357-04-11)
Лиссабон
Смерть: 14 августа 1433(1433-08-14) (76 лет)
Лиссабон
Род: Ависская династия
Отец: Педру I
Мать: Тереза Лоуренсо
Супруга: Филиппа Ланкастерская
Дети: Дуарте I, Генрих Мореплаватель, Педру, Фердинанд, Изабелла

Жуан I, Жуан Добрый или Жуан Великий (порт. João I de Portugal; 11 апреля 1357, Лиссабон — 14 августа 1433, Лиссабон) — король Португалии с 1385 года. Основатель Ависской династии. Был внебрачным сыном Педру I от благородной галисийской дамы Терезы Лоуренсо. В 1364 году был избран Магистром Ависского ордена. Был регентом королевства Португалия с 16 декабря 1383 по 6 апреля 1385 года во время междуцарствия 13831385 годов.



Правление

По смерти в октябре 1383 года короля Фернанду I, который не оставил наследника мужского пола, были приложены огромные усилия для передачи власти его единственной дочери Беатрисе (регентом выступала жена Фернанду и мать Беатрисы — Леонор Теллеш). Как наследница, Беатриса была выдана замуж за кастильского короля Хуана I, но брак был крайне непопулярен, поскольку Португалии предстояло вследствие этих событий превратиться в испанскую провинцию. Португальское междуцарствие 1383—1385 годов явилось периодом политической анархии и междоусобной войны между претендентами на престол, одним из которых выступил внебрачный брат умершего короля Жуан.

В конечном итоге, созванные в Коимбре кортесы провозгласили Жуана, Магистра Ависского ордена, королём Португалии (6 апреля 1385 года). Это было фактическим объявлением войны Кастилии и её претензиям на португальский трон.

Вскоре после этого кастильцы вторглись в Португалию с целью захватить Лиссабон и свергнуть Жуана I Ависского с престола.

Хуан I Кастильский был подкреплен отрядом французских рыцарей, а на стороне Жуана Ависского были 600 английских лучников. Жуан I присвоил своему генералу Нуну Алварешу Перейре звание защитника королевства. Вторжению было оказано решительное сопротивление, и оно было отбито после битвы в Атолейроше и решающей битвы при Алжубарроте (14 августа 1385 года), где кастильская армия была практически уничтожена. Хуан Кастильский отступил, и трон остался за Жуаном I Ависским.

После смерти в 1390 году Хуана Кастильского, у которого не осталось детей от Беатрисы, Жуан I правил страной без войн и поощрял её экономическое развитие. Исключением была экспедиция по захвату мусульманского города Сеута на африканском побережье в 1415 году. После этого военного успеха большой стратегической важности для мореплавания к берегам Африки, Жуан Ависский вернулся к политике поддержания мира.

Семья

В 1387 году Жуан I женился на Филиппе Ланкастерской, дочери Джона Гонта, который выступил верным союзником, скрепив тем самым альянс Англии и Португалии, который продлился до XX века.

От этого брака родились:

Король также имел внебрачных детей от своей давней любовницы Инес Перес Эстевес:

Источники


Предшественник:
Беатрис
Король Португалии
13851433
Преемник:
Дуарте I

Напишите отзыв о статье "Жуан I"

Отрывок, характеризующий Жуан I

– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.