Жесткокрылые

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Жук»)
Перейти к: навигация, поиск
Жесткокрылые

Коллекция тропических жуков из Музея Виктории и Альберта (Лондон).
Научная классификация
Международное научное название

Coleoptera Linnaeus, 1758

Подотряды
Геохронология

Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе
Слушать введение в статью · (инф.)
Этот звуковой файл был создан на основе введения в статью [ru.wikipedia.org/w/index.php?title=%D0%96%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%BA%D0%BE%D0%BA%D1%80%D1%8B%D0%BB%D1%8B%D0%B5&oldid=36284420 версии] за 23 июля 2011 года и не отражает правки после этой даты.
см. также другие аудиостатьи

Жесткокры́лые, или жуки́ (лат. Coleoptera) — отряд насекомых, представители которого характеризуются видоизменением передних крыльев в твёрдые, сильно склеротизированные, либо кожистые надкрылья, лишённые жилкования, с сохранением перепончатых задних (нижних) крыльев, служащих для полёта и в спокойном состоянии сложенных под надкрыльями (очень редко крылья и надкрылья редуцированы)[1][2]. Для представителей отряда характерны грызущий и жующий ротовой аппарат, развитая передняя часть груди, подвижное сочленение переднегруди с её средней частью[1][2][3]. Форма и размеры тела весьма разнообразны: от 0,3—1,0 мм[1][4] до 171 мм[5].

Развитие с полным превращением: имеются стадии яйца, личинки, куколки и имаго. Личинки с хорошо развитой хитинизированной головой и грызущим ротовым аппаратом, преимущественно червеобразные или камподеевидные, у большинства видов с членистыми грудными конечностями, без брюшных ног. Куколки преимущественно свободные, обычно мягкие, неподвижные (двигаться может только брюшко), неокрашенные[1].

Жуки являются крупнейшей группой среди насекомых и живых существ в целом. По состоянию на август 2013 года в отряде насчитывается 392 415 видов, включая 2928 вымерших видов[6], что составляет 40 % от всех известных видов насекомых[7]. По данным на 17 апреля 2013 года, на территории России обитает 13 504 вида жесткокрылых из 149 семейств[8].

Раздел энтомологии, изучающий жесткокрылых, называется колеоптерологией.





Содержание

Этимология

Латинское название отряда «Coleoptera» происходит от др.-греч. κολεός — «ножны» и πτερόν — «крыло»[9].

Своё название — «жесткокрылые», представители отряда получили в связи с видоизменением передней пары крыльев в хитинизированные твёрдые надкрылья[10].

Русское «жук» восходит к праслав. žukъ, образованному от той же звукоподражательной основы, что и слово «жужжать»[11].

Общая характеристика

По количеству описанных видов жуки являются наиболее многочисленной и разнообразной группой организмов на Земле. По состоянию на август 2013 года учёными описано 392 415 видов жуков, включая 2 928 ископаемых видов[6]. Жесткокрылые очень разнообразны и большинство их видов плохо изучено, поэтому истинная оценка количества существующих видов является очень затруднительной. Некоторые из описанных видов известны только по находкам из одной единственной местности или даже по единственному экземпляру[12]. Первая категоризация по системе Линнея предпринята в начале XIX века К. Г. Яблонским.

Жуки широко распространены по всему земному шару[3], в шести зоогеографических областях, кроме Антарктиды, Арктики и наиболее высоких горных вершин. Наиболее богато видами отряд представлен в тропических регионах.

Примерно 62 % всего разнообразия жуков составляют представители всего шести семейств[13]: жуки-долгоносики (Curculionidae) — 60 000 видов[14], жуки-хищники (Staphylinidae) — 47 700[15], жужелицы (Carabidae) — 30 000[13], пластинчатоусые (Scarabaeidae) — 27 800[13], листоеды (Chrysomelidae) — 36 350[13], и усачи (Cerambycidae) — 26 000[16].

Размеры

Размеры представителей группы колеблются в широких пределах. Одним из крупнейших жуков в мире считается дровосек-титан (Titanus giganteus) из Южной Америки, достигающий длины до 167 мм[17], а по некоторым неподтверждённым источникам даже до 210 мм[18]. Крупнейшим жуком также является южноамериканский жук-геркулес (Dynastes hercules), отдельные особи самцов которого достигают длины до 171 мм[5]. Крупнейшим также является крупнозуб оленерогий (Macrodontia cervicornis), с максимальной зарегистрированной длиной самца 169 мм (экземпляр из коллекции J.Sticher, Германия)[19], средняя длина 130—155 мм[20]. За ним следует вид Dynastes neptunus, с максимальной зарегистрированной длиной самца 158 мм[21], средняя длина 110—135 мм[22]. Усач Xixuthrus heros с Фиджи также входит в пятёрку крупнейших жуков, достигая длины до 150 мм[23][24].

Мельчайшими в мире жуками являются перокрылки из трибы Nanosellini , которые имеют длину менее 1 мм; среди них самый маленький жук — Scydosella musawasensis (от 0,325 мм до 0,352 мм)[25], а также Vitusella fijiensis и Nanosella fungi. Это одни из мельчайших представителей непаразитических видов насекомых[25][26].

Крупнейшим жуком, обитающим на территории Европы, является жук-олень (Lucanus cervus), отдельные особи самцов номинативного подвида которого могут достигать длины 83—86 мм[27] при средней длине самцов 70—74 мм. Крупнейшим жуком, обитающим на территории России, является реликтовый дровосек (Callipogon relictus), достигающий длины 110 мм[28].

Морфология

Тело взрослых жуков, или имаго, как и всех других насекомых, состоит из трёх основных отделов: головы, груди и брюшка[9][29]. Придатки первых двух отделов обычно выступают наружу, тогда как придатки брюшка (прегенитальные и генитальные) чаще всего в той или иной мере втянуты внутрь.

Тело преимущественно овальное, удлинённо-овальное или удлинённое, более или менее выпуклое сверху, характеризуется сильно склеротизованными покровами и их придатками[30]. Прочный экзоскелет обеспечивает пассивную защиту, преимущественно от воздействий субстрата при перемещении жуков внутри него[2].

О связи образа жизни и формы тела жуков можно судить преимущественно по крупным видам, в меньшей степени — по жукам средних размеров, а у мелких видов такая взаимосвязь часто не обнаруживается вообще[30]. Например, обитатели водной среды — активно плавающие формы (плавунцы, вертячки и т. д.) всегда характеризуются обтекаемой и компактной формой тела. Открыто живущие формы часто обладают сильно выпуклым телом. Передвигающиеся по поверхности субстрата хищные виды характеризуются довольно компактным телом с хорошо развитыми и сравнительно длинными конечностями (жужелицы). Роющие формы (скарабеи, навозники) обладают расширенным передним краем тела и более мощной переднеспинкой по сравнению с открыто живущими видами[30].

Внешнее строение

Строение головы

Голова состоит из собственно головной капсулы (которая в ходе эволюции образовалась путём слияния нескольких сегментов тела и акрона и имеет округлую форму) и придатков — ротовых органов и усиков. В зависимости от положения головы жуков, она может быть прогнатической, когда ротовые части направлены вперёд (в большинстве случаев); гипогнатической (ортогнатической), когда ротовые части направлены вниз и опистогнатической (отклонены назад)[31]. У представителей некоторых семейств (долгоносики, трубковёрты, ложнослоники) голова вытянута в головотрубку, на вершине которой находится ротовой аппарат. Голова покрыта цельной капсулой. Своей задней частью, как правило, входит в переднегрудь. Иногда заходит в неё так глубоко, что сверху практически незаметна; порой, наоборот, свободно прикреплена к переднегруди[2].

На верхней стороне головы различают несколько слабо разделённых частей: шею, затылок, виски, темя, лоб и наличник[29]. Головная капсула умеренно уплощена в дорсовентральном направлении и обычно отчасти втянута в переднегрудной склерит. Особенностью жуков является значительное удлинение нижней поверхности головной капсулы за ротовыми частями.

Голова несёт органы чувств: органы обоняния, осязания (усики и щупики) и зрения (сложные, реже — простые, глаза). По бокам головы, размещены сложные фасеточные глаза (число фасеток может достигать 25 000[2]). Обычно они хорошо развиты, часто довольно крупные. В редких случаях могут быть редуцированы (у пещерных, подземных и паразитических форм вплоть до полного исчезновения)[31]. Иногда глаза могут быть смещены на дорсальную сторону, а у вертячек, Amphiops (Hydrophilidae), Lamiinae и других разделены боковым краем, из-за чего каждый глаз состоит из одной половинки, смотрящей вверх, и другой, смотрящей вниз. Простые глазки у большинства видов отсутствуют. У некоторых семейств жуков они располагаются на темени (Hydraenidae, Liodidae, стафилиниды, кожееды, Phloeostichidae[29][31]), при этом непарные простые глаза у кожеедов и Metopsia имеют парное происхождение.

Между глазами, выше затылка находится темя, которое в передней части переходит в лоб. На лбу, между глазами, расположены усики (антенны) — членистые придатки, которые выполняют функции органов осязания и обоняния. Их основания находятся в усиковых впадинах. Обычно усики 11-члениковые, но их число может уменьшаться путём слияния до 2 (Paussus), либо увеличиваться до 40 путём деления отдельных члеников[2]. Строение и форма усиков разнообразны и сильно варьируют у представителей различных семейств.

Усиковые ямки расположены между основанием мандибул и передним краем глаза и являются особой чертой, которая отличает жуков от многих насекомых с полным метаморфозом. У многих разноядных жуков и ряда жужелиц на нижней поверхности эпикраниума находятся усиковые бороздки, в которые вкладываются первые членики усиков[31].

Ротовые придатки не опущены в ротовую капсулу и состоят из непарной верхней губы (лабрум), пары нечленистых верхних челюстей (мандибулы), пары нижних челюстей (максиллы) и непарной нижней губы (лабиум), которая образовалась в результате слияния второй пары нижних челюстей. Нижние челюсти и нижняя губа несут органы осязания и вкуса — щупики[2]. Для жуков характерен наиболее примитивный, грызущий ротовой аппарат.

Ротовые органы жуков выполняют функцию измельчения твёрдой пищи. Верхние челюсти имеют жевательный край с развитыми зубцами. Зубцы левой челюсти входят в углубления правой. Максиллы заканчиваются подвижно причленёнными жевательными лопастями — внешней и внутренней. Нижняя губа имеет основной и дистальный членик, на котором находятся две пары жевательных лопастей[31].

Строение груди

Грудь состоит из трёх сегментов. Из них наиболее развита переднегрудь, подвижно сочленённая со среднегрудью, которая неподвижно сочленена с заднегрудью, а та — с брюшком[2].

С дорсальной стороны эти сегменты называются спинками: передне-, средне- и заднеспинкой. Кутикула каждого сегмента представляет собой кольцо, которое делится на четыре склерита: спинной — тергит, грудной — стернит и два боковые — плейриты. Грудные сегменты несут на себе органы движения: средне- и заднеспинка — крылья, все нижние полусегменты — по паре ног[1].

Переднеспинка очень разнообразна по форме и своей скульптуре, а её строение имеет важное значение при определении жуков. Она может иметь боковые шипы, разнообразные выросты либо горбики[2].

Сверху видна только переднеспинка, а среднеспинка, кроме щитка, и заднеспинка прикрыты надкрыльями. Надкрылья крепятся к среднеспинке, а к заднеспинке — перепончатые крылья, используемые при полёте. Часть надкрылий, которая заходит на нижнюю сторону тела, называется эпиплеврами. С нижней стороны грудь состоит из передне-, средне- и заднегруди. Каждый из этих сегментов, в свою очередь, состоит из центральной части — диска, отделённых от него боковой (эпистерн) и задней (эпимер) сторон. В задней части каждого сегмента груди находятся тазиковые впадины, в которых расположены, собственно, тазики — часть конечности[1][2].

Строение конечностей

Ноги у жесткокрылых всегда хорошо развиты. Каждая из них состоит из пяти основных частей: тазиков, вертлугов, бёдер, голеней и члеников лапок. Тазики помещаются в тазиковых впадинах и представляют собой короткий базальный членик, с помощью которого нога подвижно прикрепляется к плейриту, они могут иметь шаровидную, конусовидную либо поперечно-продольную форму. Передние и средние тазики всегда подвижные, в то время как задние обычно подвижны лишь в ограниченной мере, а иногда (у жужелиц, златок, плавунцов, щелкунов) неподвижны и сочленены с заднегрудью[2]. Тазик с бедром соединяет вертлуг. Суставы между тазиком и грудью и тазиком и вертлугом движутся в разных плоскостях, обеспечивая подвижность ноги. Бедро — самый сильный и, как правило, крупнейший членик конечности жука. К вершине бедра присоединяется голень, а к ней лапка с члениками. На вершине голени расположены шпоры, обычно две, а у некоторых видов по одной. Лапка состоит преимущественно из пяти члеников, хотя у разных семейств их количество варьирует, что является одним из систематических признаков. Число этих члеников может сокращаться до 4—3, очень редко до 2—1, и крайне редко их может совсем не быть (на передних ногах Scarabaeus, Onitis)[1]. Нижняя поверхность лапки может быть покрыта густыми волосками, щетинками. Последний членик лапки, у всех жуков, несёт два коготка. У некоторых жуков между коготками имеется эмподий — подвижный кожистый придаток с 2 щетинками. Коготки лапки могут сильно варьировать по длине и форме. Остальные членики лапки могут быть сильно модифицированы: первый членик часто может сильно удлиняться (преимущественно на задних ногах); второй и третий могут быть сильно расширенными и вырезанными, двухлопастными, а четвёртый часто бывает недоразвитым[1].

В зависимости от способа жизни у жуков различают различные типы ног: бегательные, ходильные, копательные, прыгательные, плавательные, хватательные и т. д. Ходильные ноги отличаются строением лапки, которая является расширенной и приплюснутой, её подошва густо усажена волосками (усачи, листоеды, долгоносики, и др.), 2-й или 3-й членики лапки обычно расширены. Бегательные ноги характеризуются стройностью и пропорциональность всех частей, довольно тонкой 5-члениковой лапкой (жужелицы, чернотелки). Копательные ноги (преимущественно бывают передними) отличаются расширенной и уплощённой голенью, наружный передний край которой снабжён зубцами (пластинчатоусые, карапузики и др.). Плавательная нога отличается расширенной голенью и лапкой, края которых покрыты крепкими густыми волосками (у водяных жуков). Прыгательными принято называть задние ноги, обладающие мощным, очень утолщённым бедром, которое служит для совершения прыжков (некоторые листоеды, долгоносики и др.)[2]. Хватательные ноги (только передняя пара) встречаются довольно редко (у Gyrinidae, самцов Labidostomis), являются тонкими и сильно удлинёнными и используются для удержания добычи или самок во время спаривания[1].

Строение крыльев

У жуков передние крылья превратились в твёрдые склеротизованные надкрылья. Они обычно имеют такую же твёрдость, как и хитиновые покровы тела. Они крепятся на среднегруди. В покое надкрылья прикрывают собой среднеспинку (исключая щиток), заднеспинку и верхнюю сторону брюшка. Иногда они могут быть укороченными и не покрывают от 1 до 7 тергитов брюшка. Иногда надкрылья сильно недоразвиты, а у самок некоторых видов (Lampyrinae, Drillinae и др.) могут совсем отсутствовать. Но порой, наоборот, надкрылья превосходят своей длиной брюшко. Линия соприкосновения надкрылий называется швом. У жуков с редуцированными или отсутствующими задними крыльями надкрылья могут срастаться. Иногда надкрылья, наоборот, не соприкасаются по шву (у некоторых веероносцев, нарывников, узкокрылок, сверлил и др.)[1]. Крайне редко (нарывники Meloe) одно из надкрылий может немного налегать на другое в передней половине, а концы их при этом расходятся. Наружный край надкрыльев на всём своём протяжении часто подогнут на нижнюю сторону и частично прикрывает боковые части средне- и заднегруди и брюшка, образуя эпиплевры. У некоторых семейств (жужелицы, темнотелки, щитоноски и др.) боковой край надкрылий может быть сильно уплощённым и выступающим, порой торчащим или отогнутым кверху[1]. У жуков из нескольких родов короедов на вершине надкрылий имеется вдавление — т. н. «тачка», окружённая по краям зубцами и используемая для выбрасывания из ходов, выгрызаемых в древесине, буровой муки.

Скульптура надкрылий может быть «полированной гладкой», нести на себе разнообразные выросты, ямки, шипы. Часто на надкрыльях имеются продольные бороздки или ряды углублённых точек, отделённые друг от друга промежутками[2]. Благодаря сильной склеротизации надкрылий и развития на их верхней поверхности различных скульптурных образований исходное жилкование надкрылий полностью неразличимо и скрыто у подавляющего большинства жесткокрылых. Только у ряда жуков с относительно мягкими покровами (краснокрылы, род Arrhaphipterus) и у представителей примитивного семейства Cupedidae на верхней поверхности надкрылий выделяется первичное жилкование в виде продольных полос[1]. Крылья крепятся на заднегруди между тергитом и плейритом посредством сложной системы склеритов и мембран. Рядом с местом прикрепления крыло опирается на вырост плейрита, который является для него точкой опоры и образует рычаг с коротким осевым и длинным конечным плечами[1].

Задние (нижние) крылья перепончатые, в большей или меньшей степени прозрачные, слегка окрашенные либо бесцветные, с твёрдыми, более тёмно окрашенными жилками. Крылья могут быть редуцированы или вообще отсутствовать. Обычно крылья длиннее (порой значительно) и шире надкрылий, в состоянии покоя находятся скрытыми под надкрыльями (исключение составляют неполнокрылы, короткокрылы и немногие другие). При этом крылья перегибаются в продольном и поперечном направлениях[1][2][3].

У жуков различают три основных типа жилкования крыльев: карабоидный (1—2 поперечные жилки между ветвями медиальной жилки, образующие замкнутую ячейку), стафилиноидный (полное отсутствие поперечных ячеек и недоразвитие основания ветви М1), кантароидный (наиболее распространённый)[2].

Строение брюшка

Брюшко состоит из сегментов. Каждый сегмент брюшка состоит из полуколец: спинного (тергит) и брюшного (стернит), соединённых плевральной перепонкой, на которой находится дыхальце. Иногда дыхальца располагаются по бокам тергитов брюшка. Обычно они скрыты под надкрыльями[1][2]. Количество сегментов непостоянно — их бывает не более 10; видимых сегментов обычно 7—9, стернитов 5—8 (так как стерниты первых 2 сегментов очень часто отсутствуют — редуцируются), а 1—3 последние сегменты видоизменяются и преимущественно впячиваются внутрь брюшка[32]. Сегменты брюшка с нижней стороны называются стернитами, а с верхней — тергитами[1][2]. Тергиты обычно слабо хитинизованы, перепончатые, почти не окрашены, а выступающие из-под надкрылий (если они укорочены) являются такими же твёрдыми и окрашенными, как стерниты (стафилиниды, некоторые дровосеки). Последний из тергитов называется пигидием, а предпоследний — пронигидием. У некоторых видов самцы за пигидием имеют ещё и постпигидийNitidulidae, Chrysomelidae, Pythidae и др.). Последние сегменты видоизменены, обычно находятся внутри брюшка[1][32].

Наружные гениталии самцов в спокойном состоянии находятся в генитальной камере и снаружи обычно не видны. Они выдвигаются из конца брюшка только во время спаривания. Мужской копулятивный орган (эдеагус) подвижно крепится на модифицированных IX и X сегментах брюшка. В типичных случаях он состоит из пениса, двух парамер и базального склерита. Внутри пениса у многих жуков находится эндофаллус, выворачивающийся во время спаривания и вводящий в половые пути самки сперматофор. Наружные гениталии самок образованы последними члениками брюшка и состоят из вальвифера, представляющего собой полустернит X стернита брюшка[1].

Окраска

Окраска тела представителей отряда является очень изменчивой и разнообразной. Окраска и рисунки на теле часто являются характерными для отдельных видов или различных таксономических групп[30]. У жуков различают структурную и пигментную окраску. Структурная окраска связана с некоторыми специфическими особенностями поверхностной структуры кутикулы (микроскопическими рёбрышками, пластинками, чешуйками и т. п.), которые создают эффекты интерференции, дифракции и дисперсии света. Это металлически блестящие оттенки некоторых жуков, в том числе многих тропических видов. Пигментная окраска обусловлена пигментами, которые часто содержатся в экзокутикуле, реже в клетках гиподермы или жирового тела. У многих жуков наблюдается сочетание структурной и пигментной окраски. Наиболее распространёнными пигментами жуков являются меланины, дающие тёмно-коричневую, коричнево-красную или чёрную окраску. А также каротиноиды, обеспечивающие жёлтый, оранжевый, красный окрас; флавоноиды, ответственные за жёлтый, белый, красный и коричневый цвета. Некоторые пигменты (особенно чёрные и бурые) отличаются большой стойкостью, а красные и зелёные неметаллические цвета обычно являются менее стойкими и после гибели жуков часто изменяют свою окраску на жёлтую, рыжую, буро-жёлтую[2]. Многие виды жуков обладают разнообразными, часто весьма яркими рисунками на различных частях своего тела. Преимущественно ярко окрашены жуки с дневной активностью, приуроченные к открыто расположенным растительным субстратам (цветки, листья), например бронзовки и златки, ряд усачей.

Для многих видов, перемещающихся по поверхности почвы или обладающих ночной активностью и многих обитающих в воде жуков характерна относительно однотонная и преимущественно тёмная окраска, хотя порой она сочетается с выраженными металлическими оттенками (жужелицы и чернотелки). Жуки мелких и средних размеров, а также виды, ведущие более или менее скрытый образ жизни, преимущественно обладают одноцветной окраской. Виды, обитающие в пещерах, либо не выходящие на поверхность почвы, обычно характеризуются бледно-коричневатой окраской тела. В некоторых группах жуков яркая окраска, либо броские рисунки на теле служат предупреждением для хищников о ядовитости (например, нарывники и божьи коровки)[30].

Окраска может быть одноцветной, либо состоящей из комбинации нескольких цветов, преимущественно 2—3, реже — большего числа цветов. На общем фоне могут иметься пятна или другой рисунок иного цвета. У одного и того же вида окраска может порой сильно варьировать: например, в ряде случаев металлические тона могут быть представлены всевозможными оттенками от медно-красного до чёрно-синего. Пятна и полосы могут полностью исчезать или расширяться, сливаясь друг с другом[2].

Только что вышедшие из куколки жуки обладают бледной, более светлой окраской наружных покровов.

Поверхность тела может быть гладкой, почти полированной, либо наоборот — неровной и шероховатой. Часто тело многих жуков может быть покрыто пыльцой или налётом, которые обычно легко стираются. Они могут быть настолько густыми, что полностью скрывают фоновую окраску[2].

Половой диморфизм

Половой диморфизм — различия во внешнем виде, окраске и/или форме тела самца и самки, является широко распространённым и порой резко выраженным явлением среди различных видов жесткокрылых. Самцы преимущественно несколько мельче и обладают более узким телом, чем самки. В других случаях, наоборот, самцы крупнее (за счёт сильно развитых мандибул или выростов-рогов на голове и переднеспинке: рогачи (Lucanidae), дупляки (Dynastinae), кравчики (Lethrus), Labidostomis).

Очень часто (у большинства жужелиц и плавунцов, многих чернотелок, листоедов, некоторых хрущей и др.) передние, а порой и средние лапки самца сильно расширены и несут подошву из присасывательных волосков, служащую для удерживания самки во время спаривании. Порой самцы обладают сильно удлинёнными передними ногами (подсемейство Euchirinae, усач Acrocinus longimanus). У других видов самцы характеризуются раздутыми задними бёдрами или искривлёнными, а часто и удлинёнными передними, средними или задними голенями[2].

Порой у самцов сильно развиты мандибулы: у рогачей (Lucanidae) и кравчиков (Lethrus). У представителей некоторых семейств, например у пластинчатоусых, голова и/или переднеспинка самцов несёт разнообразные «рога», выросты, бугорки, отсутствующие или слабо развитые у самок. Вторично-половые признаки могут также выражаться в виде модификации переднеспинки, переднегруди, ног и пигидия. Дупляки характеризуются очень резко выраженным половым диморфизмом. Самцы представителей трибы, как правило, значительно крупнее самок, с более или менее сильно развитыми рогами на голове и/или переднеспинке. Рог на голове у них нередко достигает очень значительной длины (род Dynastes, Megasoma и др.), снабжён зубцами, а у самок на голове вместо рогов обычно имеются лишь бугорки. Также у данных самцов передняя часть переднеспинки часто несёт рога, направленные вперёд[33].

Половой диморфизм также может проявляться в длине усиков (усачи), размерах и развитии их булавы (больше у самцов, чем у самок хрущей), в отдельных случаях у самцов больше члеников на усиках, чем у самок.

Менее подвижный образ жизни самок порой обусловливает частое отсутствие у них крыльев (бескрылые самки светляков, ряда хрущей, некоторых дровосеков и др.), тогда как самцы данных видов всегда крылатые. Иногда и надкрылья самок могут быть недоразвиты или совсем отсутствовать (некоторые светляки). В крайне редких случаях (у некоторых короедов), наоборот, самки всегда имеют крылья, тогда как у самцов крылья часто редуцированы[2].

Полиморфность

Полиморфизм — появление различных форм, отличающихся по ряду признаков, внутри одного вида. Возникновение т. н. трофического полиморфизма[34] у самцов жуков из семейства рогачей и подсемейства дупляков, связано с условиями развития личинки, количеством доступной кормовой базы, а также условиями окружающей среды[34]. Более крупные особи представителей данных групп отличаются и наиболее сильно развитыми выростами и «рогами» на голове и/или переднеспинке самцов. При этом маленькие самцы отличаются, кроме слабого развития вторичных половых признаков, также некоторыми чертами, сближающими их внешне с самками[33]. Трудно установить, что в данном случае имеет отношение к условиям, в которых развивались личинки, а что может быть объяснено генетически[34].

Также у ряда жуков, преимущественно с яркой «металлической» окраской (некоторые бронзовки, златки, усачи), могут возникать различные цветовые вариации внутри одного вида, при этом металлические тона их окраски могут быть представлены всевозможными оттенками, варьирующими от зелёных оттенков до медно-красного и чёрно-синего. У жуков-голиафов видов Goliathus orientalis и особенно Goliathus goliatus отмечаются многочисленные формы вариации окраски, которые порой резко отличаются друг от друга, либо являются очень сходными, или образующими ряд переходных форм[35]. Тёмные вариации окраски преобладают у жуков из Центральной и экваториальной Африки, в то время как светлые вариации распространены у жуков из южных и западных районов экваториальной Африки. Изменчивость окраски Goliathus goliatus может быть результатом изменения целого ряда абиогенных факторов (степень инсоляции, влажность и т. п.)[35].

Анатомия

Внутреннее строение жесткокрылых является типичным для всех представителей класса насекомых[9]. Полость тела жуков, как и всех насекомых и членистоногих в целом, представлена смешанной полостью тела, называемой миксоцелем. Она разделена двумя продольными горизонтальными перепонками (диафрагмами) на три отдела (синусы). Верхняя диафрагма отделяет верхний, или перикардиальный синус, в котором расположен спинной кровеносный сосуд. Нижняя диафрагма отделяет нижний, или перинейральный синус, где содержится брюшная нервная цепочка. Средний синус лежит между диафрагмами; он называется висцеральным; в нём содержатся пищеварительная, выделительная и половая системы, а также большая часть жирового тела. Полость тела заполнена гемолимфой[9]. Центральная нервная система жуков, как и других насекомых, состоит из парного надглоточного ганглия, или головного мозга, окологлоточных коннектив и брюшной нервной цепочки. Первый ганглий цепочки (подглоточный) находится, как и надглоточный, в голове, остальные располагаются в туловище. Степень централизации брюшной нервной цепочки варьирует в широких пределах. Так, у краснокрыла Dictyopterus три грудных и восемь брюшных ганглиев; у жука-скакуна Cicindella — 3 грудных и 6 брюшных, у божьей коровки Coccinella septempunctata — 3 грудных и 2 брюшных, у Coccinella quinquepunctata — 3 грудных и 1 брюшной, у долгоносиков (Curculionidae) — 2 грудных и 2 брюшных, у вертячки Gyrinus — 2 грудных и 1 брюшной, а у скарабеиды Rhizotrogus — 1 грудной и 0 брюшных (все ганглии брюшной цепочки сливаются в один, расположенный в грудных сегментах)[36]. У жуков хорошо развита вегетативная нервная система, состоящая из трёх отделов: стомато-гастрального, вентрального или брюшного и каудального[9].

Пищеварительная система жуков состоит из трёх отделов: передней, средней и задней кишки. Стенки всех отделов кишечника образованы однослойным эпителием, который снаружи покрыт продольными и кольцевыми мышечными волокнами. Их сокращение обеспечивает движение пищи в кишечнике. У жуков имеются мандибулярные, максиллярные и лабиальные (нижнегубные) железы. Глотка и пищевод обеспечивают проглатывание пищи и её прохождение в зоб, являющийся местом накопления пищи и начального её переваривания под действием ферментов слюны и пищеварительного сока из средней кишки. Задняя кишка не участвует в пищеварении, а её функции связаны с формированием экскрементов, водным обменом, выделением и осморегуляцией[9].

Кровеносная система крайне редуцирована. Представлена спинным сосудом, расположенным в перикардиальном синусе и подвешенным с помощью соединительнотканных тяжей к дорсальной стенке тела. Задняя его часть представлена сердцем, состоящим из ряда последовательных камер, а передняя представлена аортой.

Дыхательная система жуков представлена трахеями, которые открываются наружу несколькими парами дыхалец — стигм. Две пары стигм расположены соответственно на средне- и заднегруди, и первых пяти сегментах брюшка[9].

Выделительная система представлена мальпигиевыми сосудами, уратными клетками жирового тела, перикардиальными клетками[37].

Половая система самки состоит из пары яичников, пары яйцеводов, непарного яйцевода, придаточных половых желез, семяприёмника. Половая система самца состоит из пары семенников, пары семяпроводов, семяпроводящего канала, придаточных половых желез и копулятивного органа (эдеагуса)[9].

Органы чувств

Жуки имеют хорошо развитые органы чувств: механорецепторы (воспринимающие прикосновение, вибрацию и звуковые волны); терморецепторы; глаза. Глаза у жуков сложные (фасеточные), в состав которых входит большое количество, иногда несколько тысяч оматидиев, плотно прилегающих друг к другу. Каждый оматидий воспринимает только одну точку предмета находящегося перед ним, в результате чего, фасеточный глаз даёт мозаичное изображение, состоящее из множества отдельных точек. Также имеются проприорецепторы, которые сигнализируют нервной системе о положении, деформации и перемещении отдельных участков тела.

Звуковые колебания жуками воспринимаются при помощи Джонстоновых органов, которые состоят из модифицированных хордотональных сенсилл[38].

Тимпанальные органы слуха достоверно описаны у представителей двух семейств: жуков-скакунов рода Cicindela (на дорсальной поверхности первого абдоминального сегмента) и у представителей двух триб подсемейства Dynastinae (под щитом переднеспинки)[39].

Морфология преимагиальных стадий

Яйцо

Яйца жуков обычно овальной, круглой или продолговатой формы. Преимущественно светлоокрашенные (белого, желтоватого, серовато-жёлтого, серого, зеленоватого или светло-зелёного цвета, реже коричневато-буроватые), полупрозрачные. Их оболочка обычно тонкая либо кожистая, без чёткой наружной скульптуры[1].

Откладываются яйца преимущественно поодиночке либо небольшими кучками, чаще всего в укромные места: под различные укрытия, под камни, опавшую листву, мох, в стебли, почки, плоды растений, трещины коры деревьев, в землю. Порой для откладывания яиц самки подготавливают специальные полости (например, подземные норы навозников, заполненные навозом; маточные ходы короедов) или свёртывают определённым образом листья в виде сигар (трубковёрты)[1][40], в редких случаях, у хищных форм, самки откладывают яйца в гнёзда других насекомых (например, представители рода Trichodes откладывают яйца в гнёзда одиночных пчёл и ос, кубышки саранчовых)[1][41].

Личинка

Личинки жуков весьма разнообразны, однако обладают общими чертами строения: характеризуются развитой, сильно склеротизированной головой с грызущим ротовым аппаратом, преимущественно удлинённым мясистым телом с мягкими или склеротизированными покровами[1].

У скрытно живущих личинок окраска обычно белая или желтоватая, редко розовая, а у открыто живущих видов — тёмная: чёрная, серая, бурая, грязно-зелёная (личинки некоторых листоедов, питающиеся открыто на листьях); иногда на основном фоне могут находиться красные, жёлтые, бурые или металлически блестящие пятна.

По особенностям строения принято выделять несколько основных типов личинок жуков[1][2][3].

  • Камподеовидные личинки характеризуются 3 парами длинных грудных ног, хорошо заметными усиками, более или менее длинным и довольно узким, очень подвижным телом, часто снабжённым 2 хвостовыми нитями и плотными хитиновыми пластинками на грудных и частично брюшных тергитах (жужелицы, Dytiscidae, Staphylinidae, Silphidae).
  • Эруковидные личинки характеризуются червеобразным, мясистым телом, короткими ногами или их отсутствием, короткими, едва заметными усиками, мягкими покровами тела, с спинными и брюшными двигательными мозолями на грудных и брюшных сегментах. Обычно малоподвижные, обладают телом, способным растягиваться и сокращаться в продольном направлении (пластинчатоусые, златки, тенелюбы, дровосеки, долгоносики, короеды и другие, населяющие древесину или иные полости).
  • Личинки типа «проволочные черви, или проволочники» характеризуются длинным, цилиндрическим или слегка уплощённым, хитинизированным, довольно твёрдым телом с короткими сильными ногами, их концевые сегменты могут быть снабжены склеротизированными пластинками и концевыми придатками (церками и урогомфами). Их тело окрашено в жёлтые, бурые, реже почти чёрные цвета (щелкуны, чернотелки и др.). Личинки данного типа слабо или, наоборот, очень подвижны (хищные формы). К этому типу принадлежит большая группа хищных личинок из разных семейств жуков, которые обитают под корой и в древесине[42].

Личинки водных видов жуков принято разделять на 2 типа в зависимости от их образа жизни. Одни из них являются хищными (Dytiscidae, Hydrophilidae), характеризуются большой головой, острыми серповидными челюстями, довольно длинными ногами, порой покрытыми густыми волосками, с помощью которых быстро плавают. Они дышат атмосферным воздухом, для чего вынуждены периодически подниматься к поверхности воды. У других, в основном нехищных форм (Gyrinidae, Haliplidae и многие водолюбы), на теле имеются трахейные жабры (своеобразные выросты), используемые для дыхания под водой. Личинки данного типа гораздо менее подвижны, но среди них также встречаются хищные формы[1][3].

Существуют также и другие типы личинок: например, сильно волосатые личинки кожеедов, часто с кисточками длинных волосков на конце брюшка, или личинки, строение которых несколько отличается от основных типов (Cicindelinae, Lymexylidae и некоторые другие)[1][3].

Куколка

Куколка белая, свободная. Окукливание происходит преимущественно в почве, либо в лесной подстилке, даже если развитие личинки происходило в прочих местах: в древесине деревьев или под корой, внутри стеблей травянистых растений, в «сигарах» или пакетах, свёрнутых из листьев, и т. п. Личинки большинства водных видов также окукливаются в почве по берегам водоёмов. Однако многие личинки окукливаются в местах своего развития: в древесине деревьев (усачи, златки, короеды и др.), на листьях кормовых растений в минах (долгоносики Rhynchaenus), в пакетах из листьев (некоторые трубковёрты), либо открыто, непосредственно на листьях (божьи коровки, некоторые листоеды), внутри зерна (зерновки), в гнёздах перепончатокрылых (многие Cleridae)[1].

Перед процессом окукливания личинки обычно устраивают особую «куколочную колыбельку», крайне редко (некоторые долгоносики) плетут настоящий кокон на поверхности листьев[1].

Во время фазы куколки происходят интенсивные процессы внутренней перестройки: гистолиз и гистогенез. Органы взрослого насекомого формируются из особых зачатков (имагинальных дисков). Это небольшие скопления недифференцированных клеток, расположенные в определённых местах тела личинки. Метаморфозы регулирует нейроэндокринный комплекс органов[29].

Развитие и размножение

Жизненный цикл

Жесткокрылые всегда являются раздельнополыми и почти всегда яйцекладущими[1]. Жуки относятся к насекомым с полным превращением. Это означает, что из яйца появляется личинка, не похожая на взрослого жука, которая в конце своего роста превращается сперва в неподвижную куколку, а затем в имаго (взрослое насекомое). Таким образом, преобладающее большинство видов жуков проходят в своём развитии 4 фазы: яйцо, личинка, куколка и имаго[1]. Однако имеются некоторые исключения — в некоторых семействах (например, нарывников) наблюдается явление гиперметаморфоза с 5—6 и более фазами, которые представлены в виде дополнительных, особых личиночных стадий, непохожих на основную личинку и имаго. У нарывников рода Meloe и Mylabris данная дополнительная стадия называется «триунгулин»[41][43].

Другим исключением является неотения, представляющая собой способность некоторых организмов достигать половой зрелости и размножаться на стадии личинки[43]. Примером могут служить самки рода Platerodrilus (семейство краснокрылов — Lycidae). При этом в развитии самок исключаются сразу 2 фазы: куколка и имаго. Однако данное явление не исключает нормального развития самцов. Партеногенез встречается у жуков довольно редко, но встречается во многих семействах, чаще всего у некоторых чернотелок, листоедов и особенно долгоносиков. При этом сохраняются все 4 фазы развития у самок, но среди имаго самцы могут полностью отсутствовать[1].

Живорождение (во всех случаях в виде яйцеживорождения) встречается крайне редко у нескольких филогенетически неродственных семейств. Первые виды жуков, у которых ещё в середине XIX века было обнаружено яйцеживорождение (у самок в яйцеводах в оболочках яиц находятся уже созревшие личинки) — стафилинид Corotoca melantho (Staphylinidae; в подсемействе алеохарины)[44] и жуки-листоеды (Chrysomelidae; в трибе Chrysomelini из номинативного подсемейства хризомелины)[45][46]. В 1913 году яйцеживорождение было обнаружено у жуков-микромальтусы (Micromalthidae)[47]. В дальнейшем в этот список были включены жуки-жужелицы (Carabidae)[48] и чернотелки (Tenebrionidae; в трибах Pedinini и Ulomini из номинативного подсемейства Tenebrioninae)[49][50][51]. В 2016 году к этому списку добавились жуки-усачи (Cerambycidae: Borneostyrax cristatus)[52].

Своеобразна и сложна биология размножения жука микромальтуса (Micromalthus debilis), у которого известны три личиночных возраста. Личинки первого возраста очень подвижны, обладают длинными ногами и крупной головой, но не питаются. После линьки они превращаются в безногих личинок второго возраста, основной функцией которых является питание. Они, в свою очередь, превращаются в личинок третьего возраста, которые не питаются, но способны к размножению и рождают множество личинок первого возраста. Известны у данного вида и имаго, развивающиеся из личинок второго возраста, однако данный процесс изучен не полностью. У микромальтуса имеет место единственный среди насекомых случай сочетания гиперметаморфоза с размножением личинок — педогенезом[41].

Фаза яйца у жуков длится 2—3 недели. Развивающаяся личинка характеризуется 3—7 возрастами, разделяемыми линьками. Продолжительность развития личинок преимущественно зависит от климатических условий природной зоны и типа питания личинки. В умеренном климате у преобладающего большинства жуков за год развивается одно поколение, но у многих жуков, обитающих в почве и древесине (хрущей, рогачей, щелкунов, златок, дровосеков, чернотелок и др.), развитие личинок продолжается от 2 до 6 лет, а при неблагоприятных условиях может затягиваться на более длительные сроки. При этом у божьих коровок, листоедов и некоторых других жуков на юге средней полосы и в субтропических районах может развиваться 2—3 поколения за год. У жуков, обитающих в тропических районах и вредителей запасов, обитающих в помещениях, за год обычно развивается несколько поколений, и развитие у них не прерывается на протяжении всего года[1].

Длительность стадии личинки и имаго у различных видов жуков неодинакова. Чаще (у большинства жужелиц, стафилинов, плавунцов, листоедов, некоторых долгоносиков, короедов и многих других представителей различных семейств) личинки заканчивают своё развитие за нескольких недель, а имаго могут жить значительно дольше, от нескольких месяцев до нескольких лет, повторно откладывая яйца и давая новые поколения жуков. В других группах жуков развитие личинок продолжается гораздо дольше, чем живут имаго (у ряда пластинчатоусых, щелкунов, рогачей, златок, некоторых усачей и др). Закончив откладывание яиц, данные жуки погибают. Иногда (у некоторых видов чернотелок) личинки и имаго могут жить одинаково долго, порой по нескольку лет. Например, продолжительность жизни имаго чернотелки Polposipus herculeanus с Сейшельских островов может составлять до 8 лет[53]. Имеет место также различная продолжительность жизни самок и самцов. У одних видов самцы появляются раньше самок и после спаривания быстро погибают, а самки продолжают жить, пока не отложат все яйца, созревающие у них порциями[1].

В умеренных широтах большинство жуков зимует в почве, лесной подстилке, некоторые — в древесине, под корой деревьев и т. п.; преимущественно в фазе имаго и личинки, гораздо реже на стадиях яйца или куколки. Фаза куколки у жуков является непродолжительной и обычно длится 2—3 недели[1].

Забота о потомстве

Жуки характеризуются богатым набором проявлений инстинкта заботы о потомстве. Это обнаруживается, прежде всего, в заготовке запасов пищи для будущих личинок, либо в уходе за отложенными яйцами (или даже за личинками)[40].

Самое примитивное проявление заботы о потомстве заключается в обеспечении безопасности откладываемых яиц. Самым простым и распространённым является откладывание яиц в естественные убежища: трещины почвы или древесной коры, зарывание их в землю и т. п. Самки многих видов усачей выгрызают на коре кормовых деревьев специальные насечки и укладывают в них яйца[54]. Ряд долгоносиков, например долгоносики-плодожилы (Balaninus), просверливают отверстия в плодах разных деревьев и откладывают в них яйца. Личинка при этом развивается внутри плода и выедает его мягкое ядро[40]. Более сложным способом является изготовление для яиц специальных чехольчиков. Листоеды из рода Phyllodecta изготавливают защитную капсулу для яиц из собственных экскрементов, рода Galeruca склеивают специально выделяемым секретом яйца в защищённый «пакет», тропические щитоноски рода Aspidomorpha сооружают настоящие оотеки с несколькими ячейками. Калиновый листоед (Galerucella viburni) выгрызает на ветках своеобразное гнездо, откладывая туда несколько яиц и закрывая его крышкой из волокон древесины и экскрементов, скреплённых вместе выделяемым самкой секретом. Водные жуки, например водолюбы, обладают специальными паутинными железами. Секретом, выделяемым из этих желёз, они делают капсулы для своих яиц[40].

Ринхиты (Rhynchites) и близкие к ним роды откладывают яйца в ямки, просверлённые в различных сочных частях растений (молодых побегах, бутонах). Ещё одним способом защиты будущего потомства является изготовление из листьев т. н. «сигар» (или кульков-фунтиков) трубковёртами. Самки трубковёртов откладывают яйца в ткани листа, а затем делают на листьях хитроумные, математически точно рассчитанные надрезы, позволяющие свернуть из него плотную трубку. Затем самка обычно перегрызает главную жилку листа, после чего он увядает[55]. Африканские долгоносики рода Alcides выгрызают укрытие для яиц в веточках, а затем обгрызают на их основании кору и луб — ветка погибает, а личинки получают корм. Похоже поступают некоторые американские усачи Oncideres и африканские Tragocephala, способные обгрызть и ветки диаметром до 12 сантиметров[40]. Заготовка корма для личинок достигает наибольшей сложности у навозников и включает в себя как элементарное рытьё норок под кучами помёта, так и транспортировку его (после скатывания в шары) на большие расстояния от кучи в сложную систему подземных камер и ходов. Некоторые навозники-афодии, как, например, Aphodius porcus, самостоятельно не готовят пищу для своих личинок, а пользуются заготовленной другими видами: отыскивая туннели навозников Землерой обыкновенный, они откладывают свои яйца на подготовленные ими навозные лепёшки. Личинки афодия созревают раньше, выедая навоз и практически не оставляя пищи медленнее развивающимся личинкам вида-хозяина[56]. Навозник Coproecus hemiphaericus из Австралии, находя высохшие экскременты животных, закапывает их так глубоко, что добирается до водоносных слоёв, где, отсыревая, они размягчаются и становятся пригодными для питания будущих личинок[56].

Жуки-кравчики (Lethrinae) заготавливают для своих личинок в подземных норках измельчённые травянистые растения — своеобразный силос. Мертвоеды (Silphidae), в частности жуки-могильщики, обеспечивают своих личинок пищей путём зарывания в землю трупов позвоночных животных. Вокруг мёртвого тела устраиваются подземные камеры, в которые откладываются яйца. После выхода личинок самка непрерывно кормит их, отрыгивая каждой личинке капли полупереваренной питательной смеси[55].

Некоторые жужелицы сооружают гнездовые камеры и охраняют яйцекладки до выхода личинок, а иногда вплоть до появления жуков из куколок. Сходное поведение наблюдается у самок навозников-копров (род Copris).

Короеды не только делают под корой деревьев специальные маточные ходы, в которых откладывают яйца, но также заражают кормовые деревья особыми грибами, делающими древесину пригодной для питания личинок. Также самки короедов могут поддерживать в ходах определённую температуру и влажность, путём их вентиляции на протяжении всего времени развития личинок[57].

Некоторые жуки не сооружают убежища, а прикрывают своё потомство собственным телом. Так, самки водолюбов Helochares носят яйца на нижней стороне брюшка. А южноамериканские щитоноски из рода Omaspides обладают расширенными боковыми краями надкрылий, под которыми укрываются до 20 молодых личинок[40].

Представители семейства пассалидов (Passalidae) отличаются высоко развитым инстинктом заботы о потомстве. Обитая в гнилой древесине, они часто встречаются в ней целыми скоплениями, образуя социальные группы. Самцы и самки живя парами, совместно выкармливают своё потомство пережёванной древесиной, смоченной слюной и прошедшей ферментацию с участием особых грибков. Эти жуки не только выкармливают личинок, но охраняют куколок и недавно вышедших из них имаго[41][58][59].

Межвидовое скрещивание

Межвидовое скрещивание у жуков не является редкостью. Для жуков-усачей индо-малайского рода Batocera зарегистрирован ряд гибридов, также известны межвидовые гибриды и в роде Monochamus, имеет место спаривание между различными видами рода Dorcadion и среди представителей подрода Compsodorcadion[54].

Гинандроморфизм

Во время развития жесткокрылых возможны генетические изменения, приводящие к появлению гинандроморфных жуков — полусамцов-полусамок, у которых одна сторона тела полностью мужская, а другая — женская (т. н. билатеральные гинандроморфы)[60][61].

Особенности физиологии

Питание

Среди жесткокрылых имеются представители большинства основных типов питания, которые известны в пределах класса насекомых[2]. Жуки представлены как многочисленными хищниками (многоядными и специализированными), так и преобладающим большинством растительноядных форм (фитофагов). В числе последних имеются как виды, питающиеся листвой, так и потребители корней (ризофаги), цветов и пыльцы (антофаги), древесины и коры (ксилофаги), плодов либо семян (карпофаги). Большинство фитофагов питаются живыми тканями растений, но некоторые также способны питаться сухой древесиной. Обширные биологические группы составляют жуки, питающиеся грибами (мицетофаги), а также виды, питающиеся гниющими и разлагающимися животными и растительными останками (некрофаги и сапрофаги) и детритофаги, которые питаются сухими или медленно разлагающимися веществами растительного и животного происхождения. Все перечисленные группы связаны множественными переходами[1][2].

Среди жуков (дровосеки, пластинчатоусые, щелкуны и другие семейства) существуют виды, имаго которых вовсе не питаются и живут за счёт запаса питательных веществ, накопленных на личиночной стадии развития. Но для большинства жуков, особенно долгоживущих, питание имаго («дополнительное питание») является необходимым для продления жизни и созревания яиц[1].

Характер питания личинок и имаго большинства групп жуков очень сходен, но у других питание этих фаз совершенно различно. Например, личинки бронзовок живут в почве, перегное, разлагающихся растительных останках, а жуки питаются на цветах или вытекающим соком деревьев. Жуки-усачи в личиночной фазе питаются, преимущественно в древесине или под корой деревьев, реже — в стеблях травянистых растений, а имаго многих видов встречаются на цветах и питаются пыльцой. В некоторых случаях личинки являются хищниками, тогда как имаго питаются растительными веществами[1][2].

Передвижение


Жуки, обитающие на земле, стволах деревьев, либо открыто на растениях, преимущественно передвигаются, ползая с разной скоростью, но некоторые из них (многие жужелицы, стафилиниды, златки, щелкуны, кожееды, грибоеды, пестряки и некоторые усачи) могут быстро бегать. Жуки, обитающие на песчаных почвах (некоторые крупные жужелицы, скакуны и чернотелки), а также лазающие по деревьям (многие усачи) обладают более-менее длинными, а в отдельных случаях изогнутыми ногами[1]. Способность прыгать имеется у некоторых листоедов (Alticinae, Sagra[59]), горбатки, Rhynchaenus, которые обладают сильно утолщёнными задними бёдрами. Прыжки ими используются не только в качестве способа передвижения, но и при спасении от хищников. Способность подскакивать имеется только у щелкунов, обладающих особой анатомической структурой на передне- и среднегруди. Подскок у них сопровождается характерным щелчком (порой достаточно громким) и используется для перевёртывания их тела на брюшную сторону, в случаях, когда жук оказывается лежащим на спинке, например, после падения на землю. Обладая короткими ногами, перевернуться иным способом щелкуны не могут[1].

Основной формой передвижения жуков в воздухе является машущий полёт. Перед взлётом жуки приподнимают надкрылья, а затем выдвигают и расправляют крылья. Именно поэтому жуки взлетают преимущественно медленно, а их полёт является сравнительно медленным. Быстрый взлёт и стремительный полёт отмечается только у мелких златок (Agrilus) и усачей (Menesia), а также скакунов[1].

Изменение направления движения в полёте сопровождается поворотом продольной оси тела. Скорость полёта может быть как низкой, так и высокой. Своеобразие полёта жуков заключается в низкой маневренности и скорости, хотя последний показатель возрастает у крупных видов[62]. Жуки и веерокрылые являются единственными насекомыми, использующими для полёта преимущественно заднюю пару крыльев. У летящего жука, в отличие от представителей других отрядов насекомых, основная часть тела находится впереди от работающих крыльев[62].

Некоторые жуки, как то бронзовки и Gymnopleurus, могут летать не приподнимая надкрылий, расправляя крылья через специальные выемки по бокам надкрылий. Отдельные представители жесткокрылых вообще не способны летать, так как у них крылья редуцированы или совсем отсутствуют[1][63].

Особенности поведения

Коммуникация

Звуки

Способность издавать звуки довольно широко распространена среди жуков и встречается у представителей примерно 20 семейств[64]. Акустическая коммуникация является одним из важнейших средств общения у особей одного вида. При помощи звуков обеспечивается встреча самцов и самок, поддерживаются внутрипопуляционные и внутрисемейные отношения, достигается репродуктивная изоляция у близких видов. При контактах с другими видами звуковые сигналы преимущественно выполняют более узкие функции, как то отпугивания или угрозы. Большинство жуков, издающих звуки, делает это при помощи стридуляционного аппарата. Он наиболее часто встречаются у усачей, у которых звук возникает при движениях переднегруди относительно среднегруди, благодаря скольжению заднего края по стридуляционной площадке. Если держать усача за брюшко, то можно легко заметить, как он издаёт скрипучие звуки, двигая вверх-вниз передней частью тела. У ряда капюшонников на боках переднегруди находятся ряды мелких бугорков, а звуки издаются при проведении по этим бугоркам вершинами передних бёдер[65].

Представители некоторых семейств издают звуки, ударяя головой или концом своего брюшка по субстрату (последний способ характерен для чернотелок). «Часы смерти» — именно так у многих народов называют «тикающие» звуки, издаваемые некоторыми мебельными и домовыми точильщиками (Anobiidae), которые селятся в изделиях из древесины. Эти виды точильщиков издают данные звуки, похожие на звук тиканья часов, ритмично ударяя головой о стенки своих ходов в древесине. Эти звуки являются способом привлечения самок[55][66].

Свечение

Биолюминесцентное свечение характерно для светляков, некоторых тропических видов щелкунов, а также самок и личинок жуков семейства Фенгодиды. При этом количество, форма и расположение световых органов у различных видов варьируют. Так, у некоторых тропических видов мелкие световые органы находятся на дорсальной стороне каждого стернита брюшка. У щелкунов рода огненосных щелкунов (Pyrophorus) два небольших световых органа находятся на верхней стороне переднеспинки, также крупный светящийся орган находится на первом стерните брюшка. У большинства видов имеется только один крупный светящийся орган на вентральной стороне двух последних брюшных стернитов. В основе свечения лежит реакция окисления люциферина при участии специфического фермента люциферазы, а также АТФ и ионов магния[67][68].

У светляков встречаются сигналы, связанные с половым поведением (поисковые и призывные сигналы у самцов и самок), защитные и территориальные сигналы и даже световая мимикрия. Некоторые виды, например, обыкновенный светляк (Lampyris noctiluca), обладают только призывным сигналом. У преобладающего большинства видов рода Photinus и Photuris отсутствуют различия между поисковыми и призывными сигналами у самцов. В то же время только у самок рода Photuris описано явление световой мимикрии, когда самки испускают световые сигналы готовности к спариванию, характерные для видов рода Photinus, которые обитают на одной с ними территории. Самцы Photinus, привлечённые данными сигналами, «попадают в ловушку» и служат пищей для хищных самок рода Photuris[69][70][71].

У светляков выделяют несколько типов световой коммуникации. Особи одного пола (преимущественно не летающие самки) испускают видоспецифичные сигналы, привлекающие самцов (род Lampyris, Pyrophorus и др.), наличие собственных световых сигналов у летающих особей при этом необязательно. В другом случае, летающие особи одного пола (преимущественно самцы) производят видоспецифичные световые сигналы, в ответ на которые особи другого пола испускают световые «ответы» (подсемейство Lampyrinae). Существуют также виды с промежуточными вариантами описанного выше поведения[69][72][73].

Самки южноамериканских светляков из рода Phrixcthrix способны излучать свет зелёного и красного цвета, причём делая это поочерёдно либо одновременно[74].

Феромоны

Феромоны используются жуками для самых разнообразных целей. Самыми важными являются половые феромоны, облегчающие встречу самцов и самок. Обычно половые феромоны выделяются самками, но также отмечены случаи выделения их и самцами. Также жуки выделяют агрегационные феромоны, помогающие особям одного вида образовать скопление, необходимое для питания или зимовки[75].

Сезонная и суточная активность

Время лёта и его продолжительность весьма разнообразны у различных групп жуков и ограничены тёплым временем года в умеренных широтах. Наиболее ранними формами на юге средней полосы России являются преимущественно весенние виды. Наибольшее число видов появляется в средней полосе в июне — июле, в южных областях — в мае — июне. Также в средней полосе имеется несколько видов, лёт которых приходится на конец лета — начало осени. Таким образом, в средней полосе на протяжении вегетационного периода растений происходит постепенная смена фаунистического состава жесткокрылых, при этом некоторые виды живут в течение практически всего тёплого сезона — с весны до осени[1].

Жуки, питающиеся на растительных культурах и цветах, активны преимущественно днём, и наиболее подвижны в жаркие часы дня (например бронзовки, усачи Lepturinae и др.), а на ночь прячутся в укрытия. Другие же жуки, наоборот, активны вечером и в сумерках, а днём преимущественно прячутся в укромных местах (например усачи Prioninae, жужелицы и др.)[1]. У одних видов более активными и склонными к перелётам являются самцы, у других — самки[76].

Скопления

Божьи коровки могут образовывать массовые скопления в местах зимовок. Причины зимних скоплений и предшествующих им миграций, возможно, связаны с историческим становлением данного семейства, ведь скопления характерны именно для стран с холодной зимой, которые заселялись теплолюбивыми видами, изменившими свой тип питания и образ жизни[77][78][79][80].

Некоторые жуки также совершают групповые перелёты. Например, плавунцы, водолюбы иногда совершают перелёты довольно большими стаями при переселении в новые водоёмы[1].

«Брачные турниры» и драки

Самцы многих рогачей и некоторых дупляков часто бывают агрессивными по отношению к другим самцам своего вида. Они вступают в драки между собой из-за мест питания (например, мест с вытекающим древесным соком) или самок. Такие сражения обычно происходят на стволах деревьев. Например, самцы многих рогачей, заметив противника, принимают угрожающую позу — приподнимают переднюю часть тела вверх и широко расправляют в стороны усики. Если угрозы не действуют, самец атакует противника. При этом самцы обычно высоко поднимаются на передних и средних ногах («вставая на дыбы»), широко раскрывают челюсти. В ходе таких драк, каждый из соперников пытается подцепить противника за надкрылья своими мандибулами, приподнять его в воздух, а затем скинуть вниз[81][82].

Во время лёта у крупных усачей (чёрные усачи, Prionus и др.) иногда между самцами могут возникать драки, напоминающие брачные турниры, в ходе которых они откусывают друг другу усики и части конечностей[1]. Также у скарабеев между жуками могут возникать драки за обладание готовым скатанным шариком навоза.

Распространение и места обитания

Жуки широко распространены по всему земному шару, в шести зоогеографических областях, кроме Антарктиды, ледниковой зоны Арктики и наиболее высоких горных вершин. Наиболее богато отряд представлен в тропических регионах[83]. Жесткокрылые населяют сушу и пресные водоёмы по всему земному шару — начиная от самых засушливых пустынь и заканчивая тропическими лесами, от экваториальных областей до тундры. Жуки отсутствуют только в областях, которые покрыты вечным ледниковым покровом (Антарктида, некоторые районы Арктики и наиболее высокие горные вершины). На Кавказе жесткокрылые поднимаются на высоты более 3000 м, в горах Средней Азии до 4500 м, а в Гималаях и горных регионах тропиков до 5000—5500 м[1][2]. Например, жужелица Bembidion bracculatum и ещё около 25 видов рода бегунчики в Гималаях населяют только пояс высот 4300—5000 метров над уровнем моря в зоне вечного снега[41].

В пределах области распространения жуки могут встречаться практически повсюду. Многие из них обитают в верхних слоях почвы, их личинки и куколки проводят в них свою жизнь, а имаго обычно на короткое время выходят на поверхность (исключением являются некоторые мелкие жужелицы, стафилины, долгоносики и др.). Не менее многочисленными являются обитатели растений. Одни жуки обитают под корой или в древесине, другие — на листьях (изредка даже внутри их тканей), в цветах и плодах, третьи — в корнях. На растениях также охотятся многие хищные жесткокрылые (божьи коровки, ряд жужелиц). Представители некоторых семейств селятся на древесных и наземных грибах, питаясь ими (мицетофаги), либо охотясь на других животных, обитающих здесь же. Множество жуков являются обитателями навоза или селятся на падали — одни из них питаются разлагающимися веществами, другие же хищничают, в частности, охотятся на личинок мух[1][2].

В пресных водоёмах также обитают многие жесткокрылые. Многие из них являются представителями специфических водных семейств (плавунцы, вертячки, водолюбы и др.), другие являются специализированными представителями семейств, населяющих главным образом сушу. Жуки встречаются в пресных водоёмах любых типов (включая подземные), однако преобладающее большинство из них предпочитают небольшие, неглубокие, слабо проточные водоёмы с обильной растительностью. В некоторых семействах жуков практически все виды в любой стадии развития обитают в воде, а в других семействах в воде могут обитать только некоторые виды, и часто лишь в одной фазе своего жизненного цикла.

Некоторые плавунцы и вертячки встречаются также в солоноватой воде. Однако в морской воде нормальной солёности жесткокрылые не живут. Среди жуков также имеются специфические обитатели берегов пресных или солёных водоёмов. Среди последних существуют виды, встречающиеся исключительно на сильно засолённых почвах (галобионты) или предпочитающие её (галофилы)[1][2]. А некоторые, даже могут погружаться в солёную воду. Например, вид Cicindis horni — плавающая хищная жужелица, которая обитает на побережьях солёных озёр в Аргентине. При этом она не только может плавать на поверхности воды, но и погружается в глубь в поисках добычи (мелких планктонных жаброногих рачков)[85].

Солончаковые биотопы и берега осолонённых водоёмов населены характерной и своеобразной фауной жуков, связанных в своём развитии с осолонёнными почвами или с солончаковой растительностью (мелкие жужелицы, включая род скариты, скакуны, эндемичные златки, усачи, долгоносики)[86].

Жуки, населяющие пустыни и полупустыни, характеризуются наличием суточного ритма с преимущественно ночной активностью, выносливостью к высоким температурам и способностью обеспечивать водный баланс организма часто за счёт метаболической воды. Для многих видов характерна кратковременность стадии имаго и её афагия[86]. Характерными пустынными обитателями являются чернотелки и некоторые жужелицы[87].

Особый интерес представляет жук Zaitzevia thermae, являющийся эндемиком, обитающим в термальном источнике штата Монтана (США). Жуки длиной тела всего 2 мм и их личинки живут в необычно тёплой воде с температурой 29 °C[88].

Большую и разнообразную группу составляют жуки, постоянно живущие в муравейниках, называемые мирмекофилами. Также обширную биологическую группу составляют жесткокрылые-синантропы (спутники человека), способные поселяться в жилище человека, хозяйственных постройках, продовольственных складах, зернохранилищах и т. д. (кожееды, некоторые виды пестряков, притворяшек, плоскотелок, чернотелок, зерновок и др.)[1].

Экология

Взаимоотношения с другими организмами

Взаимоотношения жуков с другими организмами очень разнообразны и включают мимикрию, комменсализм, паразитизм и мутуализм[89].

Симбионты и комменсалы

Примером комменсализма, с выгодой извлекаемой жуками, могут служить некоторые виды кожеедов, связанные с пауками, в гнёздах которых они питаются сухими остатками пойманных ими насекомых[90].

Частным случаем комменсализма у жуков является форезия — перенос на насекомом-хозяине других организмов. У жуков примером этого явления могут служить «путешествующие» на мертвоедах, жуках-могильщиках, навозниках, карапузиках мелкие клещики из рода Poecilochirus и семейств Acaridae, Macrochelidae, Parasitidae, Uropodidae и других[90][91]. А у южноамериканского усача Acrocinus longimanus имеются симбиотические взаимоотношения с ложноскорпионами рода Cordylochernes, живущими под надкрыльями жуков, и питающимися клещами-паразитами[92].

Среди жуков существует целый ряд мирмекофилов, поддерживающих тесные связи с муравьями. Они питаются различными отбросами муравьёв или гниющим строительным материалом гнезда, но многие являются «нахлебниками»[41][93]. У многих из них выработались специальные структуры для сожительства с муравьями. У некоторых на теле имеются специальные железы, выделяющие вещества, которые слизывают муравьи. Например, у пауссид они находятся на усиках, а у жуков-ощупников по бокам тела[41]. К мирмекофилам относятся также и некоторые карапузики, стафилины и прочие. Так, 19 родов стафилинов «сожительствует» с бродячими муравьями, 17 родов с огненными муравьями и 15 родов с представителями подсемейства формицин[94]. Стафилины выпрашивают у муравьёв-хозяев корм, прикасаясь к нижней губе, и защищаются в случае нападения, выделяя репелленты. Стафилины, обитающие с бродячими муравьями, имитируют муравьёв формой и окраской своего тела (пример бейтсовской мимикрии).

Также среди жуков существует ряд термитофилов, поддерживающих связи с термитами или обитающих в термитниках. Они имеют как морфологические, так и поведенческие реакции, позволяющие им вступать в тесные симбиотические связи с термитами. Полностью термитофильными являются несколько узкоспециализированных триб и родов алеохарин (Corotocini, Feldini[95], Pseudoperinthini[96], Termitopaedini[97], Termitocharina, Termitocupidina, Termitogastrina, Trichopseniini)[98]. Термитофилия отмечена у южноамериканского рода Sedolinus из трибы Staphylinini[99], у личинок жужелиц Orthogonius и Helluodes[100] и некоторых других жуков. А Coatonachthodes ovambolandicus — вид мелких термитофильных стафилинов обладает уникальным по форме брюшком, которое сверху похоже по форме на рабочего термита с отростками, напоминающими ноги и имитирующими усики[101][102].

Примером комменсализма муравьёв и жуков являются некоторые виды бронзовок, например, бронзовка металлическая[63], личиночные стадии которой проходят в муравейниках рыжих и малых лесных муравьёв, красногрудых муравьёв-древоточцев и некоторых других[63].

Комменсалами ряда пилильщиков и орехотворок являются некоторые долгоносики рода Balaninus, которые откладывают свои яйца в их галлы на различных древесных растениях, например: Balaninus pyrrhoceras в галлы орехотворок на дубе, Balaninus brassicae в листовые галлы рода Nematus.

Ряд южноамериканских видов пластинчатоусых жуков из рода Gluphyrocanthon являются эктокомменсалами млекопитающих и живут в шерсти некоторых обезьян. Виды родов Uroxis и Thihillum обнаружены в шерсти ленивцев или у заднего прохода центральноамериканского тапира. В Австралии в аналогичных условиях на кенгуру живут представители рода Macropocopris[103].

Многие кожееды связаны с насекомыми и частично с пауками. Значительная группа видов относится к числу симбионтов различных перепончатокрылых. Некоторые из них развиваются в гнёздах шмелей, другие обитают в норах ос и пчёл[104].

Большинство грибоядных и потребляющих мёртвую древесину жуков имеют кишечных симбионтов, относящихся к дрожжевым или дрожжеподобным грибам из Ascomycota. Ключевым аспектом взаимоотношений жуков и грибов является наличие у первых таких особенностей, которые способствуют распространению спор, конидий и частиц мицелия, которые переносятся жуками на поверхности своего тела[105]. Некоторые жуки из подсемейства Scolytinae и Platypodinae разводят в проделанных в древесине ходах «грибные сады»: рассеивают в них споры грибка, который становится пищей для их личинок[105].

Паразиты и паразитоиды

Паразитизм среди жуков встречается довольно редко. Среди жуков существуют паразитоиды, являющиеся эктопаразитами. Личинки нарывников, некоторых пестряков паразитируют в гнёздах одиночных пчёл и ос, в кубышках саранчовых. Также личинки некоторых жужелиц рода Lebia паразитируют на куколках листоедов или других групп жуков[41]. Личинки веероусых жуков являются эктопаразитами личинок жуков-точильщиков и некоторых перепончатокрылых. Также имеют место отдельные случаи перехода к эндопаразитизму личинок некоторых родов веероусых жуков, которые живут в телах тараканов.

Имаго некоторых жуков являются эктопаразитами или полупаразитами млекопитающих, например, жуки Platypsyllus castoris паразитируют на речных бобрах[59], вероятно питаясь их отмершей кожей, род Leptinus на полёвках, Sliphopsyllus на выхухоли. Также некоторые южноамериканские стафилины являются эктопаразитами грызунов, а их тропическая группа Amblyopini в стадии имаго паразитирует на позвоночных[106].

Жук Myrmecophodius excavaticollis из семейства пластинчатоусых обитает в гнёздах муравьёв рода Solenopsis и изредка поедает куколок муравьёв. Также в муравейниках паразитируют жуки из рода ломехуза, имаго и личинки которых питаются яйцами и личинками муравьёв[107].

Защита от хищников

Образ жизни и жизненные формы жуков являются настолько разнообразными, что у представителей отряда можно встретить почти все известные у насекомых защитные механизмы[108].

Для многих видов жуков, как средство защиты, характерен танатоз — временная неподвижность, при которой жуки притворяются мёртвыми. При вероятной опасности жуки обычно замирают и падают с растений на подстилку. Данное поведение характерно для многих групп жуков, в том числе долгоносиков, листоедов, пилюльщиков и др[108]. Ряд видов спасаются от хищников быстрыми передвижениями: бегом (жужелицы), полётом (бронзовки), плаваньем (вертячки). Скакуны используют моментальный взлёт. Рогачи и скариты при опасности используют угрожающие движения и позы: например, самцы жуков-оленей при опасности приподнимают переднюю часть тела вверх, раскрывают мандибулы и широко расправляют в стороны усики[109].

Некоторые жуки, например, многие виды усачей, могут издавать резкие скрипящие звуки, воспроизводимые путём трения рёбрышка на заднем крае переднегруди о шершавую поверхность среднегруди. Данные скрипящие звуки используются жуками в случае нападения хищников и носят отпугивающий характер[109].

Многие виды обладают покровительственной окраской тела. Некоторые виды чернотелок (Tenebrionidae), илоносцев (Georyssidae), водолюбов (Hydrophilidae) покрывают себя грязью, глиной, илом или песком. Для жуков также характерен миметизм — одна из форм мимикрии, достигаемая путём сходства с деталями окружающей обстановки или заведомо несъедобными предметами. Например, сходство формы или окраски тела щитоносок (Cassidinae) с галлами на листьях, щелкунов рода Atous и долгоносиков рода Alcides с птичьим помётом, пилюльщиков (Byrrhidae) с высохшим козьим помётом или камешками и т. п. Примером также может служить окраска некоторых долгоносиков из рода Cionus, имитирующих своим видом высохшее насекомое с отверстием, оставленным после выхода из него эндопаразита[108].

Приспособительная окраска и форма тела

Апосематизм — предостерегающая окраска и форма тела. Классическим примером является яркая окраска, преимущественно представленная как сочетание красного или жёлтого цветов с чёрным, у жуков, обладающих ядовитой гемолимфой: у божьих коровок (Coccinellidae), нарывников (Meloidae), краснокрылов (Lycidae) и многих других. Примером такого явления также может служить выпячивание, в случае опасности, красных пузырей по бокам тела у малашек (род Malachius)[108].

Синапосематизм — ложная или мюллеровская мимикрия — согласованная, сходная окраска и форма тела у нескольких различных видов, обладающих развитыми прочими средствами защиты от хищников[108].

Псевдоапосематизм — истинная, или бейтсова мимикрия. При данной форме мимикрии виды, не обладающие защитными механизмами, обладают такой же окраской и формой тела, как один или несколько защищённых видов[110]. Ряд видов жуков-усачей (Cerambycidae) часто подражает жалящим перепончатокрылым. Интересно, что кроме сходства в окраске и форме тела, иногда у них имеется и сходство в поведении: усачи двигаются быстро и порывисто, «ощупывая» субстрат вытянутыми вперёд усиками, подражая своим поведением осам[108].

Защищающие особенности строения тела

Многие златки (Buprestidae), бронзовки (Cetoniinae) и другие обладают очень твёрдыми и прочными покровами тела, защищающими их в той или иной степени от хищников. Ряд жуков обладает устрашающими и порой весьма небезопасными челюстями: рогачи (Lucanidae), жужелицы (Carabidae), некоторые усачи (Cerambycidae). Некоторые группы характеризуются наличием острых и длинных шипов на переднеспинке и надкрыльях — усачи (Cerambycidae), листоеды (Chrysomelidae: Hispinae), грибовики (Erotylidae)[108]. Среди жуков довольно часто встречаются виды, обладающие ядовитой гемолимфой. Самыми распространёнными ядовитыми компонентами являются кантаридин и педерин. Наиболее ядовитые (при поедании их хищником) жуки обычно относятся к представителям нарывников (Meloidae), божьих коровок (Coccinellidae), краснокрылов (Lycidae), мягкотелок (Cantharidae), малашек (Melyridae), листоедов (Chrysomelidae), стафилинид (Staphylinidae)[108]. Некоторые обладают железами с ядовитыми и пахучими секретами. Самым ярким примером подобного способа защиты являются жуки-бомбардиры (Brachininae)[111]. Они обладают железами, выделяющими смесь химических веществ, которые, вступая во взаимодействие друг с другом в специальной камере брюшка, вызывают экзотермическую реакцию и разогрев смеси до 100 °C. Образующаяся смесь веществ выбрасывается наружу через отверстия на кончике брюшка[111][112][113]. Представители подсемейства пауссин (Paussinae) обладают менее подвижным брюшком и при необходимости атаковать врага, находящегося спереди, они выпускают горячую жидкость на специальные выступы надкрылий, направляющие её вперёд[111][112]. Лучше всего эти выступы видны у жуков трибы Ozaenini. Goniotropis nicaraguensis выбрасывает непульсирующую струю со скоростью 2,4 м/с[113]. Более примитивный механизм защиты описан у представителей трибы Metriini — они не формируют струи, как остальные бомбардиры, а выделяют пузырящуюся и брызгающуюся в разные стороны жидкость[111].

Жужелицы рода Carabus способны также выбрызгивать очень едкую жидкость, которая может вызвать раздражение кожных покровов человека. Медляки рода Blaps при опасности занимают определённую позу и выделяют из специальных желёз жидкость с неприятным запахом. Ядовитый секрет с неприятным запахом выделяется также грудными железами плавунцов (Dytiscidae: Dytiscus)[108].

Особенности биологии, имеющие защитное значение

Ряд видов практикует сожительство с защищёнными животными[108]. Примером может служить мирмекофилия — выгодное для жуков сожительство с муравьями в их гнёздах, где они находят не только защиту, но и пищу (некоторые виды ощупников (Pselaphidae: Clavigerinae), стафилинид (Staphylinidae), карапузиков (Histeridae)). Некоторые виды жуков предпочитают вести скрытный образ жизни, обитая в труднодоступных местах, надёжно защищённых от врагов (короеды (Scolytidae), а также обитающие в почве виды). Другие ведут ночной образ жизни, который действенно предохраняет их от возможных нападений птиц и других дневных хищников, включая муравьёв. Примеры жуков, активных ночью, можно найти среди большинства семейств[108].

Естественные враги

Жуками могут питаться различные членистоногие — пауки, скорпионы, многоножки, и другие насекомые. Также жуки служат пищей многим видам земноводных, пресмыкающихся. Рацион многих птиц, например, серой вороны, сороки, а также чеглока, лугового луня, сизоворонки, сов и многих других включает жуков[114]. Ряд млекопитающих — насекомоядные, летучие мыши, мелкие хищники и некоторые другие — могут поедать жесткокрылых[115].

На жуках паразитируют наездники-терзилохины (Aneuclis, Barycnemis, Diaparsis, Probles, Stethantyx и Tersilochus). Наиболее часто в качестве хозяев выступают жуки-долгоносики (Curculionidae). Наездники эфиальты (подсемейство Ephialtinae) из семейства ихневмонид (Ichneumonidae) паразитируют на личинках усачей и златок. Личинки сколий являются паразитоидами личинок различных жуков: гигантская сколия на личинках жука-носорога[33] и жука-оленя[116], сколия степная на личинках других пластинчатоусых жуков[117]. Найдя личинку, самка сколии парализует её уколом жала в брюшной нервный ганглий, после чего откладывает на неё одно яйцо. Вышедшая из него личинка сколии питается живой, но парализованной личинкой, начиная поедать её с наименее важных жизненных органов.

Роль в экосистемах

В силу огромного многообразия, большой численности и широкого распространения, роль жесткокрылых в природе исключительно велика. Имаго и личинки видов, населяющих почву и лесную подстилку, принимают активное участие в процессах почвообразования, гумификации мёртвой древесины[1].

В естественных и, в незначительной мере, изменённых экосистемах, жуки-ксилофаги (усачи, златки и др.) выполняют санитарную роль, элиминируя мёртвую древесину и утилизируя ослабленные, сухостой, поражённый корневым грибком (Heterobasidion annosum), трутовиками, корневой гнилью деревья, в определённой мере регулируя распространение этих грибов. Особую роль они играют на буреломах и вырубках, где ускоряют разложение мёртвого дерева[118]. Элиминация таких деревьев освобождает место для молодой поросли и способствует восстановлению экосистем.

Многие жуки также выступают опылителями цветковых растений, ведь значительная часть этих насекомых характеризуется развитием антофилии. Имаго подобных видов часто встречаются на цветах, где в отличие от «классических» опылителей (пчёлы, шмели, чешуекрылые, двукрылые и т. п.) они проводят значительно больше времени, и, соответственно, эффективность опыления оказывается выше. Также эти виды являются регуляторами численности тех цветочных растений, которые они опыляют. Это связано с тем, что взрослым насекомым для жизнедеятельности требуется питание пыльцой, при этом жуки часто поедают гинецей и андроцей, уменьшая продукцию семян растений[119].

Крупные представители подсемейства Scarabaeinae могут быть промежуточными хозяевами ряда гельминтов, в том числе патогенных для домашних животных и порой для человека[103]. Также скарабеины являются главнейшими природными санитарами, очищающими поверхность почв от разнообразных экскрементов. Утилизация жуками масс навоза способствует их перемещению в нижние слои почв, которые разрыхляются и удобряются[103]. Виды, питающиеся различными разлагающимися веществами (стафилины, мертвоеды, карапузики и др.) выполняют санитарную роль и способствуют утилизации животных и растительных остатков[1].

Филогения

Древнейшие палеонтологические находки жуков, по одним данным, относятся к концу каменноугольного периода (320—300 млн лет назад)[120], по другим — к пермскому периоду (299 млн лет назад)[121].

На сегодняшний день признаётся 166 семейств жесткокрылых, живущих в настоящее время. Ещё 67 семейств известны из отложений палеозоя и мезозоя, но только 19 из них вымерли до кайнозоя (в том числе все палеозойские семейства)[122].

Практически все надсемейства жуков сформировались до или в течение кризиса мелового периода[123]. Устойчивость многих групп жуков может объясняться их происхождением как подкорных и скважных обитателей ксероморфной флоры голосеменных на рубеже карбона и перми, а также сохранением связи с исходными местами обитания на протяжении длительного периода времени[124].

Считается, что исходной группой, из которой в дальнейшем сформировался отряд Жесткокрылых, было семейство чекардоколеиды (Tshekardocoleidae), которых относят к первожукам (Protocoleoptera). Протоколеоптеры, или первожуки, возникли в каменноугольном периоде. К началу пермского периода от них отделилась эволюционная ветка пермокупедоидей, которых выделяют в ранге надсемейства Permocupedoidea. Пермокупедоидеи просуществовали до начала мелового периода (120—145 млн лет назад) и вымерли. Однако ещё в нижнем триасовом периоде — 240—250 млн лет назад, от этой группы отделилась эволюционно очень успешная группа архостемат (Archostemata), которые существуют и сейчас. Архостематы образуют отдельный подотряд в отряде жесткокрылых и являются самыми древними из ныне живущих представителями этого отряда. Для архостемат характерно развитие личинок в древесине, которая служит для них источником пищи, а поскольку условия среды в древесине в ходе эволюции изменялись мало, жуки этого подотряда не испытывали воздействия резких изменений климата и не вымерли. Ранним триасом датируются также и первые находки повреждений древесины насекомыми — в окаменевших стволах голосеменных видны ходы личинок[89]. Пермокупедоидеи включали семейство адемосинид (Ademosynidae), которые вымерли вместе с ними в меловом периоде, однако в среднем триасе это семейство дало начало подотряду всеядных жуков (Polyphaga)[89][125][126].

К пермским жукам также относится ещё два надсемейства: ромбоколеоиды (Rhombocoleoidea) и азиоколеоиды (Asiocoleoidea). Если последнее надсемейство просуществовало до начала юрского периода и вымерло, то первое в верхнем триасе развилось в инфраотряд шизофориформ (Schizophoriformia), от которого произошли два важных подотряда жуков — миксофага (Myxophaga) и плотоядные жуки (Adephaga), успешно существующие и сегодня[89][125][126][127].

Происхождение и эволюция

Палеонтология на данный момент не может дать достоверного ответа на вопрос о происхождении жуков, поэтому он остаётся доподлинно неизвестным. Переходных форм между ними и какими-то другими группами насекомых, имеющих полное превращение, пока не обнаружено, хотя существует определённое сходство между древнейшими жуками и насекомыми с неполным превращением. В геологических отложениях каменноугольного и пермского периодов палеозоя встречаются две группы насекомых, очень похожие на древних жуков, — это протелитроптеры и тараканы.

Проведённые в 2007 году исследования ДНК ныне живущих жуков и схемы вероятной эволюции жесткокрылых, свидетельствовали, что они, вероятно, возникли в нижней перми около 299 млн лет назад[128]. Однако в 2009 году ископаемый жук возрастом 318 млн лет был описан из Mazon Creek (англ.) в США[120]. Находки жуков, которые датируются как наиболее древние, обнаружены в отложениях Пермского периода в Азии и Европе, например в красных сланцах Нидермошель, вблизи Майнца, Германия[129]. Однако многие учёные сомневаются в правильности определения этих находок в качестве жуков. Научно задокументированы древнейшие находки жуков сакмарского яруса Пермского периода с Босковицкого Грабена, Восточная Чехия. Эти находки являются очень разнообразными и относятся к 8 родам, принадлежащим к семейству чекардоколеиды (Tshekardocoleidae). Их надкрылья характеризуются решетчатой структурой с жилкованием, похожим на таковое у древних мегалоптер, с которыми, возможно, эти жуки имеют общее происхождение. Их крылья также были неспособны складываться на спине и лежали вдоль брюшка, а надкрылья были значительно длиннее брюшка. Другие признаки, как например, подвижная переднегрудь, слитные и скрытые стерниты заднегруди, погружённые в грудь тазики задних ног, склеротизированные базальные членики брюшка и т. п. не отличались от современных жуков.

Находки жуков с кунгурского яруса Пермского периода на Урале, возле деревни Чекарды в Пермский край, Россия[130], принадлежащих к чекардоколеидам, свидетельствуют о том, что структура надкрылий значительно изменяется — жилки выпрямлены, с меньшим количеством ячеек. В середине Пермского периода надкрылья жуков структурно не отличаются от современных — жилки расширяются, полностью заполняя пространство ячеек, а последние уменьшаются до полых колонок-колумел. Процесс становления надкрылий происходит двумя путями. Первый — у купедоид жилки преднадкрылий образуют механически совершенную решётчатую структуру, и только после этого начинают разрастаться, вытесняя ячейки, которые приобретают вид штриховых бороздок. Второй — у схизофороидов разрастание жилок происходит без промежуточных стадий специализированного жилкования. Одновременно во всех группах жуков возникают гладкие надкрылья: считается, что это является приспособлением к жизни в водной среде, поскольку гладкие надкрылья вызывают меньшую турбулентность водного потока и обеспечивают эффективное движение в толще воды.

В начале Пермского периода жуки являются чрезвычайно редкими животными, даже в массовых захоронениях насекомых они составляют не более 0,1—0,6 % от всей энтомофауны. А в многочисленных отложениях артинского яруса Пермского периода Северной Америки, где найдено много остатков насекомых, жуки вообще отсутствуют, и это в то время, когда Европа и Северная Америка составляли единый континент[122].

Эволюция подсемейства пластинчатоусых жуков Scarabaeinae была неразрывно связана с эволюцией крупных позвоночных животных: прежде всего млекопитающих, а на ранних этапах, возможно, и травоядных динозавров — надо полагать, что подсемейство сформировалось уже в меловом периоде, а частично уже в юре[103]. Представители семейства Усачи в ископаемом состоянии, известны уже из отложений юрского периода[121].

Систематика

Отряд Жесткокрылые включает четыре подотряда: Архостемата (Archostemata), Миксофага (Myxophaga), Плотоядные жуки (Adephaga) (или Хищные жуки), и Разноядные жуки (Polyphaga). Подотряды жуков-архостемат и миксофагов являются наименьшими, а самым крупным — Всеядные жуки, которых насчитывается около 300 000 видов. Подотряд Хищные жуки насчитывает около 50 000 видов. Традиционные классификации (или системы) отряда жуков включают около 150 семейств[131]. Согласно последним данным на 2011 год в отряде Жесткокрылые признано 24 надсемейства, 211 семейств, 541 подсемейство, 1663 трибы и 740 подтриб[132]. По числу видов преобладают стафилиниды (Staphylinidae, >56000 видов) и долгоносики (Curculionidae, >51000 видов), а по количеству родов лидируют усачи (Cerambycidae, >5232 родов) и долгоносики (Curculionidae, >4600 родов)[133].

Жесткокрылые и человек

Использование жуков человеком

Использование в пищу

Личинки жуков потребляются в пищу человеком значительно чаще, чем взрослые особи, их обычно едят сырыми или жареными[134]. В Лаосе, Мьянме, Индии, Таиланде и на Филиппинах крупные личинки и куколки ряда видов пластинчатоусых жуков являются деликатесом в местной кухне[103]. Личинок усачей употребляют в пищу в Юго-Восточной Азии, Шри-Ланке и Папуа — Новой Гвинее[135]. У местных племён Фиджи деликатесом считаются личинки некоторых усачей[82], а у племён парагвайских индейцев личинки пальмовых долгоносиков (род Rhynchophorus). Мучных хрущаков широко употребляют в пищу в Южной Америке, в Индии, на Ближнем и Среднем Востоке[135]. Жаренных личинок майских жуков едят во Франции, где из них также варят супы[135].

Прочее использование

Личинки и куколки листоедов африканского рода Diamphidia выделяют яд диамфотоксин, используемый бушменами для смазывания наконечников отравленных охотничьих стрел[82][136][137]. Многие племена Африки, Южной Америки и Океании, используют засушенных жуков (например златок) или их блестящие ярко окрашенные надкрылья для изготовления различных украшений, преимущественно бус[138][139]. Также в качестве украшений могут носить живых жуков. Для изготовления «живых брошей» используются некоторые виды жуков из семейства зоферид (Zopheridae), надсемейства Тенебрионоидных, которые водятся в Мексике и на юге США. Их украшают искусственными или настоящими драгоценными камнями, а к надкрыльям прикрепляют тонкие цепочки[140]. В Мексике обычай использовать жуков одновременно и как украшения, и как домашних питомцев существует на протяжении многих веков[138]. В конце XIX века огненосные щелкуны вошли в моду в Париже в виде вечерних украшений, названных «живые алмазы»[141]. Данная мода впервые возникла ещё среди мексиканских женщин, которые украшали себя живыми жуками, которых клали в специальные тюлевые мешочки, прикалываемые к платьям[142]. Первые европейские переселенцы в Южной Америке использовали огненосных щелкунов для освещения своих жилищ, а местные племена издавна привязывали их к пальцам ног путешествуя ночью через джунгли, чтобы освещать дорогу[141].

В судебно-медицинской экспертизе имеется метод определения давности убийства по составу жуков-некрофагов и их личинок, обитающих на трупе[143][144].

Хозяйственное значение

Амброзиевый полосатый листоед (Zygogramma suturalis) был интродуцирован в СССР, ряд стран Европы, Китай и Австралию из Канады и США для борьбы со злостными сорняками — амброзиями (Ambrosia artemisiifolia, Ambrosia psilostachya)[145]. Для борьбы с рядом вредителей лесных культур эффективными являются божьи коровки, например, удивительная коровка (Aiolocaria hexaspilota) используется в борьбе с тополёвым листоедом (Chrysomela populi). Личинки других божьих коровок истребляют тлей, кокцид, листоблошек. Красотел пахучий используется в качестве биологического метода борьбы с гусеницами непарного шелкопряда[146], и, начиная с 1906 года, с этой целью данный вид неоднократно интродуцировали из Европы в США[147][148].

Вредители

Отрицательное значение жуков также заметно. Личинки и жуки ряда видов пластинчатоусых являются вредителями лесных, плодовых и сельскохозяйственных культур. Например, некоторые виды майских жуков являются одними из основных вредителей плодово-ягодных и лесных насаждений в Центральной Европе, лесостепной зоне, на Северо-Востоке Украины. В годы массового размножения эти жуки могут полностью объедать листья деревьев[149]. Некоторые тропические виды из рода Oryctes и других вредят кокосовым пальмам, таро, сахарному тростнику и т. п.

Большую группу вредителей образуют листоеды, наносящие вред посевам и молодым посадкам различных лесных и сельскохозяйственных растений. Особо нужно отметить колорадских жуков и их личинок, питающихся исключительно мякотью листьев растений семейства паслёновых, преимущественно картофеля.

Большое значение имеют жуки как вредители леса. Среди них имеется довольно много листогрызущих видов, которые могут систематически или периодически размножаться в массе. Более разнообразны и многочисленны вредители древесины (жуки-усачи, короеды, златки, жуки-точильщики), среди которых есть опасные вредители, повреждающие здоровые деревьях и вызывающие их ослабление и усыхание, а также технические вредители, снижающие качество заготавливаемой древесины[150].

Множество видов личинок жуков-щелкунов являются вредителями культурных растений. Некоторые виды прогрызают в клубнях картофеля отверстия и повреждают молодые стебли, другие вредят винограду, объедая почки и молодые побеги[42].

Многие виды кожеедов являются опасными вредителями запасов животного и растительного происхождения, шелководства и музейных коллекций. Часто повреждают кожевенное сырьё, меха, перо, шерстяные изделия, мясные продукты, сушёную и копчёную рыбу, музейные экспонаты, чучела животных, зоологические и энтомологические коллекции, гербарии, зерновые продукты. В шелководстве уничтожают грону и сильно повреждают коконы тутового шелкопряда[104]. Различные виды точильщиков могут также повреждать пищевые продукты, книги, мебель, деревянные конструкции. А некоторые из них обладают необычным рационом: личинки табачного жука (Lasioderma serricorne) питаются сухими листьями табака и являются злостными вредителями табачной промышленности[82]. Хлебный точильщик может питаться даже лекарственными средствами, включая такой яд, как стрихнин[151].

Личинки крупных плавунцов и сами жуки, а также личинки крупных видов водолюбов, могут, порой, питаться мальками рыб, нанося местами вред рыбному хозяйству.

Жуки и здоровье человека

Крупные представители подсемейства скарабеинов могут являться промежуточными хозяевами ряда гельминтов, в том числе патогенных для домашних животных и иногда человека[103]. В Южной Индии и Шри-Ланке существует ещё одна паразитологическая проблема, связанная с представителями подсемейства скарабеинов. Среди местного населения иногда возникает периодическая болезнь кишечника, сопровождающаяся кровавой диареей, получившая название «скарабиаз». Она вызывается некоторыми мелкими видами Onthaphagus. Эти жуки во время сна проникают в кишечник человека через задний проход, особенно детей, живущих в антисанитарных условиях, и вызывают повреждение слизистой оболочки кишечника[103].

Гемолимфа представителей некоторых семейств содержит ядовитые вещества, в частности кантаридин. Её попадание в организм человека перорально может вызвать серьёзные отравления и даже летальный исход[152]. Особенно ядовита гемолимфа божьих коровок, краснокрылов, малашек и нарывников. Представители последнего семейства могут выделять из сочленений бёдер и голеней капли жёлтой гемолимфы, которая при попадании на кожные покровы вызывает химические ожоги и похожие на нарывы пузыри с водянистым содержимым[152]. Также ядовита гемолимфа жуков рода Paederus, обитающих на берегах водоёмов, и которые случайно могут попасть на рыбу, лежащую на месте вылова. Случайное съедание вместе с рыбой такого жука может стать причиной сильного отравления[152].

Высушенные жуки шпанской мушки (Lytta vesicatoria) ранее применялись в аптекарском деле для изготовления т. н. «нарывного пластыря» и использовались в качестве природного афродизиака[82][152]. Также в медицинских целях применяется спиртовая вытяжка из стафилинидов-синекрылов рода Paederus, повышающая активность клеточного иммунитета[153]. В нетрадиционной медицине для лечения целого ряда заболеваний используется чернотелка Ulomoides dermestoides. Однако научных доказательств эффективности подобной терапии нет[154].

Жесткокрылые в культуре

В верованиях, мифах, символизме

ḫpr
в иероглифах
xpr

В Древнем Египте особо почитался священный скарабей, в Гелиополе считавшийся воплощением бога Атума. Для египтян он олицетворял жизнь и самовозрождение, его название хепри было созвучно глаголу хепер («быть, становиться»). Фигурки скарабеев, сделанные из драгоценных или поделочных камней, служили печатями, амулетами и украшениями. Фигурку скарабея с написанными на нём заклинаниями вкладывали на место сердца при мумификации людей и священных быков[155]. Греческие авторы приписывали египтянам представление, что у скарабеев нет самок, а только самцы, рождающиеся из скатываемого «родителем» навозного шара[156]. Это почитание пародийно преобразуется в комедии Аристофана «Мир», главный герой которой Тригей откармливает навозного жука, чтобы взлететь на небо, к престолу Зевса. При этом сам Зевс иногда почитался в виде жука[157].

В космогоническом мифе семангов навозный жук собирает землю возле ветви дерева рамбутана, которое воздвигла богиня Манои посреди мирового океана[158]. Амбивалентно воспринимался жук в средневековой ирландской культуре. Например, в гимне святому Колуму Килле тот назван «благородным, неописуемым жуком». Жук выступает как вредоносное, ядовитое существо, ассоциируется с чёрным, но также с чем-то сверкающим, переливающимся (ярко-синего или голубого цвета), неоднократно название жука встречается в составе личных имён и прозвищ. В двух легендах повествуется об огромном жуке-паразите, прогрызающем бок человека (от одного страдает святая Ита, от другого — некий король, исцелённый лекарем Айрмнахом). Привлекательные чёрные брови могут сравниваться со «спинкой жука»[159].

Как и многим животным необычного вида, жуку-оленю в прошлом иногда приписывали магическую силу. Так, древние римляне носили засушенные головы этих жуков на шее как ожерелье в качестве амулетов, а также надевали его детям для защиты от болезней[160]. В средневековой Англии, этих жуков боялись крестьяне, которые считали, что они могли принести непогоду и погубить урожай[161].

«Жук на грецком орехе» является одной из традиционных японских нэцкэ. Сам жук при этом символизирует предвестника счастливых событий[162].

В кино и музыке

В 1910 году Владислав Александрович Старевич решил снять документальный фильм о жуках-оленях, в частности битву двух самцов-рогачей за самку. Однако выяснилось, что при необходимом для съёмки освещении самцы становятся пассивны. Тогда Старевич придумал сделать из панцирей рогачей муляжи и снять нужную ему сцену покадрово. Снятый им таким образом фильм «Lucanus Cervus» был первым в мире кукольным анимационным фильмом[163]. В той же технике Старевич снял в 1912 году короткометражный фильм «Прекрасная Люканида, или Война усачей с рогачами», в котором жуки разыгрывали сцены, пародирующие сюжеты из рыцарских романов. Фильм пользовался успехом у зрителей.

В последние годы сразу в нескольких мультфильмах в качестве главных или второстепенных героев выступали жуки, например навозник-копр, божья коровка и светляки в мультфильме «Приключения Флика» (1998)[164]. Жуки также являются персонажами французского анимационного телесериала «Minuscule» (2006)[165]: божья коровка показана гиперактивным существом, любящим дразнить других насекомых, особенно мух, и затем быстро удирающей от них, а жук-навозник в нём старается постоянно ухватить шарик навоза побольше. В кинематографе жуки обычно появляются в фильмах ужасов, как наводящие страх существа, в виде нереалистично крупных и свирепых насекомых: в фильмах «Подземная ловушка» (англ. Caved In: Prehistoric Terror; 2006)[166], «Звёздный десант» (англ. Starship Troopers; 1997)[167] и другие. В фантастическом фильме ужасов «Мумия» 1999 года показаны плотоядные жуки-скарабеи, нападающие на людей и пожирающие их заживо, что целиком не соответствует действительности (на самом деле они питаются навозом).

Символом американской рок-группы Journey, образованной в 1973 году, является скарабей, который также изображён (обычно летящим, с расправленными крыльями) на обложках большинства из её альбомов.

В изобразительном искусстве

Жуки не часто изображаются на полотнах художников. Однако жука-оленя на своих полотнах не анималистической тематики часто изображал Альбрехт Дюрер. Среди многочисленных набросков Леонардо да Винчи имеется рисунок жука-усача[168]. Жуки довольно часто присутствуют на картинах-натюрмортах голландских и фламандских художников эпохи барокко — Яна Давидса де Хема, Яна Брейгеля и Яна Брейгеля младшего, Бальтазара ван дер Аста и Амбросия Боссарта старшего, Якоба ван Хальсдонка. Немецкий художник Георг Флегель на многих своих натюрмортах изобразил насекомых, в частности жуков. На картинах другого немецкого художника Ганса Гофмана жуки не только изображены, но также фигурируют в их названиях.

В литературе и поэзии

Жук-олень упоминается у греческого драматурга Софокла (496—406 до н. э.) — в сатировской драме «Следопыты»[170] говорится о сходстве между лирой и головой жука-оленя[171].

Жуки-точильщики и связанные с ними «часы смерти» фигурируют в художественных произведениях Марка Твена, Эдгара По, Джорджа Оруэлла, Яна Флеминга, Рэя Брэдбери и других писателей. Джеральд Даррелл в главе «Человек с золотыми бронзовками» своей повести «Моя семья и другие звери» рассказывает о странном чудаке, над головой которого с громким гудением кружились золотисто-зелёные жуки-бронзовки, привязанные к шляпе с помощью длинных ниток. Также Даррелл в своих повествованиях рассказывает о встрече с жуками-голиафами и их гигантскими личинками.

Жуки также встречаются в следующих литературных произведениях: К. Г. Паустовский — «Похождения жука-носорога», Эдгар По — «Золотой жук», Ян Ларри — «Необыкновенные приключения Карика и Вали», Пьер Грипари — «Мадемуазель Скарабей» и многих других. Также майский жук является одним из второстепенных персонажей сказки Ганса Христиана Андерсена «Дюймовочка».

В нумизматике

Уже среди самых первых монет, отчеканенных в конце VII века до н. э., присутствуют изображения жуков — на аверсе монеты 1/24 статера 600—550 гг. до н. э. изображён крылатый скарабей. На серебряном оболе, чеканившемся в Аттике в 545—515 гг. до н. э., также изображён скарабей. На современных монетах также имеются изображения жуков. На серебряной монете достоинством 1 новозеландский доллар, выпущенной на Островах Кука, изображена златка Themognatha variabilis[172].

В 1997 году в Польше была выпущена монета номиналом 2 злотых, изготовленная из бронзы, с изображением жука-оленя. Также существует разновидность этой монеты, изготовленная из серебра, номиналом 20 злотых[172]. В Приднестровье в 2006 году была выпущена серебряная монета достоинством 100 рублей с изображением самца и самки жука-оленя. Стоит заметить, что в надписи на монете сделана ошибка в родовом названии — «Lukanus» вместо «Lucanus»[172].

Четыре альпийских усача (Rosalia alpina) изображены на аверсе серебряной монеты Банка Словакии достоинством 500 крон, выпущенной в 2001 году[172].

В геральдике

В геральдике образ жуков используется крайне редко. Так, водолюбы изображены на гербе французской коммуны Эйраг в Провансе[173], майские жуки изображены на муниципальном гербе посёлка Ростоклати (Чешская Республика)[174], на гербе коммуны Бельмон-сюр-Лозанн и гербе муниципалитета Ромаирон (Швейцария)[175][176], на гербе поселения Розенталь в Нижней Саксонии (Германия)[177].

В современной культуре

Жуки являются относительно популярными объектами в современной культуре. Их изображения, в той или иной интерпретации, часто появляются как на обложках научных книг, посвящённых природе, так и художественных произведений; на некоторых рекламных плакатах, на обложках музыкальных дисков, на керамических и ювелирных изделиях.

Сегодня жуки также активно используются в энтомодизайне — оформлении интерьеров жилых и рабочих помещений, профессионально собранными коллекциями насекомых[178].

В странах Юго-Восточной Азии широко распространено и пользуется популярностью развлечение и азартный вид спорта, называемый «бои жуков». Он представляет собой состязание между самцами жуков (дупляков, реже — рогачей), хозяева которых натравливают их друг на друга (часто в качестве стимула используется самка). Наблюдатели делают ставки на победу одного из жуков[179][180]. В Таиланде для этих целей используют самцов Xylotrupes gideon[181], а в Японии популярны поединки между самцами жуков, относящихся как к одному, так и разным видам.

В некоторых странах увлечение содержанием и разведением живых жуков стало распространённым хобби. Особенно широкое распространение оно получило в Японии и на Тайване[182][183].

Коллекционирование

Жуки являются одной из наиболее популярных групп насекомых для коллекционеров. Это обусловлено в первую очередь огромным количеством видов, их распространённостью по всей Земле, а также большим количеством представленных среди них форм, размеров и цветов[184].

Как и все энтомологические коллекции, их стоит разделять на частные и научные. Частные коллекции в большей мере носят любительский характер и ориентируются на эстетичность, разнообразие и эффектность собранных экземпляров. Жуки в такие коллекции подбираются по цветовой гамме окраски, размерам, разнообразию форм тела, личным предпочтениям и материальным возможностям коллекционеров. В последнее время многие частные коллекции становятся выставочными, принося дополнительный доход их владельцам.

Научные коллекции представлены фондами музеев, университетов, научно-исследовательских институтов и т. д. Такие коллекции собираются научными работниками, которые проводят специализированные фаунистические, эволюционные и экологические исследования жуков. Научные коллекции принято разделять на выставочные — предназначенные для всеобщего обзора — и фондовые, доступ к которым имеют лишь научные сотрудники. Основу фондов этих музеев составляют частные коллекции, завещанные коллекционерами или приобретённые у их наследников[185][186].

Крупнейшей на территории России и стран бывшего СССР является коллекция жуков Зоологического института Российской Академии наук. Она включает в себя около 6 млн экземпляров. Начало коллекции было положено в 1714 году Петром I при создании Кунсткамеры[187].

Географические названия

Белоруссия
  • Жуки — деревня в Кочищанском сельсовете Ельского района Гомельской области
Россия
Украина, Полтавская область
  • Жуки — село, Глобинский район
  • Жуки — село, Кобелякский район
  • Жуки — село, Полтавский район

Замечания по охране

В результате хозяйственной деятельности человека: вырубки лесов, распашки целинных степей, численность многих видов жуков значительно сократилась, а некоторые из них находятся на грани вымирания. На размерах популяции сказываются изменения в видовом разнообразии растительности мест их обитания. В первую очередь в группе риска находятся жуки, обитающие на ограниченной территории, личинки которых питаются растениями только одного вида[188][189].

Научно-директивной основой организации охраны редких и находящихся под угрозой исчезновения видов жесткокрылых служит Красная книга. Во 2-е издание «Красной книги СССР» были включены 32 вида жуков, из которых только 25 видов встречаются на территории России. На сегодняшний день Красная книга Российской Федерации включает 36 видов жуков[188].

Перечень жесткокрылых, экспорт, реэкспорт и импорт которых регулируется в соответствии с Конвенцией о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения (СИТЕС), включает в себя вид Dynastes satanas и род африканских рогачей Colophon[190].

Привитие широкой общественности современных экологических представлений о необходимости охраны определённых видов жуков просто необходимо. Экологические проекты по охране жесткокрылых должны информировать общественность о важности защиты как самих видов, так и мест их обитания. Только осознание необходимости охраны видов и мест их обитания даст возможность предпринять конкретные действия для решения существующих проблем[188][189].

Напишите отзыв о статье "Жесткокрылые"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 Определитель насекомых Дальнего Востока СССР. Т. I. Первичнобескрылые, древнекрылые, с неполным превращением. / под общ. ред. П. А. Лера. — Л.: «Наука», 1988. — С. 8—45. — 452 с.
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 Определитель насекомых европейской части СССР. Т. II. Жесткокрылые и веерокрылые. / под общ. ред. чл.-корр. Г. Я. Бей-Биенко. — М.-Л.: «Наука», 1965. — 668 с. — (Определители по фауне СССР, издаваемые Зоологическим институтом АН СССР; вып. 89.). — 5700 экз.
  3. 1 2 3 4 5 6 Мамаев Б. М., Медведев Л. Н., Правдин Ф. Н. Определитель насекомых европейской части СССР. — М.: Просвещение, 1976. — С. 103—104. — 304 с.
  4. Лобанов А. Л. [www.zin.ru/ANIMALIA/COLEOPTERA/rus/world6.htm Жуки-рекордсмены] (рус.). ЗИН РАН (2000). Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myDRNCu Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  5. 1 2 [www.youtube.com/watch?v=6ajuAjWYQAY HirokA FF — 171mm Dynastes hercules hercules]
  6. 1 2 Zhang, Z.-Q. [www.mapress.com/zootaxa/2013/f/zt03703p026.pdf «Phylum Athropoda». — In: Zhang, Z.-Q. (Ed.) «Animal Biodiversity: An Outline of Higher-level Classification and Survey of Taxonomic Richness (Addenda 2013)».] (англ.) // Zootaxa / Zhang, Z.-Q. (Chief Editor & Founder). — Auckland: Magnolia Press, 2013. — Vol. 3703, no. 1. — P. 17—26. — ISBN 978-1-77557-248-0 (paperback) ISBN 978-1-77557-249-7 (online edition). — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1175-5326&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1175-5326].
  7. Hammond P. M. Species inventory. Global Biodiversity, Status of the Earth’s Living Resources, B. Groombridge. — London: ed. Chapman and Hall, 1992. — P. 17—39. — 585 p.
  8. Лобанов А. [www.zin.ru/ANIMALIA/COLEOPTERA/rus/dbase1.htm Список семейств жуков России] (рус.). ЗИН РАН (2001—2007). Проверено 10 июня 2011. [www.webcitation.org/67myC2uFy Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  9. 1 2 3 4 5 6 7 8 Powell Jerry A. Coleoptera // [books.google.com/books?id=Jk0Hym1yF0cC Encyclopedia of Insects] / Cardé Ring T., Vincent H. Resh (ed.). — Academic Press, 2009. — 1132 p. — ISBN 978-0-12-374144-8.
  10. David R. Maddison. [tolweb.org/tree?group=Coleoptera&contgroup=Endopterygota Coleoptera — Beetles] (англ.). Tree of Life web project (tolweb.org) (2000). Проверено 10 июня 2011. [www.webcitation.org/67myCZJBO Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  11. Фасмер М. [etymolog.ruslang.ru/vasmer.php?id=64&vol=2 Этимологический словарь русского языка]. — Прогресс. — М., 1964—1973. — Т. 2. — С. 64.
  12. Grove S. J. & Stork N. E. An inordinate fondness for beetles. Invertebrate Taxonomy 14. — 2000. — P. 733—739.
  13. 1 2 3 4 Foottit, Robert G. & Adler, Peter H. Insect Biodiversity: science and society. — Blackwell Publishing Ltd, 2009. — P. 31. — 642 p. — ISBN 978-1-4051-5142-9.
  14. Arnett R. H., Jr., M. C. Thomas, P. E. Skelley, J. H. Frank. American Beetles, Volume 2. — New York: CRC Press, 2002. — P. 722—815.
  15. Beutel R. G., R. A. B. Leschen. Handbook of Zoology: A Natural History of the Phyla of the Animal Kingdom, Volume IV. Arthropoda: Insecta, Part 38. Coleoptera, Beetles, Volume 1. Morphology and Systematics. — Berlin: Walter de Gruyter, 2005. — P. 296—344.
  16. Caryn Juliana Micheli. [www.lib.umd.edu/drum/bitstream/1903/3735/1/umi-umd-3561.pdf Studies on the longhorned woodboring beetles (Coleoptera: Cerambycidae) of the West Indies] (англ.) : Thesis. — Directed by: Professor Charles Mitter, 2006. — P. 1—163.
  17. Vanessa Hequet. Longicornes de Guyane. — Cayenne, 1996.
  18. Mares J. & V. Lapacek Nejkrasnejsi brouci tropu. — Praha, 1980.
  19. [www.coleop-terra.com/large-beetles/ www.coleop-terra.com The world largest beetles]
  20. Yukio Yaznda & Shuji Okejima. Käfer der Welt. 700 col illus. — 1990. — P. 126.
  21. Kay. [www.harink.com/benjamin/dhhbreeding.htm The Breeding of Dynastes hercules hercules] (англ.). harink.com (2007). Проверено 10 июня 2011. [www.webcitation.org/67myDznRk Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  22. [www.insect-sale.com/de/shop/store.asp?Item=Dynastidae&Code=Dy45 Dynastidae] (англ.). Insect-Sale.com. Проверено 10 июня 2011. [www.webcitation.org/67myEVEZm Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  23. Yanega Douglas, David Olson, Sharon Shute, Ziro Komiya. [www.mapress.com/zootaxa/2004f/zt00777.pdf The Xixuthrus species of Fiji (Coleoptera: Cerambycidae: Prioninae)] (англ.) // Zootaxa. — Magnolia Press, 2004. — Vol. 777. — P. 1—10. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1175-5326&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1175-5326].
  24. Evenhuis L. Neal. [www.cerambycoidea.com/titles/evenhuis2007.pdf Note: Clarification of the Authorship of Xixuthrus heros (Coleoptera: cerambycidae)] (англ.) // Bishop Museum Occasional Papers. — 2007. — Vol. 91. — P. 39—42.
  25. 1 2 Alexey Polilov [zookeys.pensoft.net/articles.php?id=6531 How small is the smallest? New record and remeasuring of Scydosella musawasensis Hall, 1999 (Coleoptera, Ptiliidae), the smallest known free-living insect] (англ.) // ZooKeys. — 2015. — Vol. 526. — P. 61-64. doi: 10.3897/zookeys.526.6531
  26. Hall, W.E. Generic revision of the tribe Nanosellini (Coleoptera: Ptiliidae: Ptiliinae) (англ.) // Transactions of the American Entomological Society. — 1999. — Vol. 125 (1—2). — P. 39—126.
  27. Huijbregts H. [www.eis-nederland.nl/pdfs/Huijbregts_2004e.pdf Vliegend hert Lucanus cervus (Linnaeus, 1758)] (нид.). — Nederland, 2004.
  28. Горностаев Г. Н. Насекомые СССР. — М.: Мысль, 1970. — 372 с. — (Справочники-определители географа и путешественника).
  29. 1 2 3 4 Росс Г., Росс Ч., Росс. Д. Энтомология. — М.: Мир, 1985. — 572 с.
  30. 1 2 3 4 5 Кирейчук А. Г. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/morph0.htm Общие сведения о строении жуков] (рус.). ЗИН РАН (2002). Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67my6Fy4n Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  31. 1 2 3 4 5 Кирейчук А. Г. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/morph1.htm Голова] (рус.). ЗИН РАН (2002). Проверено 24 апреля 2011. [www.webcitation.org/67my6vEsR Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  32. 1 2 Негробов С. О. Иллюстрированный определитель семейств жуков европейской части России. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2005. — С. 103—104. — 94 с. — ISBN 5-9273-0860-0.
  33. 1 2 3 Медведев С.И. Пластинчатоусые (Scarabaeidae). Подсем. Euchirinae, Dynastinae, Glaphyrinae, Trichiinae // Фауна СССР. Насекомые жесткокрылые. — М.—Л.: Издательство АН СССР, 1960. — Т. 10. Вып. 4. — 398 с. — (Новая серия №74).
  34. 1 2 3 Background Information on Invertebrates of the Habitats Directive and the (Nature & Environment S.) (Pt. 1). — Stationary Office Books, 1996. — С. 53—56. — 231 с. — ISBN 9287130604.
  35. 1 2 [www.coleop-terra.com/adaptation.html Adaptation: Environmental-Factors]. Coleop-Terra(недоступная ссылка — история). Проверено 12 июня 2011. [web.archive.org/20080511162458/www.coleop-terra.com/adaptation.html Архивировано из первоисточника 11 мая 2008].
  36. Беклемишев В. Н. Основы сравнительной анатомии беспозвоночных. М.: Наука, 1964.
  37. Gilliott Cedric. [books.google.com/books?id=DrTKxvZq_IcC&pg=PA96 Entomology]. — 2nd ed. — Springer-Verlag New York, LLC, 1995. — ISBN 0-306-44967-6.
  38. Лобанов А. Л. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/biol412.htm Звуки]. Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myFH9iY Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  39. Capinera John L. Encyclopedia of Entomology. — 2nd ed. — The Netherlands: Springer Dordrecht, 2008. — 9000 pages, 4-volume set, 1300 illus. — ISBN 9781402062421.
  40. 1 2 3 4 5 6 Лобанов А. Л. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/biol45.htm Забота о потомстве] (рус.). ЗИН РАН. Проверено 5 ноября 2009. [www.webcitation.org/67myFuDla Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  41. 1 2 3 4 5 6 7 8 Жизнь животных. Членистоногие: трилобиты, хелицеровые, трахейнодышащие. Онихофоры / Под ред. М. С. Гилярова, Ф. Н. Правдина. — 2-е, перераб. — М.: Просвещение, 1984. — Т. 3. — 463 с.
  42. 1 2 Долин В. Г. [www.zin.ru/animalia/coleoptera/pdf/Elateridae_larv_USSR.pdf Определитель личинок жуков-щелкунов фауны СССР] // Урожай. — 1978. — С. 3—124.
  43. 1 2 Биологический энциклопедический словарь. Гл. ред. М. С. Гиляров; Редкол.: А. А. Бабаев, Г. Г. Винберг, Г. А. Заварзин и др. — 2-е изд., — М.: Сов. Энциклопедия, 1986.
  44. Schiødte, J. C. Corotoca og Spirachtha: Staphyliner, som fade levende Unger, og ere Huusdyr hos en Termit // Danske Videnskabernes Selskab, Naturvidenskabelige og Mathematiske Afhandlinger (Series 5),. — 1856. — Vol. 4. — P. 41-59 + 2 pl..
  45. Perroud M.B.-P. Notice sur la viviparité ou l’ovoviviparité des Oreina speciosa Panzer et superba Olivier, avec la description de la larve de la cette dernière escpèce // Annales de la Société Linnéenne de Lyon. — 1855. — Vol. 2. — P. 402–408.
  46. Bontems C. La viviparité chez les Chrysomelinae (Col.) // Bulletin de la Société entomologique de France. — 1984. — Vol. 89. — P. 973–981.
  47. Barber H.S. Observations on the life history of Micromalthus debilis Lec. // Proceedings of the Entomological Society of Washington. — 1913. — Vol. 15. — P. 31–38.
  48. Liebherr, J. K. & Kavanaugh, D.H. Ovoviviparity in carabid beetles of the genus Pseudomorpha (Insecta: Coleoptera) // Journal of Natural History. — 1985. — Vol. 19. — P. 1079-1086. doi: 10.1080/00222938500770681.
  49. Tschinkel W.R. Ovoviviparity in some tenebrionid beetles // The Coleopterists Bulletin. — 1978. — Vol. 32. — P. 315–317.
  50. Iwan D. Ovoviviparity in tenebrionid beetles of the melanocratoid Platynotina (Coleoptera, Tenebrionidae, Platynotini) from Madagascar, with notes on the viviparous beetles // Annales Zoologici. — 2000. — Vol. 50. — P. 15–25.
  51. Dutrillaux A.M., Pluot-Sigwalt D., Dutrillaux B. (Ovo-)viviparity in the darkling beetle, Alegoria castelnaui (Tenebrioninae: Ulomini), from Guadeloupe // European Journal of Entomology. — 2010. — Vol. 107. — P. 481–485. doi: 10.14411/eje.2010.056
  52. Radim Gabriš, Robin Kundrata, Filip Trnka [zookeys.pensoft.net/articles.php?id=7961 Review of Dolichostyrax Aurivillius (Cerambycidae, Lamiinae) in Borneo, with descriptions of three new genera and the first case of (ovo)viviparity in the long-horned beetles] // ZooKeys. — Sofia: Pensoft Publishers, 2016. — Vol. 587. — P. 49-75. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1313-2970&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1313-2970]. doi: 10.3897/zookeys.587.7961
  53. Amanda Ferguson, Paul Pearce-Kelly. Fregate Island Giant Tenebrionid Beetle Management Guidelines. — London: Invertebrate Conservation Unit, Zoological Society of London, 2004.
  54. 1 2 Плавильщиков Н.Н. Жуки-дровосеки (Cerambycidae). Ч. 1 // Фауна СССР. Насекомые жесткокрылые. — М.—Л.: Издательство АН СССР, 1936. — Т. 21. — 240 с. — (Новая серия №7).
  55. 1 2 3 Акимушкин И. И. Мир животных. Рассказы о насекомых. — М.: Молодая гвардия, 1975. — Т. 5. — С. 145—168.
  56. 1 2 G.Halffter, W.D.Edmonds. The nesting behavior of dung beetles (Scarabaeinae). Institute de Ecology. Mexico, 1982
  57. Старк В.Н. Короеды // Фауна СССР. Насекомые жесткокрылые. — М.—Л.: Издательство АН СССР, 1952. — Т. 31. — 464 с. — (Новая серия №49).
  58. Jack C. Schuster. «Passalidae», in: Ross H. Arnett, Jr. & Michael C. Thomas. American Beetles (CRC Press, 2002), vol. 2.
  59. 1 2 3 Станек В. Я. Иллюстрированная энциклопедия насекомых. — Прага: Артия, 1977. — С. 262. — 560 с.
  60. [www.virtual-beetles.com/gyndynas.html Dynastidae gynandromorphe] (англ.). virtual-beetles.com. Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myGTDMX Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  61. [www.insect-sale.com/kr/photo.asp?photo=Hexarthrius-rhinoceros-chaudoiri-gyn Hexarthrius rhinoceros chaudoiri (Gynandromorph)] (англ.). insect-sale.com. Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myH9MlF Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  62. 1 2 Бродский А. К. Механика полета насекомых и эволюция их крылового аппарата. — Изд-во ЛГУ им. А. А. Жданова, 1988. — С. 206.
  63. 1 2 3 Медведев С.И. Пластинчатоусые (Scarabaeidae). Подсем. Cetoniinae, Valginae // Фауна СССР. Насекомые жесткокрылые. — М.—Л.: Издательство АН СССР, 1964. — Т. 10. Вып. 5. — С. 224. — 375 с. — (Новая серия №90).
  64. Crowson, R. A. The biology of the Coleoptera. — London: Academic Press, 1981. — 802 p.
  65. Жантиев Р. Д. Биоакустика насекомых. — М.: Издательство МГУ, 1981. — 256 с.
  66. Ижевский С. С., Никитский Н. Б., Волков О. Г., Долгин М. М. Иллюстрированный справочник жуков-ксилофагов — вредителей леса и лесоматериалов Российской Федерации. — Тула: Гриф и К., 2005. — 220 с.
  67. McElroy W. D., Hasting J. W., Coulombre J., Sonnenfeld V. The Mechanism of action of pyrophospate in firefly luminescence // Arch. Biochem. Biophys. — 1953. — Vol. 46. — Вып. 2. — P. 399—416.
  68. McElroy W. D., Strehler L. Factors influencing the response of the bioluminescent reaction to adenosinetriphosphate // Arch. Biochem. Biophys. — 1949. — Vol. 22. — Вып. 3.
  69. 1 2 Lloyd J. E. Aggressive mimicry in Photuris firefly «femmes fatales» // Science. — 1965. — Vol. 149. — Вып. 3684. — P. 653—654.
  70. Lloyd J. E. Photuris fireflies mimic signals of their female’s pray // Science. — 1980. — Vol. 210. — Вып. 4437. — P. 669—671.
  71. Lloyd J. E. Evolution of firefly flash code // Florida Entomologist. — 1984. — Vol. 67. — Вып. 4437, № 2. — P. 228—239.
  72. Green E. E. On some luminous Coleoptera from Ceylon // Trans. Roy. Entom. Soc. — 1912. — Vol. 4. — Вып. 4437, № 6. — P. 717—719.
  73. Lloyd J. E. Studies on the flash communication system of Photinus fireflies // Misk. Publ. Mus. Zool. Univ. Michigan. — 1966. — № 130. — P. 1—95.
  74. Почему они светятся // Е. Лозовская Наука и жизнь : журнал. — М., 2004. — Вып. 8.
  75. Скиркявичус А. В. Феромонная коммуникация насекомых. — Вильнюс, 1986. — 292 с.
  76. Шаблиовский В. В. Жуки-дровосеки лесной зоны СССР. — Л.: Наука, 1967. — 44 с.
  77. С. М. Яблоков-Хнзорян. Обзор семейства жуков-кокцинеллид фауны СССР. — Институт зоологии АН Армянской ССР, 1983. — С. 94—161.
  78. Савойская Г. И. О зимовках некоторых кокцинеллид Юго-Восточного Казахстана // Зоологический журнал. — 1960. — Т. 39, вып. 6. — С. 882—886.
  79. Яхонтов В. В. Массовые перелеты и зимние скопления кокцинеллид // Зоологическая конференция по проблемам массового размножения животных. — Киев, 1940. — С. 104—108.
  80. Яблоков-Хнзорян С. М. О скоплениях кокцинеллид (Coleoptera, Coccinellidae) // Юбилейная сессия по фауне Армянской ССР, посвящ. 25-летию АН АрмССР. — Ереван, 1969. — С. 59—62.
  81. D. Harvey & A. C. Gange. Size variation and mating success in the stag beetle, Lucanus cervus.
  82. 1 2 3 4 5 Элен Паркер, консультант русского издания Алексей Гиляров. Насекомые. — М.: Дорлинг Киндерсли, 1997. — 62 с. — (Очевидец: Обо всём на свете). — ISBN 0-7513-8666-9.
  83. Крыжановский О. Л. Состав и распространение энтомофаун земного шара. — М.: Товарищество научных изданий КМК, 2002. — 242 с. — ISBN 5-87317-116-5.
  84. Холлоуэй, Маргерит. [www.sciam.ru/2003/8/puteshestvie.shtml Сердце пустыни] (рус.) // В мире науки. — 2003. — № 8. [web.archive.org/web/20051105065208/www.sciam.ru/2003/8/puteshestvie.shtml Архивировано] из первоисточника 5 ноября 2005. (недоступная ссылка)
  85. Terry Erwin. [tolweb.org/Cicindis_horni/911 Horn’s Fairy Shrimp Hunting Beetle] (англ.). Tree of Life web project (tolweb.org) (2006). Проверено 10 июня 2011. [www.webcitation.org/67myHggsu Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  86. 1 2 Арнольди Л. В. Животный мир СССР, II. Зона пустынь. — М.—Л.: Издательство АН СССР, 1948. — С. 233—252.
  87. Медведев Г. С., Непесова М. Г. Определитель жуков-чернотелок Туркменистана. — Ашхабад: Ылым, 1985. — 180 с.
  88. Victoria Miranda & Eric Denemark. [instruct1.cit.cornell.edu/courses/icb344/abstracts/Warm-Springs-Zaitzevian.htm Zaitzevia thermae, Warm Springs Zaitzevian Riffle Beetle] (англ.). Cornell University: Insect Conservation Biology (2006—2008). Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myIOxJe Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  89. 1 2 3 4 Crowson R. A. Symbiotic and parasitic relations // The Biology of the Coleoptera. — London: Academic Press, 1981. — P. 519—558.
  90. 1 2 Андрей Лобанов. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/biol8.htm Симбиотические связи] (рус.). ЗИН РАН. Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myIvYil Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  91. Андрей Лобанов. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/phoresis.htm Форезия — «поездки на попутной машине без согласия водителя»] (рус.). ЗИН РАН. Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myJTSyt Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  92. Behavioral Ecology and Sociobiology, vol. 30, p. 135.
  93. Meyer, John R. [www.cals.ncsu.edu/course/ent425/compendium/coleop~1.html Coleoptera] (англ.). Department of Entomology, NC State University. Проверено 21 мая 2011. [www.webcitation.org/67myK5H26 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  94. Hölldobler, Wilson, 1990, p. 496—497.
  95. Kistner, D. H. A revision of the termitophilous tribe Feldini (Coleoptera Staphylinidae) with a numerical analysis of the relationships of the species and genera (англ.) // Contributions of the American Entomological Institute. — 1972. — Vol. 8(4). — P. 1—36.
  96. Kistner, D. H. & J. M. Pasteels. Revision of the termitophilous tribe Pseudoperinthini (Coleoptera: Staphylinidae) with a discussion of some integumentary glands and the relationships of termitophiles with their hosts (англ.) // Pacific Insects. — 1970. — Vol. 12, no. 1. — P. 67—84.
  97. Kistner, D. H. A taxonomic revision of the termitophilous tribe Termitopaedini (Coleoptera: Staphylinidae) with notes on behavior, systematics, and post-imaginal growth // Misc. Pubs. Entomol. Soc. Amer. — 1968. — Vol. 6, № 3. — P. 141—196.
  98. Pasteels, J. M. and D. H. Kistner. Revision of the termitophilous subfamily Trichopseniinae (Coleoptera: Staphylinidae). II. The remainder of the genera with a representational study of the gland systems and a discussion of their relationships (англ.) // Misc. Publications of the Entomological Society of America. — 1971. — Vol. 7, no. 4. — P. 351—399.
  99. Солодовников А. Ю. [fm1.fieldmuseum.org/aa/Files/asolodovnikov/Solodovnikov_Sedolinus.pdf Описание имаго и личинки нового термитофильного рода трибы Staphylinini с двумя видами из Южной Америки (Coleoptera: Staphylinidae)] // Труды Русского энтомологического общества. — СПб., 2006. — Т. 77. — С. 274—283.
  100. Makarov K. V. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/pdf/makarov_1998.pdf Morphology of Termitophilous Larvae of Orthogonius and Helluodes and Position of the Tribes Orthogoniini and Helluodini in the Family Carabidae (Coleoptera)] // Entomological Review. — Moscow, 1998. — Vol. 78, № 9. — P. 1115—112.
  101. Kistner, D. H. [pubget.com/paper/pgtmp_jstor25006122 Revision of the African species of the termitophilous tribe Corotocini (Coleoptera: Staphylinidae). I. A new genus and species from Ovamboland and its zoogeographic significance] (англ.) // Journal of the New York Entomological Society. — 1968. — Vol. 76. — P. 213—221.
  102. [ivanov-petrov.livejournal.com/1598801.html Термитофилы, мирмекофилы] (фото) (рус.) (Проверено 26 июня 2011)
  103. 1 2 3 4 5 6 7 Кабаков О. Н. Пластинчатоусые жуки подсемейства Scarabaeinae фауны России и сопредельных стран. — М.: Товарищество научных изданий КМК, 2006. — 374 с.
  104. 1 2 Жантиев Р. Д. Жуки-кожееды (семейство Dermestidae) фауны СССР. — М.: Изд. МГУ, 1976. — 182 с.
  105. 1 2 Malloch, D., and M. Blackwell. Dispersal biology of ophiostomatoid fungi (англ.) // Ceratocystis and Ophiostoma: Taxonomy, Ecology and Pathology / Eds., Wingfield, M. J., K. A. Seifert, and J. F. Webber. — APS, St. Paul., 1993. — P. 195—206.
  106. Кащеев В. А. Классификация морфоэкологических типов имаго стафилинид. TETHYS Entomological Research № 1, 1999. Институт зоологии АН РК, Алматы.
  107. Длусский, 1967, с. 133.
  108. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Лобанов А. Л. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/biol47.htm Защитные приспособления жуков] (рус.). ЗИН РАН (2000). Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myKVNSU Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  109. 1 2 Жизнь животных. Энциклопедия в шести томах. Том 3. Членистоногие. Общая редакция члена-корреспондента АН СССР профессора Л. А. Зенкевича. — М.: Просвещение, 1969. — 576 стр.
  110. [www.coleop-terra.com/adaptation.html#mimicry Adaptation: Mimicry] (англ.). Coleop-Terra(недоступная ссылка — история). Проверено 6 июля 2011. [web.archive.org/20080511162458/www.coleop-terra.com/adaptation.html#mimicry Архивировано из первоисточника 11 мая 2008].
  111. 1 2 3 4 Eisner T., Aneshansley D. J., Eisner M., Attygalle A. B., Alsop D. W., Meinwald J. [jeb.biologists.org/cgi/reprint/203/8/1265.pdf Spray mechanism of the most primitive bombardier beetle (Metrius contractus)] (англ.) // J. Exp. Biol. — 2000. — Vol. 203, no. 8. — P. 1265—1275.
  112. 1 2 Eisner T., Aneshansley D. J. [www.pnas.org/content/96/17/9705.full.pdf+html Spray aiming in the bombardier beetle: photographic evidence] (англ.) // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. — 1999. — Vol. 96, no. 17. — P. 9705—9709.
  113. 1 2 Dean J., Aneshansley D. J., Edgerton H. E., Eisner T. [www.sciencemag.org/cgi/reprint/248/4960/1219.pdf Defensive spray of the bombardier beetle: a biological pulse jet] (англ.) // Science. — 1990. — Vol. 248. — P. 1219—1221.
  114. Френсис П. Птицы. Полная иллюстрированная энциклопедия. — М.: АСТ — Дорлинг Киндерсли, 2008. — 512 с. — (Дорлинг Киндерсли). — ISBN 978-5-17-053424-1.
  115. Феоктистова Н. Ю., Найденко С. В., Овсяников Н. Г. Мир зверей. — М.: АСТ, Астрель, 2001. — (Я познаю мир. Энциклопедия). — ISBN 5-17-000228-9.
  116. Martin van der Donk & Teo van Gerwen. De wonderwereld van de insecten. — AW Sijthoff — 1981 — ISBN 90-218-2741-7.
  117. Тихонов А. Красная книга России. Животные и растения. — М.: РОСМЭН, 2002. — С. 414. — 10 000 экз. — ISBN 5-353-00500-7.
  118. Wermelinger B., Duelli P. Obrist M. K. [www.waldgesundheit.ch/lm/publications/archiv/infoV77_12-en.ehtml#contents Dynamics of saproxylic beetles (Coleoptera) in windthrow areas in alpine spruce forests] // For. Snow Landsc. Res. — 2002. — Vol. 77, ½. — pp. 133—148 (англ.)
  119. Гринфельд Э. К. Происхождение и развитие антофилии у насекомых. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1978. — 208 с.
  120. 1 2 Oliver Béthoux. The earliest beetle identified (англ.) // Journal of Paleontology. — 2009. — Vol. 83, no. 6. — P. 931—937. doi=10.1666/08-158.1.
  121. 1 2 Ponomarenko A. G. The geological history of beetles (англ.) // Biology, Phylogeny, and Classification of Coleoptera. Papers celebrating the 80th Birthday of Roy A. Crowson / J. Pakaluk & S. A. Ślipiński (eds.). — Warszawa: Muzeum i Instytut Zoologii Polska Akademia Nauk, 1995. — Vol. 1. — P. 155—172.
  122. 1 2 Кирейчук А. Г. [www.zin.ru/animalia/coleoptera/rus/syst3.htm Филогения жуков] (рус.). ЗИН РАН (2000). Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myL2AIu Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  123. Дмитриев В. Ю., Жерихин В. В. Изменение разнообразия семейств по данным метода накопления появлений // В кн.: под ред. А. Г. Пономаренко. Меловой биоценотический кризис и эволюция насекомых. — М.: Наука — 1988 — С. 208—215.
  124. Историческое развитие жесткокрылых-архостемат. — Труды Палеонтологического института АН СССР — 1969 — Т. 125 — С. 1—233.
  125. 1 2 Kirejtshuk A. G. Evolution of mode of life as the basis for division of the beetles into groups of high taxonomic rank // In: Zunino M., Belles X. & Blas M. (eds.) Advances in Coleopterology. — Barcelona: Assoc. Europ. Coleopt. — 1992/1991 — P. 249—261.
  126. 1 2 Тихомирова А. Л. Перестройка онтогенеза как механизм эволюции насекомых. — М.: Наука — 1991. — 168 с.
  127. Kirejtshuk A. G. Sikhotealinia zhiltzovae (Lafer, 1992) — recent representative of the Jurassic coleopterous fauna (Coleoptera, Archostemata, Jurodidae) // Proc. Zool. Inst. RAS. — 1999. — Vol. 281. — 21—26.
  128. Dave Mosher. [www.livescience.com/animals/071226-tough-beetles.html Modern beetles predate dinosaurs]. Live Science (December 26, 2007). Проверено 21 мая 2011. [www.webcitation.org/69ea1ZR8j Архивировано из первоисточника 4 августа 2012].
  129. Hörnschemeyer T., H. Stapf. Die Insektentaphozönose von Niedermoschel (Asselian, unt. Perm; Deutschland) (нем.) // Terra Nostra. Schriften der Alfred-Wegener-Stiftung. — 1999. — Bd. 99, Nr. 8. — S. 98.
  130. Kukalová J. On the systematic position of the supposed Permian beetles, Tshecardocoleidae [sic], with a description of a new collection from Moravia (англ.) // Sborník Geologických Ved, Rada P Paleontologie. — 1969. — Vol. 11. — P. 139—161.
  131. Hunt, Toby et al. [www.bio-nica.info/biblioteca/Hunt2007BeetlesPhylogeny.pdf A comprehensive phylogeny of Beetles reveals the evolutionary origins of a superradiation] (англ.) // Science. — 2007. — Fasc. 318. — No. 21.
  132. Bouchard P., Bousquet Y., Davies A. E., Alonso-Zarazaga M. A., Lawrence J. F., Lyal C. H. C., Newton A. F., Reid C. A. M., Schmitt M., Ślipiński S. A., Smith A. B. T. [www.pensoft.net/journals/zookeys/article/807/abstract/family-group-names-in-coleoptera-insecta- Family-Group Names In Coleoptera (Insecta)] (англ.) // ZooKeys. — Pensoft Publishers, 2011. — No. 88. — P. 1—972.
  133. Slipinski S.A., R.A.B. Leschen, J.F. Lawrence. [www.zin.ru/ANIMALIA/Coleoptera/rus/s13pdf22.htm «Order Coleoptera Linnaeus, 1758». — In: Zhang, Z.-Q. (Ed.) «Animal Biodiversity: An Outline of Higher-level Classification and Survey of Taxonomic Richness».] (англ.) // Zootaxa / Zhang, Z.-Q. (Chief Editor & Founder). — Auckland: Magnolia Press, 2011. — Vol. 3148. — P. 203—208. — ISBN 978-1-86977-849-1 (paperback) ISBN 978-1-86977-850-7 (online edition). — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1175-5326&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1175-5326].
  134. A. D. Livingston, Helen Livingston. Edible Plants and Animals. — New York, 1993. — 292 p. — (Facts on File).
  135. 1 2 3 Джерри Хопкинс. [www.dom-spravka.info/files_knig/d_xk_exk/expr_kuhna.pdf Экстремальная кухня. Причудливые и удивительные блюда, которые едят люди]. — М.: ФАИР-ПРЕСС, 2006. — 336 с. — ISBN 5-8183-1032-9.
  136. [www.biodiversityexplorer.org/beetles/chrysomelidae/alticinae/arrows.htm How San hunters use beetles to poison their arrows] (англ.). biodiversity explorer (biodiversityexplorer.org). Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myLc1ye Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  137. Woollard J. M., Fuhrman F. A., Mosher H. S. The Bushman arrow toxin, Diamphidia toxin: isolation from pupae of Diamphidia nigro-ornata (англ.) // Toxicon. — 1984. — Vol. 22, no. 6. — P. 937—946. — DOI:10.1016/0041-0101(84)90185-5. — PMID 6523515.
  138. 1 2 Кухаренко Е. А. [www.zin.ru/animalia/coleoptera/rus/livejew.htm Жуки — живые ювелирные украшения] (рус.). ЗИН РАН. Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myMejqq Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  139. Marilyn Nissenson & Susan Jonas. Jeweled Bugs and Butterflies. — New York: Harry N Abrams, 2000. — ISBN 0810935236.
  140. [theholyenchilada.blogspot.com/2009/06/bejeweled-scarabs-roaches-and-other.html Bejeweled scarabs, roaches, and other fantastic bugs] (англ.). Проверено 28 марта 2011. [www.webcitation.org/67myNnMJB Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  141. 1 2 Акимушкин И. И. Мир животных. — М.: Мысль, 1993. — Т. 3. — ISBN 5-244-00444-1.
  142. Жесткокрылые // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  143. Любовицкий А. В. [www.ipsub.udsu.ru/download/lib/lyubovickii/osmotr_trupa_-_lyubovickii.doc Медико-криминалистические аспекты осмотра трупа. Учебно-методическое пособие]. — Ижевск: Институт права, социального управления и безопасности УдГУ, 2010. — С. 42—43. — 65 с.
  144. Марченко М. И. К вопросу о разрушении трупа насекомыми (рус.) // СМЭ. — 1980. — № 2. — С. 17—20.
  145. Резник С. Я. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/zygsutsr.htm Амброзиевый полосатый листоед Zygogramma suturalis в борьбе с амброзией] (рус.). ЗИН РАН. Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myOSU0W Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  146. Кр. Нидон, д-р И. Петерман, П. Шеффель, Б. Шайба. Растения и животные. Руководство для натуралиста / Пер. с немецкого Н. В. Хмелевской/ Под ред. канд. биол. наук В. Н. Вехова и канд. биол. наук Г. Н. Горностаева. — М.: Мир, 1991. — 263 с. — ISBN 5-03-001253-2.
  147. Bernhard Klausnitzer. Käfer. — Hamburg: Nikol Verlagsgesellschaft mbH & Co. KG, 2005. — ISBN 3-937-87215-9.
  148. Erik Arndt. Familie Carabidae / Bernhard Klausnitzer (Hrsg.). — Die Larven der Käfer Mitteleuropas. Bd. 1, Adephaga. — Krefeld: Goecke & Evers, 1991. — ISBN 3-87263-041-5.
  149. Савковский П. П. Атлас вредителей плодовых и ягодных культур. — 5-е издание, дополненное и переработанное. — Киев: Урожай, 1990. — 96 с., цв. табл., илл.
  150. Шаблиовский В. В. Жуки-дровосеки лесной зоны СССР // Автореф. дисс. д-ра биол. наук: 03.00.09. — Л., 1967. — 44 с.
  151. [entnemdept.ufl.edu/creatures/urban/stored/drugstore_beetle.htm Drugstore beetle — Stegobium paniceum] (англ.). Проверено 8 июля 2011. [www.webcitation.org/67myP1Dkn Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  152. 1 2 3 4 Пигулевский С. В. Ядовитые животные. Токсикология беспозвоночных. — Л.: Ленингр. отделение изд-ва «Медицина», 1975. — 375 с.
  153. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/paed_lek.htm Стафилиниды-синекрылы (Staphylinidae: Paederus) как источник лекарства]. Проверено 8 июля 2011. [www.webcitation.org/67myPWoEf Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  154. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/gorgojo.htm О жуке-знахаре (чернотелка Ulomoides dermestoides]. Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myQ2qXl Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].]
  155. Коростовцев М. А. Гл. 1 // Религия Древнего Египта. — СПб., 2000.
  156. Плутарх. Об Осиде и Осирисе. 10; Гораполлон. Иероглифика. Кн. 1.
  157. Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. — М., 1996. — С. 51.
  158. Мифы народов мира: Энциклопедия. В 2 т. — М., 1992. — Т. 2. — С. 106.
  159. Чехонадская Н. Ю. Благородный, неописуемый жук: представление о жуке (doél) в древней Ирландии // Вестник РГГУ. — 2008. — № 12. // Серия «История» / Кентавр. Studia classica et mediaevalia. № 5. С. 127—135.
  160. Lecturama De fantastische wereld van het kleine — Insecten De geheimen der dierenwereld (нем.)
  161. [www.ukbap.org.uk/library/bn45.pdf Stag Beetles — a wonder of London] (англ.). Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myQaMcw Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  162. Кухаренко Е. А. [www.zin.ru/animalia/coleoptera/rus/netske.htm Нэцкэ с изображениями жуков]. ЗИН РАН. Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myTtgfh Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  163. [www.zin.ru/animalia/coleoptera/rus/kino_1.htm Е. А. Кухаренко & А. Л. Лобанов и И. И. Любечанский — Жуки в киноискусстве — истоки]
  164. A Bug's Life (англ.) на сайте Internet Movie Database
  165. Minuscule (англ.) на сайте Internet Movie Database
  166. [www.allmovie.com/work/342755 Caved In: Prehistoric Terror] // Allmovie
  167. «Звёздный десант» (англ.) на сайте Internet Movie Database
  168. Е. А. Кухаренко. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/da_vinci.htm Жук-усач на рисунке Леонардо да Винчи на сайте zin.ru]. Зоологический институт РАН. Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67mySSS87 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].]
  169. [szczeb.webd.pl/pomnik_chrzaszcza.html Pomnik Chrząszcza] (польск.). Tomasz Gaudnik. Szczebrzeszyn.Info. Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myVncJH Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  170. Софокл. Следопыты. 307—327.
  171. Eva Sprecher-Uebersax. The Stag beetle Lucanus cervus (Coleoptera, Lucanidae) in Art and Mythology. — [www.saproxylic-beetles.com/doc/proc_articles/sprecher-Uebersax.pdf Website] (англ.)
  172. 1 2 3 4 Александр Худяков. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/coinscol.htm Жуки на монетах стран мира] (рус.). ЗИН РАН. Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myREF6v Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  173. Кухаренко Е. А. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/eyrag01.htm Жуки-водолюбы на гербе коммуны Эйраг (Eyragues) — Прованс, Франция] (рус.). ЗИН РАН. Проверено 6 июля 2011. [www.webcitation.org/67myRvzJE Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  174. Кухаренко Е. А. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/rostokl1.htm Майский жук на муниципальном гербе посёлка Ростоклати (Rostoklaty) — Чешская Республика] (рус.). Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myT0pFW Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  175. Кухаренко Е. А. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/belmont1.htm Майские жуки на гербе коммуны Бельмон-сюр-Лозанн (Belmont-sur-Lausanne) — Швейцария] (рус.). Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myUfdtR Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  176. Кухаренко Е. А. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/romairo1.htm Майский жук на гербе муниципалитета Ромаирон (Romairon) — Швейцария] (рус.). Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myVG70N Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  177. Кухаренко Е. А. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/rosental.htm Майский жук на гербе поселения Розенталь (Rosenthal) — Нижняя Саксония, Германия] (рус.). Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myWKkjZ Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  178. [www.entoterra.ru/ Энтомодизайн]. Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myWrqIZ Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  179. [www.thaibugs.com/Articles/The%20mettle%20of%20the%20beetle.htm Bangkok Post — Beetle fighting revival] (англ.)(недоступная ссылка — история). Проверено 12 июня 2011. [web.archive.org/20060316092707/www.thaibugs.com/Articles/The%20mettle%20of%20the%20beetle.htm Архивировано из первоисточника 16 марта 2006].
  180. [www.chiangmaitouristguide.com/08-2005/feature3.html Chiang Mai (Northern Thailand) Tourist Guide] (англ.)
  181. [www.articlesextra.com/beetle-fight-xylotrupes-thailand.htm A travel experience: Rhinoceros beetles in Thailand’s combat arena] (англ.). Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myYHlit Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  182. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/worldc.htm Разведение и содержание жуков]. Зоологический институт РАН. Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67my7XhE8 Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  183. [screw-wholesale.myweb.hinet.net/ Kingdom of Beetle Taiwan] (англ.). Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67my88SHN Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  184. Зинадий Сагалов. Путешествие в страну коллекционеров. — Киев: Веселка, 1989. — ISBN 5-301-00285-6.
  185. [sydney.edu.au/museums/collections/macleay/invertebrates.shtml Macleay Museum] (англ.)(недоступная ссылка — история). Проверено 12 июня 2011. [web.archive.org/20101109132540/sydney.edu.au/museums/collections/macleay/invertebrates.shtml Архивировано из первоисточника 9 ноября 2010].
  186. [www.insecta.bio.pu.ru/z/syst_I_2.htm#I.2.1 Modern Systematics of insects] (англ.). Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myAkC0f Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  187. Медведев Г. С., Лобанов А. Л., Чистякова А. К. [www.zin.ru/Animalia/Coleoptera/rus/coll0.htm История коллекции жесткокрылых Зоологического института РАН] (рус.). Зоологический институт РАН (1999). Проверено 12 июня 2011. [www.webcitation.org/67myBU4HL Архивировано из первоисточника 20 мая 2012].
  188. 1 2 3 Тихонов А. Красная книга России. Животные и растения. — РОСМЭН, 2002. — С. 414. — 10 000 экз. — ISBN 5-353-00500-7.
  189. 1 2 Никитский Н. Б., Свиридов А. В. Насекомые Красной книги СССР. — Педагогика, 1987. — 176 с. — (Береги природу).
  190. [www.cites.org/eng/app/E-Apr27.pdf Appendices I, II and III valid from 27 April 2011] (англ.). CITES. [www.webcitation.org/69ea12z5p Архивировано из первоисточника 4 августа 2012].

Литература

  • Определитель насекомых европейской части СССР. Т. II. Жесткокрылые и веерокрылые. / под общ. ред. чл.-корр. Г. Я. Бей-Биенко. — М.-Л.: «Наука», 1965. — 668 с. — (Определители по фауне СССР, издаваемые Зоологическим институтом АН СССР; вып. 89.). — 5700 экз.
  • Определитель насекомых Дальнего Востока СССР. Т. III. Жесткокрылые, или жуки. Ч.1. / под общ. ред. П. А. Лера. — Л.: Наука, 1989. — 572 с. — 3 150 экз. — ISBN 5-02-025623-4.
  • Определитель насекомых Дальнего Востока СССР. Т. III. Жесткокрылые, или жуки. Ч.2. / под общ.ред. П. А. Лера. — Ленинград: «Наука», 1992. — 704 с. — 1400 экз.
  • Определитель насекомых Дальнего Востока России. Т. III. Жесткокрылые, или жуки. Ч.3. / под общ.ред. П. А. Лера. — Владивосток: «Дальнаука», 1996. — 556 с.
  • Пономаренко А. Г. Историческое развитие жесткокрылых насекомых. Автореф. дисс. докт. биол. наук — М. — 1983 — 47 с.
  • Bouchard P., Bousquet Y., Davies A. E., Alonso-Zarazaga M. A., Lawrence J. F., Lyal C. H. C., Newton A. F., Reid C. A. M., Schmitt M., Ślipiński S. A., Smith A. B. T. [www.pensoft.net/journals/zookeys/article/807/family-group-names-in-coleoptera-insecta- Family-group names in Coleoptera (Insecta)] // Zookeys. — 2011. — Vol. 88. — P. 1—972. — DOI:10.3897/zookeys.88.807.
  • Книпович Н. М.,. Жесткокрылые // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Crowson R. A. The Biology of the Coleoptera. London: Academic Press, 1981. 802 p.
  • Kirejtshuk A. G. Evolution of mode of life as the basis for division of the beetles into groups of high taxonomic rank // In: Zunino M., Belles X. & Blas M. (eds.) Advances in Coleopterology. — Barcelona: Assoc. Europ. Coleopt. — 1992/1991 — P. 249—261.
  • Lawrence J. F., Newton A. F. 1995 Families and subfamilies of Coleoptera (with selected genera, notes, references and data on family-group names) // In: Biology, Phylogeny, and Classification of Coleoptera. Eds. J. Pakaluk and S. A. Slipinski. Warszawa, 1995: 779—1006.
  • Длусский Г. М. [antcat.org/documents/879/11846.pdf Муравьи рода Формика] / Под ред. К. В. Арнольди. — М.: Наука, 1967. — 236 с. — 2300 экз.
  • Hölldobler B., Wilson E. O. [books.google.ru/books/about/The_Ants.html?id=ljxV4h61vhUC&redir_esc=y The Ants]. — Harvard University Press, 1990. — 732 p. — ISBN 0674040759.

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Жесткокрылые
В Викисловаре есть статья «жук»

Наука

  1. Лобанов А. Л. [www.zin.ru/animalia/coleoptera/rus/syst2.htm Упрощённая классификация и русские названия семейств современных жуков Палеарктики]. Проверено 23 апреля 2011. [www.webcitation.org/67XbnXUcf Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  2. Lawrence J. F., Newton A. F. [www.zin.ru/animalia/coleoptera/rus/syst18.htm Систематический список семейств и подсемейств Coleoptera] (1995). Проверено 23 апреля 2011. [www.webcitation.org/67XboFTtK Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  3. Кирейчук А. Г. [www.zin.ru/animalia/coleoptera/rus/syst01.htm Полная классификация жесткокрылых (современных и вымерших)] (июнь 2000). Проверено 23 апреля 2011. [www.webcitation.org/67Xbov26n Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  4. [www.zin.ru/animalia/coleoptera/rus/syst5.htm Научные очерки о семействах жуков] (23 июля 2002). Проверено 23 апреля 2011. [www.webcitation.org/67XbpTXXx Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  5. [eol.org/pages/345/overview Жесткокрылые]: информация на сайте «Энциклопедия жизни» (EOL(англ.)  (Проверено 23 апреля 2011)</small>
  6. [www.zin.ru/animalia/coleoptera/rus/beetlref.htm Список важнейшей литературы по общим вопросам колеоптерологии]. Проверено 16 мая 2011. [www.webcitation.org/67XbQwdrr Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].

Фотогалереи и фотоопределители видов

  1. [www.zin.ru/animalia/coleoptera/rus/atlas.htm Атлас жуков России] (23 апреля 2002). Проверено 23 апреля 2011. [www.webcitation.org/67XbSQHdC Архивировано из первоисточника 10 мая 2012]. (коллективный проект к 100-летию книги Г. Г. Якобсона «Жуки России»)
  2. [www.virtual-beetles.com/indexb.html Virtual-beetles — Фотографический каталог жуков]. Проверено 23 апреля 2011. [www.webcitation.org/67XbTbvH8 Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  3. [www.kaefer-der-welt.de Kaefer der Welt — Beetles of the World — Фотографический каталог жуков]. Проверено 23 апреля 2011. [www.webcitation.org/67XbVLfoA Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  4. [www.coleop-terra.com/ Coleop-Terra — The world of tropical beetles]. Проверено 23 апреля 2011. [www.webcitation.org/67XbWPmMS Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  5. [www.coleoptera-atlas.com/ Coleoptera Atlas — Фотографический каталог жуков (6000 видов, 2000 фото)]. Проверено 4 ноября 2013. [www.webcitation.org/6MU2puWGE Архивировано из первоисточника 9 января 2014].
  6. [www.koleopterologie.de/gallery/index.html Koleopterologie.de — Kaeferverzeichnis — Фотографический каталог жуков]. Проверено 23 апреля 2011. [www.webcitation.org/67XbX81kT Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  7. [www.beetlesofafrica.com/index-old.asp Beetles of Africa — Фотографический каталог жуков Африки]. Проверено 29 мая 2011. [www.webcitation.org/67XbYwkDX Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Жесткокрылые

– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.


Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего . Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.
«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».
«9 го декабря.
«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».


Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.