Жулев, Гавриил Николаевич

Гавриил Жулев
Имя при рождении:	Гавриил Николаевич Жулев
Псевдонимы:	Скорбный поэт, Дебютант, Гусь и др.
Дата рождения:	5 (17) июля 1836(1836-07-17)
Место рождения:	Московская губерния
Дата смерти:	30 июня (12 июля) 1878(1878-07-12) (41 год)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Род деятельности:	поэт, драматург, актёр
Дебют:	1860

Гаврии́л Никола́евич Жулев (5 (17) июля 1836 года, село Спасское Бронницкого уезда Московской губернии — 30 июня (12 июля) 1878 года, Санкт-Петербург) — русский поэт-юморист, драматург, актёр.

Биография

Родился в семье дворового человека помещика. В 1847 году получил отпускную. Образование получил в Петербургском театральном училище и некоторое время играл на сцене в Петербурге и в провинции. Состоял, как и его сестра Екатерина Жулева (Небольсина), в труппе Александринского театра (1853—1875).

Творчество

Его первые литературные опыты появились в «Искре» (1860) и обратили на себя внимание В. С. Курочкина. Отличаясь большой творческой плодовитостью, Жулев почти в каждом номере «Искры» помещал по стихотворению, а иногда и несколько, являясь, кроме того, деятельным сотрудником «Будильника», «Петербургской газеты», «Петербургского листка» и «Стрекозы». В еженедельнике «Стрекоза» Жулев редактировал стихотворный отдел.

Подписывался псевдонимами «Скорбный поэт», «Дебютант», «Гусь» и другие. В стихотворениях Жулева есть и желчные, негодующие, но большинство проникнуто безобидным при всём своём задоре юмором. Многие из них вошли в репертуар актёров-чтецов XIX и начала XX веков. Из выбранных самим автором произведений были составлены два сборника «Песни Скорбного поэта» (1863) и «Ба! знакомые все лица!!! Рифмы Дебютанта (Скорбного поэта)» (1871). О первом сборнике Гавриила Жулева Салтыков-Щедрин писал, что

любителям чтения легкого мы эту книжечку рекомендуем: они в ней найдут некоторую частицу остроумия. В особенности указываем на веселую пьеску "Литературные староверы"

Несколько пьес написал совместно с Чернышёвым, А. А. Соколовым, Н. А. Лейкиным. Вместе с С. Н. Худековым Жулёв написал комедию с куплетами «Петербургские когти», долго ставившуюся на различных сценических площадках Санкт-Петербурга, Москвы, а также в провинции.

Литература

• Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Т. 2: Г — К. Москва: Большая российская энциклопедия, 1992. С. 290.

Источники

• Жулев, Гавриил Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Жулев, Гавриил Николаевич

– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.