Жупахин, Сергей Георгиевич
| Сергей Георгиевич Жупахин | |||||
 С. Г. Жупахин | |||||
| Дата рождения | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения | |||||
| Дата смерти | |||||
| Место смерти | |||||
| Принадлежность | |||||
| Род войск | |||||
| Годы службы | |||||
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | ||||
| Награды и премии |
| ||||
Сергей Георгиевич Жупахин (1888 — 1940) — сотрудник советских органов государственной безопасности и охраны правопорядка, начальник Управления НКВД по Вологодской области, майор государственной безопасности. Депутат Верховного Совета РСФСР 1-го созыва.
Биография
Родился в семье рабочего. Русский. В РКП(б) с 1919. Окончил начальную школу, 2 класса городского 4-классного училища. Учился на вечерних курсах художественного промышленного училища, которые не окончил. Работал учеником в хромолитографском цехе фабрики, совмещал работу с учёбой на вечерних курсах художественного промышленного училища. Некоторое время тяжело болел. Затем чертёжник в чертёжном бюро, уволен с работы за попытку протеста; после чего чертёжник на изысканиях и строительстве железных дорог Петроградской губернии. Работал на строительстве железной дороги Петроград—Волхов в 1917, член железнодорожного комитета строительства 1917. Чертёжник управления работ железной дороги Петроград—Рыбинск в 1917—1919, руководитель чертёжной группы строительства железной дороги.
В 1919–1920 председатель Чембарского уездного профсоюзного бюро (Пензенская губерния), председатель Чембарского уездного комитета РКП(б), ответственный инструктор по топливу при особоуполномоченном Совета Труда и Обороны РСФСР по Северному сектору. В 1921–1922 комиссар Управления строительства железнодорожных линий Северо-Западной области, комиссар Технического отдела Округа пути и службы пути Северо-Западных железных дорог, начальник Административной службы Северо-Западных железных дорог, начальник политического секретариата Северо-Западных железных дорог. В 1922–1926 временно исполняющий должность уполномоченного, помощник начальника Секретной части, начальник Политического отдела Петроградского окружного транспортного отдела, помощник начальника Информационного отдела, начальник Специальной части, I отделения Секретно-оперативной части Ленинградского окружного транспортного отдела ГПУ—ОГПУ. В 1926–1928 помощник начальника Секретного отдела, начальник I отделения Секретного отдела Секретно-оперативного управления Полномочного представительства ОГПУ по Ленинградскому военному округу. В 1927–1929 начальник Секретного отдела Секретно-оперативного управления Полномочного представительства ОГПУ по Ленинградскому военному округу, помощник начальника Секретно-оперативного управления Полномочного представительства ОГПУ по Ленинградскому военному округу. В 1930–1932 начальник Экономического управления, Экономического отдела ОГПУ по Ленинградскому военному округу. В 1932–1934 начальник Секретно-политического отдела Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю, начальник Секретно-политического отдела Полномочного представительства ОГПУ — УГБ Управления НКВД по Азово-Черноморскому краю. В 1934–1937 начальник Управления рабоче-крестьянской милиции Управления НКВД по Ленинградской области, помощник начальника Управления НКВД по Ленинградской области по милиции, помощник начальника II отдела ГУГБ НКВД СССР, заместитель начальника II отдела ГУГБ НКВД СССР. С 28 сентября 1937 начальник Управления НКВД по Вологодской области, куда его рекомендовал лично нарком внутренних дел Н. И. Ежов.[1] Проявил особое рвение в выявлении «врагов народа» во властных структурах.
Звания
- Инспектор милиции (11 июля 1936);
- Майор государственной безопасности (29 апреля 1937).
Награды
- Орден Красной Звезды (22 июня 1937);
- Знак «Почётный работник ВЧК—ГПУ (V)» № 479;
- Знак «Почётный работник ВЧК—ГПУ (XV)» (20 декабря 1932);
- Знак «Почётный работник РКМ» 20 марта 1936.
Репрессии
Арестован 14 декабря 1938.[2] Расстрелян. Не реабилитирован.
Напишите отзыв о статье "Жупахин, Сергей Георгиевич"
Примечания
Литература
- Петров Н. В., Скоркин К. В. "Кто руководил НКВД. 1934-1941".
Ссылки
- [www.alexanderyakovlev.org/almanah/almanah-dict-bio/1007301/6 Альманах «Россия. ХХ век»]
- [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb170.htm Краткие биографии и послужные списки руководящих работников НКВД]
- [www.knowbysight.info/ZhZZ/02605.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991]
Отрывок, характеризующий Жупахин, Сергей Георгиевич
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
