Журналистские этика и стандарты

Журнали́стские э́тика и станда́рты (англ. Journalism ethics and standarts) — этические принципы профессиональной журналистики, известные как отраслевой «кодекс чести», который в разных формах сформулирован в медиа-организациях и профсоюзах. Профессиональная этика — это юридически не оформленные, но тем не менее известные и чётко прописанные правила, принятые в СМИ и одобренные обществом.

Речь прежде всего о правдивости информации, её точности и объективности.

Существенный фактор — сведение к минимуму возможного репутационного ущерба для объектов публикации.

В Европе придают особое значение бережному обращению с информацией, которая может быть трактована как дискриминирующая по национальным, конфессиональным или медицинским параметрам.

Новая журналистика и гонзо-журналистика отрицают базовые представления о профэтике.

Журналистская этика и мораль в системе наук

Специалисты считают, что профессиональная этика журналиста как самостоятельная сфера науки формируется на грани общей этики и науки о журналистике.

Мораль журналистики

Мораль подсказывает человеку вариант выбора духовных ценностей и соответствующего поведения именно потому, что она опирается на совесть - нравственное чувство, в котором сказывается самооценка соответствия действий принятым в обществе и преобразованным во внутренние убеждения нормам нравственности. Уступая совести, журналист теряет человечность, личность, общественную значимость . Моральные аспекты журналистской деятельности привлекают общественное внимание потому, что в условиях вседозволенности участились попытки использования СМИ в личных целях. Многие издания различных типов и уровней отличаются низкой культурой полемики, искажают мысли оппонентов, демонстрируют большую неприязнь по отношению к чужим взглядам. Профессия предоставляет журналисту право и обязанность вершить от имени общества публичный моральный суд над явлениями, которые вызывают общую заинтересованность. Поэтому понятно, что журналистскую мораль можно рассматривать и как форму общественного сознания, и как субъективное состояние личности.

Этические и моральные обязанности журналиста

Свобода слова и высказываний является неотъемлемой составляющей деятельности журналиста. Служение интересам власти или учредителей, а не общества, является нарушением этики журналиста. Журналист с уважением относится к частной жизни человека. При этом не исключается его право на журналистское расследование, связанное с теми или иными событиями и фактами, которые имеют общественное звучание и призваны защищать интересы общества и личности. Освещение судебных процессов должно быть непредвзятым к обвиняемым. Журналист не может называть человека преступником до соответствующего решения суда, вступившего в законную силу. Журналистские опросы граждан не должны фабриковаться с целью получения заранее определенного результата. Журналист обязан сделать все возможное для исправления любой распространенной информации, если оказалось, что она не соответствует действительности. Журналист не прибегает к незаконным и недостойным способам получения информации. Как известно, источником информации для представителя СМИ является человек, который имеет конституционное право выбора- общаться с журналистом или нет. Нельзя запугивать собеседника, провоцировать его, предлагать взятки. Все это не только противозаконно, но и "морально безобразно". Если человек отказывается от предоставления той или иной информации, то не мешало бы прислушаться к его мнению относительно отказа. Иногда причиной безразличного отношения к журналисту является неэтичное поведение его коллег из редакции, ранее посетившие этого человека. Урегулировать данный вопрос можно только благодаря "разумному поведению" и завоеванию доверия. Эффективен в таком случае прием имитации - перенос внимания человека с одного объекта на другой. Недаром французский медиамагнат Робер Герсон, которому принадлежит почти 60% городских и провинциальных СМИ, своё заключительное слово на семинаре в городе Анже, посвященном "проблемам этики", начал с утверждения, что "главным рычагом этики является психология. От неё зависит не только существование самой этики, но и журналистики в целом". Действительно, на психологическом аспекте строится вся цепочка взаимоотношений между журналистом и его собеседником.

Нормативы

Международные и региональные организации, в ряды которых входят 400 тысяч журналистов в разных странах мира, объединились после консультативных встреч, проведенных под эгидой ЮНЕСКО в 1978 году.

Международные принципы были утверждены на консультативных встречах ряда организаций в период с 1978 по 1983 год. Это Международная организация журналистов (JOI-МОЖ), Международная федерация журналистов (IFJ-МФЖ), Международный католический союз прессы (UCIP), Латиноамериканская федерация журналистов (FELAP), Латиноамериканская федерация работников прессы (FELATRAP), Федерация арабских журналистов (FAJ), Союз африканских журналистов (UAJ), Конфедерация журналистов АСЕАН (CAJ).

Международная федерация журналистов не принимала участие в заключительной встрече в Париже ноябре 1983 года, где был принят данный манифест.

Общие правила описаны в таких документах как «Международная декларация принципов поведения журналистов» (которая была принята Конгрессом Международной федерации журналистов в 1954 году и отредактирована на сессии Конгресса МФЖ в 1986 года) и «Международные принципы профессиональной этики журналиста» (приняты на консультативной встрече международных и региональных журналистских организаций в Париже 20 ноября 1983 года).

Вторая консультативная встреча (в Мехико в 1980 году) одобрила Декларации ЮНЕСКО об Основных принципах вклада средств массовой информации в укрепление мира, международного взаимопонимания, развития прав человека и противостояния апартеиду, расизму и призывам к войне.

На четвёртой консультативной встрече в 1983 году (в Париже и Праге) была конкретизирована роль, которую «информация и коммуникация играют на национальном и международном уровне, учитывая возросшую социальную ответственность средств массовой информации и журналистов».

Там были выработаны принципы профессиональной этики :

• Принцип № 1. Право граждан на достоверную информацию
• Принцип № 2. Объективное освещение событий — долг журналиста
• Принцип № 3. Социальная ответственность журналиста
• Принцип № 4. Профессиональная честность журналиста
• Принцип № 5. Общественный доступ к информации и участие в СМИ
• Принцип № 6. Уважение частной жизни и достоинства
• Принцип № 7. Уважение общественных интересов
• Принцип № 8. Уважение всеобщих ценностей и многообразия культур
• Принцип № 9. Борьба против войн и других бед, грозящих человечеству
• Принцип № 10. Развитие нового мирового информационного и коммуникационного порядка:

Журналист работает в современном мире в условиях продвижения к новым международным отношениям в целом и новому информационному порядку, в частности. Будучи частью Нового Международного Экономического Порядка, он нацелен на деколонизацию и демократизацию в области информации и коммуникации как на национальном, так и на международном уровне. Базой для нового устройства призвано служить мирное сосуществование между народами и полное уважение их культурной самобытности. Долг журналиста — способствовать демократизации международных отношений в области информации, в частности, защищать и развивать мирные и дружеские отношения между странами и народами.

В России на базе указанных манифестов разработаны два кодекса: «Кодекс профессиональной этики журналиста» (принят первым съездом Союза журналистов СССР на конфедеративной основе 24 апреля 1991 года) и «Кодекс профессиональной этики российского журналиста» (одобрен Конгрессом журналистов России 23 июня 1994 года).

Профессиональная мораль

Профессиональная мораль сводится к конкретизации общепринятых стандартов нравственности применительно к репортёрской работе с учётом своеобразия социальной роли данной профессии и регулирует поведение журналиста.

Журналистское сообщество по определению числится носителем установки на общественно полезное поведение, поэтому профессиональное чувство долга регулирует поведение работника СМИ.

Нормы поведения российского журналиста проговорены в кодексе профессиональной этики, принятом на Конгрессе журналистов России 23 июня 1994 года в Москве.

Источники информации

Умалчивать о своей профессиональной принадлежности репортёр вправе только до конкретного вопроса о характере его деятельности (Закон «О СМИ», ст.49 п. 9).

Служебная этика

Этика служебных взаимоотношений не тождественна профессиональной этике. Репортёр в идеале должен не забывать о престиже профессии, соблюдать нормативы редакционных отношений, а редактор обязан уважать право на мотивированный отказ от задания.

Журналистика чековой книжки

«Журналистика чековой книжки» — это практика приобретения исключительных прав на издание сенсационного материала (преимущественно воспоминаний преступников, любовниц высокопоставленных лиц и т. д.). Например, Ten News заплатили Дугласу Вуду $400,000 за его историю о том, как он был похищен и держался в заложниках в Ираке. Считается, что данная практика нарушает свободу печати и слова, так как ставит конкурирующие издания в неравные условия, не давая возможности получить эксклюзивный материал из-за недостатка средств.

Примеры

Джордж Оруэлл отмечал:

Главную опасность для свободы мысли и слова представляет вовсе не прямое вмешательство Министерства информации или какого-нибудь другого официального органа. Если издатели и редакторы так стараются не допустить в печать некоторые темы, то не потому, что опасаются преследования, а потому, что боятся общественного мнения. Самый худший враг, с которым у нас в стране сталкивается писатель или журналист, — это интеллектуальная трусость

• Газета The Washington Post в годы холодной войны, невзирая на протест властей опубликовала статью о подслушивающем устройстве, которое Пентагон разместил под советским подводным кабелем. И как заметил Бен Брэдли:

Мы опубликовали материал. И знаете что? Солнце на следующий день встало как обычно.

• В этой же газете в 1980 году журналистка Джанет Кук опубликовала статью «Мир Джимми», «в которой рассказала о трагедии восьмилетнего наркомана, подсаженного на героин». Материал был номинирован на Пулитцеровскую премию, а мэр американской столицы Мэрион Барри заявил, что мальчик найден и ему уже оказана медицинская помощь. «После этого юного героя действительно стали искать. И… не нашли. Ибо бедолаги не существовало в природе» . Тем самым были нарушены Принципы № 1-4 (см. выше: раздел «Нормативы»).
• В 1998 году репортёр The New Republic Стивен Глэсс написал о школьнике-хакере, «взломавшем защитные коды компьютерной корпорации, боссы которой решили трудоустроить юное дарование». Но коллеги из Forbes разоблачили авантюриста от журналистики: «юный гений — очередной журналистский миф».
• 18 марта 2010 года в ток-шоу "Свобода мысли" на 5 канале во время обсуждения Федеральной Целевой Программы "Чистая вода" зрителям и участникам в студии демонстрировалось видеообращение  американского онколога Роберта Шистла (Robert H. Schiestl,  Jonsson Comprehensive Cancer Center , University of California, Los Angeles, USA ) Специалист по патологиям,  радиационной онкологии и воздействии среды на живые организмы Р.Шистл неоднократно заявлял о том, что  наночастицы из диоксида титана (TiO2) приводят к разрыву одно- и двухцепочечных ДНК, а также приводят к повреждению хромосом.В программе "Чистая вода/Свобода мысли" текст выступления Р.Шистла был "отредактирован" таким образом, что вместо наночастиц из диоксида титана (TiO2) виновником системных генетических повреждений были назначены "нанофильтры с углеродным сорбентом".Сам Роберт Шистл не берет на себя ответственность за данное высказывание: Yes, we have only tested TiO2, not carbon nanotubes.Искажением информации были нарушены Принципы №1-4 и №6-7 (см. выше: раздел «Нормативы»).

См. также

• Всемирный день свободы печати

Ссылки

• [www.mediasprut.ru/info/pravo/moral.shtml#prinzip Профессиональная этика журналиста — международные и российские акты]
• Евгений Додолев [odnakoj.ru/archive/23112009/iskysstvo/stepenq_svobodx_slova/ «Степень свободы слова»] // «Однако» : журнал. — Москва, 2009. — № 11. — С. 62-65.
• [www.orwell.ru/library/novels/Animal_Farm/russian/rfp_mk/ Предложенное Оруэллом предисловие к «Animal Farm»]
• [www.rsf.org/ Репортёры без границ]
• [www.cimethics.org/ Center for International Media Ethics CIME]
• [www.ethicsformedia.org/ EthicsforMedia]
• [www.spj.org/ethics_code.asp Кодекс чести организации Society of Professional Journalists]
• [cbc.radio-canada.ca/accountability/journalistic/index.shtml Журналистские стандарты организации Canadian Broadcasting Corporation]  (англ.)
• [www.bbc.co.uk/guidelines/editorialguidelines/ Кодекс чести сотрудников BBC]
• [www.caj.ca/aims/index.html Принципы канадской ассоциации журналистов] (недоступная ссылка с 26-05-2013 (3987 дней) — история, копия)
• [www.freedomforum.org/ The Freedom Forum]  (англ.)
• [www.cpj.org/index.html Комитет по защите журналистов Committee to Protect Journalists]  (англ.)
• [www.pressnet.or.jp/english/about/canon.htm Японская журналистская ассоциация] (недоступная ссылка с 26-05-2013 (3987 дней) — история, копия)  (англ.)
• [www.medialaw.com.sg/ethics/jcode.htm Medialaw.com’s review «Code of Ethics of Various Journalists' Unions in Asia»]  (англ.)
• [articlekz.com/node/1521/ Роль журналистской этики в становлении гражданского общества]
• [journalism.indiana.edu/resources/ethics/ Journalism Ethics Cases Online]  (англ.)
• [www.nytco.com/press/ethics.html Кодекс чести сотрудников New York Times]  (англ.)
• [www.ap.org/newsvalues/ The Associated Press Statement of News Values And Principles]  (англ.)
• [www.apme.com/ethics/ Манифест этических принципов организации Associated Press Managing Editors (APME)] (недоступная ссылка с 26-05-2013 (3987 дней) — история, копия)  (англ.)
• Ирина Лукьянова [text.newlookmedia.ru/?p=5813 «Убить менеджера»] // «Новый Взгляд» : газета. — Москва, 2005. — № 17. — С. 02.

Отрывок, характеризующий Журналистские этика и стандарты

Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.