Жуцзы Ин

Лю Ин (кит. трад. 劉嬰, упр. 刘婴, 5-25), известный как «Младенец Ин» (кит. трад. 孺子嬰, упр. 孺子婴, пиньинь: rúzi Yīng, палл.: жуцзы Ин) — последний император китайской династии Западная Хань. В связи с тем, что он формально не был коронован, он не имеет тронного имени.

Лю Ин был сыном Гуанци-хоу Лю Сяна и внуком Гуанци-хоу Лю Сюня; Лю Сюнь был сыном Чу-вана Лю Сяо — сына императора Сюань-ди.

В 6 году регент Ван Ман отравил 13-летнего императора Пин-ди. В силу молодого возраста император не оставил наследника, и к тому времени уже не осталось в живых никого из потомков по мужской линии его деда — императора Юань-ди; поэтому нового императора стали искать среди потомков прадеда Пин-ди — императора Сюань-ди. Имелось в живых 53 правнука Сюань-ди, но все они были взрослыми, а Ван Ман хотел контролировать трон от имени несовершеннолетнего императора; поэтому было объявлено, что не подобает, чтобы трон наследовали друг у друга представители одного и того же поколения (хотя за несколько лет до этого Пин-ди унаследовал трон у своего двоюродного брата Ай-ди). Следовательно, нового императора надлежало выбрать среди 23 праправнуков Сюань-ди, которые к тому времени были детьми или младенцами. В это время в Чанъане был обнаружен камень с красной надписью «Императором должен стать Аньханьский князь Ван Ман». Союзником Ван Мана была его тётя — Великая вдовствующая императрица Ван (вдова императора Юань-ди), которая после этого даровала ему титул «исполняющего обязанности императора» (假皇帝), чтобы он управлял страной, пока один из праправнуков Сюань-ди не будет избран и не достигнет совершеннолетия.

Весной 6 года Ван Ман избрал в качестве преемника императора Пин-ди годовалого Лю Ина, которому был дарован эпитет «Жуцзы» («Младенец»). Ряд членов императорского клана Лю, подозревая Ван Мана в намерении узурпировать трон, поднимали в последующие годы восстания против Ван Мана, но все эти восстания были подавлены, что ещё более укрепило личную власть Ван Мана. Поэтому он решил забрать трон себе и основать новую династию. Зимой 8 года было объявлено, что получено божественное указание от основателя династии Хань Лю Бана, гласящее, что трон должен быть передан семье Ван. Ван Ман объявил себя первым императором новой династии Синь, а Лю Ин получил титул «Динъаньского князя».

Формально Лю Ин получил княжество из 10.000 домохозяйств, в котором дозволялись календарь и одежды династии Хань, и где должны были приноситься жертвы духам императоров династии Хань. Однако на самом деле Лю Ин фактически находился под домашним арестом под сильной охраной; его женили на внучке Ван Мана.

В 23 году династия Синь была свергнута, а Ван Ман — убит. На престол был возведён Лю Сюань под тронным именем «Гэнши-ди». Однако вскоре страна начала разваливаться, различные группировки стали брать власть в разных местах. В 25 году Фан Ван и Гун Линь во главе войска из нескольких тысяч человек похитили Лю Ина и заняли Линьцзин (в современном Цинъяне провинции Ганьсу). Однако Лю Сюань послал против них канцлера Ли Суна, который разгромил восставших и убил Лю Ина.

Отрывок, характеризующий Жуцзы Ин

– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.