Жьок, Франсис
Поделись знанием:
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.
Франсис Жьок (фр. Francis Giauque, 31 марта 1934, Прель, кантон Берн – ночь с 12 на 13 мая 1965) – швейцарский поэт, писал на французском языке.
Содержание
Биография
Сын почтальона. Учебу в Высшей коммерческой школе Невшателя не закончил. В 1956-1957 жил в Женеве, Лозанне, работал в книжной лавке, в типографии. В 1959 преподавал французский язык в Валенсии. В том же году опубликовал первую книгу стихов Разговор в одиночку. Тогда же начал испытывать острые приступы одиночества и тоски, впервые оказался в психиатрической клинике. Употреблял алкоголь и наркотики. После смерти матери в 1963 пытался покончить самоубийством. Был помещен в психиатрическую клинику под Невшателем. Покончил с собой.
Творчество
Его любимыми поэтами были Нерваль, Гёльдерлин, Корбьер, Арто. При жизни издал маленькими тиражами два сборника стихов, оставшихся практически незамеченными. Преобладающая часть наследия опубликована после смерти поэта заботами его друга, швейцарского писателя Жоржа Альдаса. Критика причисляет Жьока к проклятым поэтам.
Книги
- Parler seul/ Bois gravés de Jacques Matthey, avec un avant-propos de Hughes Richard. Genève: éditions Nouvelle Jeune Poésie, 1959 (350 экз.; переизд.: Porrentruy, édtions des Malvoisins, 1969).
- L'Ombre et la nuit. Moutier: éditions de la Prévôté, 1962 (100 экз).
- Terre de dénuement, précédé d'"Un calvaire" par Georges Haldas. Lausanne: éditions Rencontre, 1968 (переизд.: Lausanne, éditions de l'Aire, 1980).
- Journal d'enfer, poèmes et proses rassemblés par ses amis Georges Haldas et Hughes Richard, avant-propos de Jean-Pierre Begot. Paris, éditions Repères, 1978 (1000 экз.; переизд.: Paris, éditions Papyrus, 1984, avec un avant-dire de Jean-Pierre Spilmont et des "Poèmes inédits”, 1964-1965).
- C’est devenu ça ma vie, lettres à Hughes Richard, préface de Gabriel Boillat, postface de Hughes Richard, photographies d'Éric Sandmeier. Les Ponts-de-Martel: éditions Hughes Richard, 1987 (100 экз.).
- Œuvres, préface de Hughes Richard, postface de Jean-Jacques Queloz. Lausanne: éditions de l'Aire, 2005 (1500 экз.).
Напишите отзыв о статье "Жьок, Франсис"
Литература
- Haldas G. "Un calvaire"// Idem. Jardin des espérances, chroniques. Lausanne: L'Âge d'homme, 1980, p. 247-297.
- Les Nouveaux Poètes maudits: anthologie/ Alain Breton (dir.). Paris: éditions Saint-Germain-des-Prés; Le Cherche-Midi, 1981, p. 103-111.
- Anthologie des Poètes maudits du XXe siècle/ Pierre Seghers (dir.). Paris: éditions Pierre Belfond, 1985, p. 173-192.
Ссылки
- [www.m-ici.ch/activites/dossiers_web/18 Досье] (фр.)
- [pioum.chez.com/Giauque.htm Биография, библиография] (фр.)
- [www.adm.fukuoka-u.ac.jp/fu844/home2/Ronso/RonsyuA/Vol12-1/A1201_0027.pdf Статья о творчестве] (фр.)
Отрывок, характеризующий Жьок, Франсис
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.
