Жэньминь жибао

«Жэньминь жибао»

Оригинальное название	人民日报
Тип	ежедневная газета
Владелец	КПК
Главный редактор	Ли Баошань
Основана	15 июня 1948
Политическая принадлежность	орган ЦК КПК
Язык	китайский
Тираж	3 млн. (2013)
Сайт: [people.com.cn com.cn]

К:Печатные издания, возникшие в 1948 году

«Жэньми́нь жиба́о» (кит. трад. 人民日報, упр. 人民日报, пиньинь: Rénmín Rìbào, палл.: Жэньминь жибао, буквально: «Народная ежедневная газета», уйг. خەلق گېزىتى, чжуанск. Yinzminz Yizbau) — китайская ежедневная газета, выходящая на китайском, русском, английском, японском, французском, испанском, арабском, монгольском, тибетском, уйгурском, казахском, корейском, носу и чжуанском языках; официальное печатное издание ЦК КПК.

Газета «Жэньминь жибао» является одной из ведущих газет в мире и самой влиятельной газетой в Китае. Свыше тысячи журналистов работают в 70 корреспондентских отделениях в разных странах и районах мира. Тираж газеты достигает 2 миллионов 800 тысяч, ежегодно увеличивается на более чем сто тысяч экземпляров.

15 июня 1948 г. газета «Жэньминь жибао» была создана как издание бюро ЦК КПК Северного Китая. Мао Цзэдун написал своим почерком её название. 1 августа 1949 года (накануне образования Китайской Народной Республики) ЦК КПК принял решение превратить её в официальную газету Центрального комитета Коммунистической партии Китая. С многолетним развитием газета «Жэньминь жибао» вместе со своими десятками дочерних изданий (известных в стране, а также и в мире) стала крупной организацией — холдингом «Жэньминь жибао».

В Интернете газета «Жэньминь жибао» доступна на языках народов Китая и основных иностранных языках. Сайт на русском языке был официально открыт 5 июня 2001 года. Это один из ведущих официальных русскоязычных информационных порталов КНР.

Руководство страны и компартии Китая уделяет большое внимание и оказывает огромную поддержку холдингу «Жэньминь жибао».

Ссылки

• [russian.people.com.cn/ «Жэньминь жибао» онлайн (на русском)]
• [www.people.com.cn «Жэньминь жибао» онлайн (на китайском)]

Отрывок, характеризующий Жэньминь жибао

– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?