Жюбиналь, Ахилл
Поделись знанием:
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
| Ахилл Жюбиналь | |
| Achille Jubinal | |
 Ахилл Жюбиналь, портрет работы E. Sans | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
23 декабря 1875 (65 лет) |
| Место смерти: | |
| Страна: |
французское |
| Научная сфера: |
историк-медиевист |
Ахилл Жюбиналь (фр. Achille Jubinal), полное имя Мишель-Луи-Акилле Жюбиналь (24 октября 1810, Париж — 23 декабря 1875 в Париже)[1] — историк, лингвист, археолог, французский политический деятель.
Содержание
Биография
Ахилл Жюбиналь родился 24 октября 1810 в Париже в семье выходцев из Верхних Пиреней. Увлечение с детских лет историей и археологией позволило ему стать слушателем Национальной школы хартий, специализирующейся на вспомогательных исторических дисциплинах. После окончания школы он в течение нескольких лет посвящает себя изучению средневековых литературных рукописей и гобеленов и в период с 1834 по 1845 годы, публикует целый ряд научных работ, посвященных этой тематике. Публикации приносят ему известность.
В 1839 году он становится профессором зарубежной литературы филологического факультета Монпелье.
Ахилл Жюбиналь проявляет политическую активность и избирается депутатом законодательного корпуса от Верхних Пиреней, занимая этот пост в 1852—1863 годах.
Жюбиналь известен как меценат. Он способствовал развитию музеев и библиотек в районе Баньер-де-Бигор от которого он был избран. Местная библиотека, основанная в 1854 году, к 1857 году насчитывала тысячи томов, многие из которых были подарены им самим. Он призывал и других состоятельных граждан последовать его примеру. Уже после его смерти коллекция книг, первоначально расположенная на втором этаже бывшей мэрии, была перенесена в три специально оборудованных помещения[2].
Ахилл Жюбинал сочетался браком с Hortense de Corbeau Saint-Albin. Их дочь Амели была замужем за историком и романистом Жоржем Дюрюи.
Дюма
Мишель-Луи-Акилле Жюбиналь дружил с Александром Дюма отцом. В 1854—1856 годах Александр Дюма для придания солидности своему журналу «Мушектер» привлекал его для написания заметок и статей[3]. Он также дружил и с Дюма сыном. В историю вошел фрагмент его письма, написанного в 1874 года, в котором он поздравляет Александра Дюма с его избранием во Французскую Академию. Как известно, академия состояла из 40 членов и Жюбиналь, отмечая заслуги Дюма перед французской общественностью, выразился следующим образом:
«Поздравляю с академическим успехом, до вашего назначения их было 39, с вами, их — 80…»[4]
Ахиллес Жюбиналь умер 23 декабря 1875 года в Париже в возрасте 65 лет, оставив после себя значительное научное наследие. За заслуги перед государством Ахилл Жюбиналь в 1863 году награждён Орденом Почетного легиона[5].
Память
Именем Ахиллеса Жюбиналь названы улица в Тарбе и местность в Баньер-де-Бигоре.
Публикации
- Jongleurs et trouvères ou choix de saluts, épitres, rêveries et autres pièces légères des XIIIe et XIVe siècles publié pour la première fois par Achille Jubinal d’après les manuscrits de la Bibliothèque du Roi Paris, J. Albert Merkelein, 1835.
- La legende latine de S. Brandaines, avec une traduction inedite en prose et en poesie romanes par Achille Jubinal (1836) [books.google.fr/books?id=89VPAAAAcAAJ disponible] sur Google Livres.
- La Armeria Real ou collection des principales pièces de la galerie d’armes anciennes de Madrid. Frontispice, lettres ornées, culs de lampe par M. Victor Sansonetti. Gravures sur bois par M. Faxardo, sur pierre, sur cuivre, sur acier par les meilleurs artistes de Paris. 3 volumes. Paris, Au Bureau des anciennes tapisseries historiées & Paris Chez Didron, 1837—1861. Avec des dessins de Gaspare Sensi.
- Mystères inédits du XVe siècle. 1837. Slatkine Reprints, Genève, 1977.
- La tapisserie de Bayeux, représentant la conquête de l’Angleterre par les Normands, en l’année 1066. Édition variorum dédiée à l’Académie des inscriptions et belles-lettres. Paris, Au bureau des anciennes tapisseries et du musée d’artillerie espagnol, 1838.
- Nouveau recueil de contes, dits, fabliaux et autres pièces inédites des XIIIe, XIVe et XVe siècles, pour faire suite aux collections de Legrand d’Aussy, Barbazan et Méon, mis au jour pour la première fois d’après les manuscrits de la bibliothèque du roi. 1839—1842. Slatkine Reprints, Genève, 1975. 2 volumes. Il s’agit d’un recueil de textes médiévaux qui n’avaient encore jamais vu le jour et qui sont publiés ici textuellement d’après les manuscrits. Ils contiennent entre autres deux poésies concernant le vin : Le martyre de Saint Bacchus (t.1., P. à 265), daté de 1313, et un autre poème intitulé La Desputoison du Vin et de l’eau. (t.1., P. à 311). Le premier est un long poème en vers octosyllabes qui célèbre le dieu Bacchuus et chante la beauté des vignobles, avec des digressions mystiques. Le deuxième apporte des références aux vins de Beaune, d’Auxerre et surtout de Saint-Pourçain, aux vins de Gascogne, aux vins du Nivernais, etc.
- Les Anciennes tapisseries historiées. Tapisseries de Dijon et du Chevalier Bayard, représentant l’une le siège de Dijon par les Suisses, en 1513, l’autre l’Illiade en souliers à la poulaine. Dijon, 1840.
- Lettres à M. Le Comte de Salvandy sur quelques-uns des manuscrits de la Bibliothèque royale de la Haye. Paris, 1846.
Напишите отзыв о статье "Жюбиналь, Ахилл"
Примечания
- ↑ [gw.geneanet.org/pierfit?lang=en&p=michel+louis+achille&n=jubinal Michel Louis Achille JUBINAL — «pierfit» — Geneanet]
- ↑ [www.mediatheque-bagneresdebigorre.fr/index.php?option=com_content&view=article&id=56%3Ahistoire-de-la-bibliotheque&catid=13%3Apatrimoine&Itemid=15&limitstart=1 Médiathèque Intercommunale de la Haute-Bigorre | Histoire de la bibliothèque — Le fondateur : Achille Jubinal]
- ↑ [alexandredumas.org/Corpus/Auteurs?ID=255 Jubinal, Achille | none]
- ↑ Ахилл Жюбиналь, письмо Александру Дюма сыну с поздравлением с избранием во Французскую Академию (1874)
- ↑ [www.culture.gouv.fr/public/mistral/leonore_fr?ACTION=CHERCHER&FIELD_1=COTE&VALUE_1=LH%2F1385%2F42| Офицер почетного легиона]
Ссылки
- [www.mediatheque-bagneresdebigorre.fr/index.php?option=com_content&view=article&id=56%3Ahistoire-de-la-bibliotheque&catid=13%3Apatrimoine&Itemid=15&limitstart=1 Краткая биография Ахилла Жюбиналь на «mediatheque municipale»]
- [gw.geneanet.org/pierfit?lang=en&p=michel+louis+achille&n=jubinal Генеалогические данные]
Отрывок, характеризующий Жюбиналь, Ахилл
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
