Дорюс-Гра, Жюли

Жюли Дорюс-Гра Julie Dorus-Gras
Основная информация
Имя при рождении	Жюли ван Стеенкисте-Дорюс
Дата рождения	1805(1805)
Место рождения	Валансьен
Дата смерти	6 февраля 1896(1896-02-06)
Место смерти	Париж, Франция
Страна	Нидерланды Нидерланды Бельгия Бельгия
Профессии	оперная певица
Певческий голос	сопрано
Коллективы	Парижская опера

Жюли Дорюс-Гра (фр. Julie Aimée van Steenkiste Dorus-Gras, ван Стеенкисте-Дорюс по отцу, Гра по мужу; 7 сентября 1805, Валансьен — 6 февраля 1896, Париж) — французская певица (сопрано), сестра флейтиста Луи Дорюса.

Училась в Парижской консерватории, дебютировала в 1825 г. в брюссельском оперном театре Ла Монне. Дорюс была первой исполнительницей партии Эльвиры в опере Франсуа Обера «Немая из Портичи» (1829) и участвовала в историческом представлении этой оперы 25 августа 1830 года, ставшем началом Бельгийской революции.

В 1831 г. Жюли Дорюс перешла в Парижскую оперу, на сцене которой оставалась на протяжении 15 сезонов, нередко также гастролируя в Лондоне на сцене театра Ковент-Гарден. Среди премьерных партий Дорюc — Алиса в «Роберте-дьяволе» (1831) и Маргарита Валуа в «Гугенотах» (1836) Мейербера, Евдокия в «Жидовке» Галеви (1835), Тереза в «Бенвенуто Челлини» Берлиоза (1838), а также Полина во второй (французской) редакции «Полиевкта» Гаэтано Доницетти (1840).

Отрывок, характеризующий Дорюс-Гра, Жюли

Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.