Девакез, Жюль

Жюль Девакез
Общая информация
Полное имя	Жюль Девакез
Родился	9 марта 1899(1899-03-09) Париж, Франция
Умер	12 июня 1971(1971-06-12) (72 года) Лион, Франция
Гражданство	Франция
Рост	169 см
Позиция	нападающий
Карьера
Клубная карьера*
1915—1917	Сен-Дени
1917—1924	Олимпик (Пантин/Париж)
1924—1930	Олимпик Марсель
1930—1933	Ницца
1933—1934	Безье
Национальная сборная**
1920—1929	Франция	41 (12)
Тренерская карьера
1933—1934	Безье	играющий тренер
1945—1946	Гренобль
1946—1947	Олимпик Марсель
	АС (Экс-ан-Прованс)
	Лион
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Жюль Деваке́з (фр. Jules Dewaquez, произносится [dəvakɛz]; 9 марта 1899, Париж — 12 июня 1971, Лион) — французский футболист и тренер. Капитан сборной Франции.

Карьера

Жюль Девакез начал свою карьеру в 1915 году в клубе «Сен-Дени». В 1917 году он перешёл в клуб «Олимпик Пантин» (позже этот клуб стал называться «Олимпик Париж»), в котором Девакез выиграл кубок Франции в 1918, а через год «Олимпик» вновь вышел в финал турнира, но проиграл клубу «КАС». Во время игры в Олимпике, Девакез дебютировал в сборной Франции в матче 18 января 1920 года против команды Италии, в котором французы были разгромлены 4:9. После матча с Италией, несмотря на поражение, Девакез стал твёрдым игроком основы сборной команды, участвуя во всех играх французов в 1920 году, включая два матча Олимпиаде 1920 в Антверпене.

Летом 1924 года Девакез перешёл в клуб «Олимпик Марсель», в том же сезоне, но уже в 1925 году Девакез участвовал в знаменитом матче 25 мая Англия-Франция, когда англичане после двух травм своих игроков были вынуждены заканчивать матч вдевятером, но всё же смогла удержать победу 3:2, но один из двух голов французов забил Девакез, он же смог травмировать вратаря англичан Фредди Фокса, после чего то покинул поле на 75-й минуте встречи. В 1926 году Девакез выиграл свой первый титул с «Марселем», кубок Франции, а через год повторил свой успех. Девакез поехал с французской сборной на Олимпиаде 1928 в Амстердам, но там французы проиграли Италии 3:4. 1929 год стал последним для Девакеза в футболке национальной команды, он провёл два матча: 9 мая с Англией (поражение Франции 1:4) и 17 мая с Бельгией (вновь поражение 1:4), всего за сборную Франции Девакез провёл 41 матч и забил 12 мячей, 4 раза он выводил команду на поле с капитанской повязкой.

В 1930 году Девакез перешёл в клуб «Ницца», в котором в 1932 году получил статус профессионального футболиста, а год спустя ушёл в клуб «Безье», в котором выполнял функции играющего тренера команды и в котором завершил свою спортивную карьеру.

После второй мировой войны Девакез вернулся в футбол, но уже в качестве тренера. Он работал с такими клубами, как «Гренобль», «Олимпик Марсель», «АС» из Экс-ан-Прованса и «Лион».

Достижения

• Обладатель кубка Франции: 1918, 1926, 1927; финалист: 1919, 1921

Ссылки

• [www.rsssf.com/players/trainers-fran-clubs.html France — Trainers of First and Second Division Clubs]
• [www.om1899.com/joueurs/entraineur/dewaquez.htm Профиль на om1899.com]
• [www.biographie.net/Jules-Dewaquez Статья на biographie.net]
• [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=292451 Статистика на сайте FIFA] (англ.)
• [genesisesferica.blogspot.com/2009/02/jules-dewaquez-el-mostacho-volador.html Статья и видео на blogspot.com]

Отрывок, характеризующий Девакез, Жюль

Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.