Жёлтые осы
| Жёлтые осы | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип |
спецназ |
| Численность |
70 человек |
| Дислокация | |
| Участие в | |
| Командиры | |
| Известные командиры |
Воин Вучкович |
Жёлтые осы (серб. Жуте осе / Žute ose) — сербский паравоенный отряд, созданный в начале Боснийской войны. Он возник 12 апреля 1992 года в Зворнике из членов Сербской демократической партии, бойцов местной Территориальной обороны и добровольцев. Отряд возглавляли Воин «Жучо» Вучкович (серб. Vojin "Žućo" Vučković) и Душан Репич (серб. Dušan Repić). Подразделение действовало в районе Зворника[1], а также принимало участие в боях за другие населённые пункты Подринья. Действовало на протяжении всей войны. Отряд был расформирован в 1995 году и восстановлен не был. Воджин и его брат Душко были осуждены в 1996 году за убийство 17 гражданских лиц в районе Зворника Челопек (Čelopek) в ходе резни в Зворнике в 1992 (истреблении боснийского населения в долине Дрины)[1][2]. Четверо других "жёлтых ос" были также обвинены в совершении военных преступлений[3].
Содержание
Создание
«Жёлтые осы» — известное название, данное паравоенному отряду Игоря Марковича. Отряд был сформирован предположительно 12 апреля 1992 года Браной Груйичем (серб. Brana Grujić), председателем Сербской демократической партии (SDS), и Марко Павловичем (серб. Marko Pavlović), командиром отряда местной территориальной обороны Зворника (англ. Zvornik Territorial Defense unit) на сессии муниципальной ассамблеи Зворника. Отряд, состоявший из 70 человек, возглавил Воин Вучкович (род. 1962), бывший электрик из города en:Умка близ Белграда, мастер боевых искусств и бывший тренер команды по дзюдо МВД Сербии[4].
В ходе суда международного трибунала по бывшей Югославии над Момчило Краишником были представлены доказательства, что Марко Павлович на самом деле является офицером разведки Браниславом "Бранко" Поповичем, майором зворникской бригады ВС Республики Сербской, который впоследствии перешёл в сухопутные войска Сербии[5]
Отряд «Жёлтые осы» в числе трёх паравоенных групп обвиняли в участии в этнических чистках и грабежах в Зворнике. Их целью были не только боснийцы, но и прочие состоятельные люди, включая сербов. Они закхватили сербского мэра Зворника и пытались установить контроль над городом используя оружие местных сил самообороны. Боснийские сербы арестовали их и отправил обратно в Сербию но те вскоре вернулись[4].
Участие в военных преступлениях
Деревня Дивич (серб. Divič) на левом берегу Дрины близ Зворника стала одним из первых боснийских населённых пунктов, подвергнутых этнической чистке, под которую попали 3 тыс. боснийцев[4].
26 мая 1992 боснийские жители были увезены из деревни на автобусах и провели ночь в Зворнике. На следующий день женщины и дети были перевезены в город Тузла, находившийся под контролем боснийского правительства. Трудоспособных мужчин (всего 180) сначала содержали на стадионе «Дрина», а затем перевели во временную тюрьму, размещённую в бывшем офисном здании. Два дня спустя, 29 мая большинство мужчин перевели в Дом культуры в Челопеке, остальные исчезли[4].
10 июня 1992 Душан Вучкович с десятью солдатами посетил Дом Культуры. Они вынудили отцов совершать сексуальные посягательства на сыновей, а 14 заключённых были забиты до смерти или застрелены. Выжившим дали 15 минут на то, чтобы убрать кровь, заключённых заставили вынести тела наружу (никто больше эти тела не видел). Впоследствии Вучкович и его сообщники почти каждую ночь посещали Челопек, чтобы избивать, мучить или убивать заключённых. 27 июня 1992 Вучкович открыл беспорядочный огонь из пулемёта по заключённым, убив 25 из них. Тюрьма была закрыта 29 июня 1992, 84 выживших были перемещены через Зворник и лагерь заключения в деревне Баткович (серб. Batković) под Биелиной[4].
Судебные процессы
В августе 1992 около 70 членов отряда «Жёлтых ос» были арестованы и обвинены в грабежах и убийствах сербских и боснийских гражданских лиц. Их заключили в Биелине, где их предположительно подвергли избиениям и под пыткой заставили подписать признания. Перед тем, как отпустить их, всех арестованных передали Сербии. 5 ноября 1993 Вучкович и его братья были арестованы сотрудниками МВД Сербии, 28 апреля 1994 им предъявили обвинения[4]. Душко был обвинён в убийствах 16 гражданских и нанесении ранений 20 другим гражданским: так, в июне 1992 он отрезал людям уши (мочки ушей предположительно отрывал и съедал). Также его обвинили в изнасилованиях и грабежах боснийских женщин в деревне Радаль (серб. Radalj) близ Мали-Зворника в Сербии (поэтому это дело рассматривалось в Сербии). Воина обвинили в незаконном владении оружием и присвоении личины офицера полиции. В обвинительном заключении говорилось, что после начала войны братья вызвались помочь сербам в Боснии и Герцеговине[4].
Во время суда Вучкович отрицал своё участие в преступлениях, в которых он сознавался: Вучкович говорил, что он был вынужден подписать признание, поскольку боялся, что секретная полиция истребит его семью. Он заявлял, что был уволен из армии после двух месяцев службы, ему был поставлен диагноз «психопат и алкоголик», после чего его лечили от алкоголизма и наркомании[4]. Воин хвалился своими связями в сербском МВД, гордился военными достижениями отряда в Зворнике и его окрестностях и заявил что его брат, подчинявшийся приказам, отдаваемым на поле боя был примером дл остальных солдат[4]. Согласно Human Rights Watch и исследователю Helsinki Watch, вопросы прокурора были сформулированы таким образом, чтобы избежать ответов, поддерживающих защиту. Свидетели обвинения, два челна отряда «Жёлтых ос» не говорили ничего о преступлениях, но превозносили солдат Воина и Душана[4].
Об подразумеваемом участии правительства Сербии в преступлениях на заседаниях не говорилось. Обвинению не удалось представить доказательства совершения преступлений, свидетели не появлялись, один из судей высказывал поддержку братьям Вучковича, охранники предлагали братьям сигареты. На третий день заседания адвокаты защиты объявили, что Вучкович уже представал перед военным судом в Баня-Луке по обвинению в совершении военных преступлений в Биелине, где был оправдан. Затем состав суда был распущен, председатель заболел, суд был отложен на неопределённый период[4].
В июле 1996 в адрес братьев Вучковичей было снова выдвинуто обвинение. Душко Вучкович был приговорён к семи годам лишения свободы, спустя два года апелляция в Верховный суд Сербии привела к тому, что ему увеличили срок до 10 лет за преступления против гражданского населения и изнасилование. Воин Вучкович получил четыре месяца тюремного заключения за нелегальное владение оружием, амуницией и взрывчаткой[2]. На суде Душко Вучкович признал себя членом Сербской радикальной партии и заявил, что присоединился туда просто потому, что другие партии не взяли бы его из-за проблем с психическим здоровьем. Он вынашивал планы отправиться на линию фронта вместе с коллегами из партии: Зораном Дражиловичем (серб. Zoran Dražilović), Любишей Петковичем (серб. Ljubiša Petković) и Зораном Ранкичем (серб. Zoran Rankić). Для этого он прошёл военную подготовку под присмотром Ранкича и его брата. 15 апреля 1992 после инцидента в Зворнике его арестовали, но через несколько дней выпустили благодаря усилиям председателя СРП в Лознице и адвоката, нанятого партией[6][7].
На суде в 2008 году Мирослав Николич (серб. Miroslav Nikolić), бывший член отряда «Жёлтых ос», показал на допросе, что часть под командой Воина Вучковича ответственна за действия в деревне Козлук. Через некоторое время после ухода из отряда Николич вернулся в Козлук и обнаружил, что деревня покинута жителями. Груич и Попович были также обвинены в том, что знали о происходящем, но ничего не сделали, чтобы помешать «жёлтым осам» убить по меньшей мере 19 боснийцев из Дивича внутри местного Дома Культуры в Челопеке и по меньшей мере троих в районах Экономия и Циглана[8].
В культуре
В 1995 году режиссёр Илан Зив снял фильм, темой которого стала история отряда[9].
Напишите отзыв о статье "Жёлтые осы"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.icty.org/x/cases/krajisnik/tjug/en/kra-jud060927e.pdf Prosecutor v. Momcilo Krajisnik - Judgment]. International Criminal Tribunal for the former Yugoslavia (27 September 2006). [www.webcitation.org/6Fg1OLtQ3 Архивировано из первоисточника 6 апреля 2013].
- ↑ 1 2 [www.ex-yupress.com/nin/nin115.html St. Vitus Day Massacre]
- ↑ www.tuzilastvorz.org.rs/html_trz/VESTI_SAOPSTENJA/S_12_08_05_LAT.mht
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [www.icty.org/x/cases/krajisnik/tjug/en/kra-jud060927e.pdf War Crimes Trials in the Former Yugoslavia]. Human Rights Watch (1 June 1995). [www.webcitation.org/6Fg1OLtQ3 Архивировано из первоисточника 6 апреля 2013].
- ↑ Witness 682 evidence to the Krajisnik trial, 21 July 2005, ICTY Case IT-00-39-T, p. 16861 [www.icty.org/x/cases/krajisnik/trans/en/050721ED.htm]. Retrieved 2 May 2010
- ↑ [iwpr.net/report-news/kovacevic-appeal-simic-transfer-zvornik-trial-kadijevic-warrant-and-bralo-appeal Kovacevic appeal, Simic transfer, Zvornik trial, Kadijevic warrant and Bralo appeal] (2 April 2007).
- ↑ [humanrightshouse.org/Articles/521.html First hearing in Zvornik Group trial in Belgrade] (2 December 2005).
- ↑ [www.b92.net/eng/news/crimes-article.php?yyyy=2008&mm=01&dd=29&nav_id=47302 Ex-paramilitary testifies at Zvornik trial] (29 January 2008).
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0115021/ Yellow Wasps (1995)]. Internet Movie Database. [www.webcitation.org/6Fg1OyA4L Архивировано из первоисточника 6 апреля 2013].
Отрывок, характеризующий Жёлтые осы
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»
Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
