Жёлудев, Владимир Николаевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Жёлудев Владимир Николаевич»)
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Николаевич Жёлудев
Дата рождения:

10 ноября 1903(1903-11-10)

Дата смерти:

16 октября 1972(1972-10-16) (68 лет)

Место смерти:

Хмельник

Награды и премии:

Владимир Николаевич Жёлудев (1903—1972) — начальник Лискинского отделения движения Юго-Восточной железной дороги, Герой Социалистического Труда.

Родился 10 ноября 1903 года в селе Белый Колодезь Валуйского уезда Воронежской губернии, ныне Богучарсккого района Воронежской области в семье сапожника-кустаря. Русский. С 12 лет батрачил за кусок хлеба. После смерти в 1917 году отца, получившего на фронте тяжелые ранения, Володя остался старшим из пяти детей-сирот, а семья осталась без средств и имущества. Несколько лет подросток работал в имении графини Паниной.

С 1921 году трудился на железнодорожном транспорте. Сперва учеником на телеграфе на станции Валуйки. Потом телеграфистом на той же станции, пока не призвали в Красную Армию. Служил в 1-м железнодорожном полку под Ленинградом. После увольнения в запас работал старшим телеграфистом станции Бирюч на участке Валуйки — Лиски. Затем трудился в различных должностях на станциях Северо-Донецкой и Юго-Восточной железных дорог: дежурным по станции, заместителем начальника станции, диспетчером, старшим диспетчером Лискинского отделения движения. Окончил курсы диспетчеров в Киеве, обучался в Центральной Эксплуатационной школе Наркомата путей сообщения в Москве.

В 1936 году его назначили заместителем начальника отделения в Россошь, а к концу года — старшим помощником начальника распорядительного отдела Управления Юго-Восточной дороги. Весной 1937 года тяжело болел, перенес операцию в брюшной полости, а после выздоровления направлен участковым ревизором по безопасности движения поездов Грязненского отделения. С 1938 года — заместитель начальника, а потом и начальник Лискинского отделения движения. В 1940 году он был удостоен высшей отраслевой награды — знака «Почетный железнодорожник».

С начала войны В. Жёлудев в должности начальника военно-эксплуатационного отделения обеспечивает в прифронтовой полосе Западного, Брянского и Юго-Западного фронтов движение поездов в целях обеспечения всем необходимым воинских частей фронтов. В марте 1942 года был ранен в ногу, после выздоровления продолжал работать. Летом 1942 года нарком путей сообщения генерал-лейтенант Хрулёв представил его к награждению орденом Трудового Красного Знамени.

В сентябре 1942 года назначен начальником 122-го военно-эксплуатационного отделения (ВЭО-122), обеспечивавшего обслуживание единственной рокады на левом берегу Волги, по которой через Верхний Баскунчак доставлялись грузы в осаждённый Сталинград. В начале декабря получил второе ранение. 31 декабря 1942 года назначен начальником ВЭО-16.

После окончательного разгрома немецкой группировка под Сталинградом в феврале 1943 года, в целях улучшения работы Лискинского отделения Юго-Восточной дороги, ВЭО-16 было направлено для приёмки в эксплуатацию участка Лиски — Россошь — Лихая, по которому доставлялись грузы для Юго-Западного и Южного фронтов, освобождавших Донбасс.

Жёлудев снова был назначен начальником Лискинского отделения движения. После восстановления обоих мостов через Дон линия Лиски — Валуйки стала кратчайшим путём, по которому продвигались с Южного Урала и из Сибири эшелоны с войсками для разгоревшейся в июле Орловско-Курской битвы, а затем и битвы за Днепр. О вкладе В. Н. Жёлудева и его трудового коллектива в материально-техническое обеспечение войск Воронежского и Степного фронтов свидетельствует тот факт, что в мае 1943 года Лискинское отделение было отмечено переходящим Красным знаменем Государственного Комитета Обороны и денежной премией.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1943 года «за особые заслуги в деле обеспечении перевозок для фронта и народного хозяйства и выдающиеся достижения в восстановлении железнодорожного хозяйства в трудных условиях военного времени» Жёлудеву Владимиру Николаевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и Золотой медали «Серп и Молот».

24 декабря в Кремле герою-железнодорожнику вручили высокие награды родины, а в наркомате — второй знак «Почетному железнодорожнику». В январе 1944 года В. Н. Жёлудев был назначен первым заместителем начальника Юго-Восточной железной дороги. Но ему не хватало теоретических знаний, и с января 1945 года он был освобожден от обязанностей заместителя в связи с зачислением в Московский институт инженеров транспорта (МИИТ) на факультет «Движение и грузовая работа». Учась по ускоренной программе фактически без летних и зимних каникул, Жёлудев с отличием окончил институт в октябре 1947 года. Получил назначение на родную Юго-Восточную железную дорогу.

С марта 1948 года В. Н. Жёлудев работал начальником отделения в Уфе на Куйбышевской магистрали. В связи с ухудшением состояния здоровья (сказывались последствия фронтовой контузии и двух ранений, а болезненное состояние вызывало повышенную нервозность, что отражалось на работе), в июле 1949 года был переведен в город Владимир Горьковской железной дороги на менее напряжённую работу, а в октябре 1950 года — на Сталинградскую железную дорогу.

Жил в городе Сталинграде (Волгограде). В феврале 1953 года был избран депутатом Сталинградского городского Совета депутатов трудящихся. До ухода в марте 1961 года пенсию по инвалидности работал заместителем начальника — главным инженером Сталинградского отделения дороги. 16 октября 1972 года скончался, когда находился на лечении в городе Хмельник Винницкой области. Похоронен в Волгограде.

Награждён двумя орденами Ленина (05.11.1943, 09.06.1952), Трудового Красного Знамени, медалями, в том числе медалями «За оборону Москвы» и «За оборону Сталинграда»; двумя знаками «Почетному железнодорожнику».

Напишите отзыв о статье "Жёлудев, Владимир Николаевич"



Литература

  • Золотые звёзды земли Воронежской: Сб. документов и матер. / Составитель Э. С. Лыкова. — Воронеж: Центрально-Чернозёмное книжное издательство, 1989.
  • Литвинова Т. Н., Юрасов А. Н. Дмитриев В. Я. // [www.nlr.ru/res/epubl/rue/slovnik/voroneg.pdf Воронежская энциклопедия ]/ Гл. ред. М. Д. Карпачёв. — Воронеж: Центр духовного возрождения Чернозёмного края, 2008. — Т. 1. — 524 с.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9784 Жёлудев, Владимир Николаевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Жёлудев, Владимир Николаевич


Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.