Маритен, Жак
Жак Маритен | |
Jacques Maritain | |
Род деятельности: |
христианский философ, основатель неотомизма |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Награды и премии: |
Жа́к Марите́н (фр. Jacques Maritain; 18 ноября 1882 года, Париж — 28 апреля 1973 года, Тулуза, Франция) — французский философ, теолог, основатель неотомизма. Профессор Принстона (1948—1960).
Содержание
Биография
В 1901 году в Сорбонне он познакомился с эмигранткой-еврейкой из Ростова, поэтессой Раисой Уманцовой (1883—1960); в 1904 году они поженились[1][2]. Её сестра Вера Уманцова большую часть жизни прожила с ними. Получивший протестантское воспитание и изучавший в университете биологию, в 1906 году Жак Маритен вместе с женой принимает католичество.
Научная деятельность
Своей задачей он видел интегрировать современную философию с идеями св. Фомы Аквинского. В своих лекциях и многочисленных книгах Маритен защищает католичество от многообразного модернизма, считая необходимым интегрировать прогресс и традицию в рамках католической веры. Современные проблемы могут и должны быть решены христиански. Кроме того, работы Маритена посвящены, например, политике и эстетике.
Интегральный гуманизм
Социальные идеи Жака Маритена направлены на решение проблем современности в христианском ключе. «Выход из ситуации кризиса современной ему эпохи виделся Маритену в утверждении „теоцентрического гуманизма“, „персоналистической демократии“, христианизации всех областей духовной культуры и экуменическом сближении религий». В работе «Сумерки цивилизации» Маритен описывает становление гуманистических идей, и ошибки, приведшие к их вырождению. Гуманизм понимается мыслителем как развитие всех возможностей человека, раскрытие его первоначального величия. Но гуманизму, начиная с античности, свойственен порок замыкания человека на самом себе. Именно в изоляции человеческой природы от Высшего существа, согласно Маритену, коренятся проблемы современного человечества. В отсутствие Бога, человек теряет и свою душу, что приводит к появлению таких теорий отчаяния и абсурда как философия Ницше или экзистенциализм. Две крайности представляют марксизм, полностью замкнувшийся в своем рационализме, и христианский гуманизм, изолировавший разум на поисках «Града человека-бога вместо обращения к идеалу Града личности, сотворенной по образу Божию». Духовное преобразование и обновление цивилизации Маритен связывал с выдвигаемым им проектом «интегрального гуманизма», преодолевающего отпадение человека от Бога через восстановление трансцендентных оснований человеческой жизни. В такой новой цивилизации христианская вера будет сочетаться с секулярными институтами. Источником суверенитета государства будет Бог, главными целями государства станут социальные, и христианские идеалы станут для социальной политики государства каноном. В такой христиански инспирированной демократии религия будет регулировать на высшем уровне отношения между индивидами, и человеческая свобода будет развиваться. Фашизм и коммунизм искореняли такую свободу, а либерализм, поощряющий эгоизм и индивидуализм, противоречит христианским нормам. Интегральный же гуманизм рассматривает человека как единство божественного и человеческого начал.
Маритен не считает свою концепцию, в отличие от марксистского гуманизма, утопичной. Социалистический гуманизм абсолютизирует коллективное начало, либеральный — индивидуальное, а интегральный гуманизм придерживается золотой середины, сочетая обновление с сохранением традиционных ценностей.
Соблюдение трех основных принципов интегрального гуманизма — утверждение ценностей личности, совместное существование людей в стремлении к общественному благу, а также христианско-теистическая направленность, ведущая к экуменическому сближению верующих, с точки зрения Маритена, приведет к существованию общества, в котором наиболее полно смогут раскрываться способности личности, а также будет воплощаться человеческая свобода.
Чтобы охарактеризовать значение интегрального гуманизма Маритена для развития католической церкви в XX веке, достаточно упомянуть, что в 1967 г. в энциклике «О прогрессе народов» («Populorum progressio») Павел VI писал о стремлении католической церкви к реализации идеала «интегрального гуманизма».
Научные труды
- La Philosophie bergsonienne: études critiques. Marcel Rivière et Cie., 1914. [Bergsonian Philosophy and Thomism. New York: Philosophical Library, 1955.]
- Art et scolastique. Librairie de l'Art Catholique, 1920. (The 1927 edition contains "Frontières de la poésie" and important notes.) [Art and Scholasticism and The Frontiers of Poetry. Tr. Joseph W. Evans. New York: Charles Scribner's Sons, 1962.]
- Éléments de Philosophie I: Introduction générale à la philosophie. Téqui, 1920. [An Introduction to Philosophy. Tr. E. I. Watkin. London: Sheed and Ward, 1944.]
- Théonas ou les entretiens d'un sage et deux philosophes sur diverses matières inégalement actuelles. First publication in the Revue Universelle, April 1920 to April 1921, 1st edition, Nouvelle Librairie Nationale, 1921; 2nd edition, corrected, 1925. [Theonas: Conversations of a Sage. Tr. F.J. Sheed. London: Sheed and Ward, 1933.]
- Antimoderne. Éditions de la Revue des Jeunes, 1922.
- De la vie d'oraison. 1st edition privately printed, Saint-Maurice d'Augaune, 1922; 2nd edition revised, l'Art Catholique, 1925. [with Raïssa Maritain] [Prayer and intelligence. New York: P. J. Kennedy, 1928.]
- Éléments de philosophie II: L'ordre des concepts, I - Petite logique (Logique formelle). Téqui, 1923. [An Introduction to Logic. New York: Sheed and Ward, 1937; Formal Logic. New York: Sheed and Ward, 1937.]
- Réflexions sur l'intelligence et sur sa vie propre. Bibliothèque français de philosophie, Nouvelle Librairie Nationale, 1924, 1926, 1930; Desclée, 1938.
- Trois Réformateurs: Luther, Descartes, Rousseau. Librairie Plon, 1925. [Three Reformers: Luther, Descartes, Rousseau. New York: Charles Scribner's Sons, 1929.]
- Georges Rouault, peintre et lithographe. Éditions Polyglotte, Frapier, 1926. [George Roualt. New York: Harry N. Abrams, Inc., in association with Pocket Books, Inc., 1954.]
- Reponse à Jean Cocteau. Librairie Stock, 1926 [Art and Faith: Letters between Jacques Maritain and Jean Cocteau. New York: Philosophical Library, 1948.]
- Une opinion sur Charles Maurras et le devoir des catholiques. Plon, 1926.
- Primauté du spirituel. Plon, 1927. [The Things That Are Not Caesar's. Tr. J.F. Scanlan. New York: Charles Scribner's Sons, 1930.]
- Quelques pages sur Léon Bloy. Cahiers de la Quinzaine, 10e de la 18 serie, á l'Action du Livre, 1927.
- Clairvoyance de Rome par les auteurs du ‘Pourquoi Rome a parlé.' (J. Maritain et D. Lallement), Ed. Spes, 1929.
- Le Docteur angelique. Desclée de Brouwer, 1930. [St. Thomas Aquinas. Tr. F.J. Scanlan, London: Sheed and Ward, 1931; Tr. revised Peter O' Reilly and Joseph W. Evans. New York: Meridian Books, 1958.]
- Religion et culture. dition originale: premier numéro de la collection des questions disputées. Desclée de Brouwer, 1930. 2nd edition, with a preface, 1946. [Religion and Culture. London: Sheed and Ward, 1931.]
- Distinguer pour unir: ou, les degrès du savoir. Desclée de Brouwer, 1932. [Distinguish to Unite: or, The Degrees of Knowledge. Tr. under the supervision of G.B. Phelan. New York: Charles Scribner's Sons, 1959.]
- Le songe de Descartes. Correa, 1932. [The Dream of Descartes. Tr. Mabelle L. Andison, New York: Philosophical Library, 1944.]
- Du regime temporel et de la liberté. Desclée de Brouwer, 1933. [Freedom in the modern world. Tr. Richard O'Sullivan. London: Sheed & Ward, 1935.]
- De la philosophie chrétienne. ["Questions disputées," Vol. IX], Desclée de Brouwer, 1933.[An essay on Christian philosophy. Tr. Edward H. Flannery. New York, Philosophical Library, 1955.]
- Sept leçons sur l'être et les premiers principes de la raison spéculative. Téqui, 1934. [A Preface to Metaphysics: Seven Lectures on Being. New York and London: Sheed and Ward, 1939.]
- Frontières de la poésie. Louis Rouart et Fils, 1935. [Art and Poetry. Tr. E. de P. Matthews. New York: Philosophical Library, 1943.]
- Science et sagesse, suivi d'éclaircissements sur ses frontières et son objet. "Cours et documents de Philosophie." Téqui, 1935. [Science and Wisdom. New York: Charles Scribner's Sons, 1940.]
- Lettre sur l'indépendance. Desclée de Brouwer, 1935.
- La philosophie de la nature, essai critique sur ses frontières et son objet. Téqui, 1935. [Philosophy of Nature. Tr. Imelda C. Byrne. New York: Philosophical Library, 1951]
- Humanisme intégral: problemes temporels et spirituals d'une nouvelle chrétienté. Fernand Aubier, 1936. Two translations: True humanism. Tr. M.R. Adamson. London: Bles, 1938; Integral Humanism: Temporal and Spiritual Problems of a New Christendom. Tr. Joseph W. Evans New York: Charles Scribner's Sons, 1968.]
- Situation de la poésie. Desclée de Brouwer, 1938. [with Raïssa Maritain] [The Situation of Poetry. Tr. Marshall Suther. New York: Philosophical Library, 1955.]
- Les Juifs parmi les nations. Éditions du Cerf, 1938. [A Christian Look at the Jewish Question. New York: Longmans, Green, 1939.]
- Questions de conscience. ["Questions disputées," Vol. XXI] 2nd edition. Desclée de Brouwer, 1938.
- Quatre essais sur l'esprit dans sa condition charnelle. Bibliothèque français de philosophie, Desclée de Brouwer, 1939. Nouvelle Édition revue, Alsatia, 1956.
- Antisemitism. London, G. Bles, 1939.
- De la justice politique, notes sur la presente guerre. Collection "Presences," Plon, 1940.
- Scholasticism and Politics. New York, The Macmillan Company, 1940. [with Mortimer Jerome Adler]
- A travers le désastre. New York: Éditions de la Maison française, 1941 [France, My Country, Through the Disaster. New York: Longmans, Green, 1941.]
- La pensée de Saint Paul, textes choisis et présentés. New York: Éditions de la Maison française, 1941. [The Living Thoughts of Saint Paul. Tr. Harry Lorin Binsse. New York: Longmans, Green, 1941.]
- Ransoming the Time. New York: Scribner's, 1941. Tr. Harry Lorin Binsse. [A translation of essays written in French, but not collected in a single volume.]
- Confession de foi, New York: Éditions de la Maison française, 1941. [French translation of an essay published in I Believe. Ed. Clifton Fadiman. London: Allen and Unwin, 1940.]
- Le Crépuscule de la civilisation. Montréal: Éditions de l'Arbre, 1941. [The Twilight of Civilization. London: Sheed and Ward, 1946.]
- Les droits de l'homme et la loi naturelle. New York: Éditions de la Maison française, 1942. [The Rights of Man and Natural Law. Tr. Doris C. Anson. New York: Charles Scribner's Sons, 1943.]
- Saint Thomas and the problem of evil. Tr. Mrs. Gordon Andison. Milwaukee: Marquette University Press, 1942.
- Christianisme et Démocratie. New York: Éditions de la Maison française, 1943. [Christianity and Democracy. Tr. Doris C. Anson. New York: Charles Scribner's Sons, 1944.]
- Sort de l'homme, Neuchâtel: Éditions de La Baconnière, 1943.
- Education at the Crossroads. New Haven: Yale University Press, 1943. [L'éducation à la croisée des chemins. Egloff, 1947; republished, with additional material, as Pour une philosophie de l'education. Arthème Fayard, 1959. Nouvelle édition, 1969.]
- Principes d'une politique humaniste. New York: Éditions de la maison française, 1944.
- A travers la victoire. Hartmann, 1945.
- Messages 1941-1944. New York: Éditions de la Maison française; Hartmann, 1945.
- Pour la justice. New York: Éditions de la Maison française, 1945.
- Court traité de l'existence et de l'existant. Hartmann, 1947. [Existence and the Existent. Tr. Lewis Galantière and Gerald B. Phelan. New York: Pantheon Books, 1948.]
- La personne et le bien commun. Desclée de Brouwer, 1947. [The Person and the Common Good. Tr. John J. Fitzgerald. New York: Charles Scribner's Sons, 1947.]
- De Bergson à Thomas d'Aquin, essais de métaphysique et de morale. New York: Éditions de la Maison française, 1944. Hartmann, 1947.
- Art and faith. New York, Philosophical Library, 1948. [see Réponse a Jean Cocteau, 1933.]
- Raison et raisons, essais détachés. Egloff, 1948. [The Range of Reason. New York: Charles Scribner's Sons, 1952.]
- La signification de l'athéisme contemporain. Collection "Courier de Iles." Desclée de Brouwer, 1949.
- Man's destiny in eternity. Boston: Beacon Pr., 1949. [with Arthur H. Compton, Maude Boyden et al.]
- Etienne Gilson, philosophe de la chrétienté. Cerf, 1949.
- Man and the State. Chicago: University of Chicago Press, 1951. [L'Homme et L'État. Tr. into French by Robert and France Duval. Presses Universitaires de France, 1953.]
- Lettres inédites sur l'inquiétude moderne. Éditions universelles, 1951. [with René Schwob]
- Neuf leçons sur les notions premières de la philosophie morale. "Cours et documents de philosophie." Téqui, 1951. [An Introduction to Basic Problems of Moral Philosophy. Albany, N.Y.: Magi Books, 1990.]
- Approches de Dieu. Collection "Sagesse et cultures." Alsatia, 1953. [Approaches to God. New York: Harper and Brothers, 1954.]
- Creative Intuition in Art and Poetry. New York: Pantheon Books, 1953. [L'Intuition créatrice dans l'art et dans la poésie. Desclée de Brouwer, 1966.]
- On the Philosophy of History. New York: Charles Scribner's Sons, 1957. [Pour une philosophie de l'histoire. Tr. Mgr Charles Journet. Éditions du Seuil, 1959.]
- Reflections on America. New York: Charles Scribner's Sons, 1958. [Réflexions sur l'Amérique. Fayard, 1959.]
- Pour une philosophie de l'éducation. Fayard, 1959.
- Liturgy and contemplation. London: G. Chapman, 1960. [with Raïssa Maritain]
- The Responsibility of the Artist. New York: Charles Scribner's Sons,1960. [La responsabilité de l'artiste. Tr. Georges and Christianne Brazzola, Fayard, 1961.]
- Le philosophe dans la cité. Alsatia, 1960.
- La philosophie morale. I. Examen historique et critique des grands systemes. Gallimard, Bibliothèque de Idées, 1960. [Moral Philosophy. Ed. Joseph W. Evans. London: G. Bles, 1964.]
- On the use of philosophy; three essays. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1961.
- The Education of Man. Ed. Donald and Idella Gallagher. New York: Doubleday and Co., 1962.
- Dieu et la permission du mal. Desclée de Brouwer, 1963. [God and the Permission of Evil. Milwaukee: The Bruce Publishing Co., 1966.]
- Carnet de notes. Desclée de Brouwer, 1965. [Notebooks. Tr. Joseph W. Evans. Albany: Magi Books/ Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press, 1984.]
- Le mystère d'Israël et autres essais. Desclée de Brouwer, 1965.
- Le paysan de la Garonne: Une vieux laïc s'interroge à propos du temps présent. Desclée de Brouwer, 1967. [The Peasant of the Garonne: An Old Layman Questions Himself about the Present Time. Tr. Micheal Cuddihy and Elizabeth Hughes. New York: Holt, Rinehart, and Winston, 1968.]
- De la grâce et de l'humanité de Jésus, Bruges: Desclée de Brouwer, 1967. [On the Grace and Humanity of Jesus. Tr. Joseph W. Evans. New York: Herder and Herder, 1969.]
- De l'église du Christ, la personne de l'Église et son personnel. Desclée de Brouwer, 1970. [On the Church of Christ: The Person of the Church and Her Personnel. Tr. Joseph W. Evans. Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press, 1973.]
- Approches sans entraves. Librairie Arthème Fayard, 1973.
- Jacques Maritain, Emmanuel Mounier (1929-1939): [Correspondance]. Desclée de Brouwer, 1973.
- Une grande amitié: correspondance, 1926-1972 / Julien Green et Jacques Maritain. Présentée et annotée par Jean-Pierre Piriou. * Précédée de Jacques Maritain vivant de Julien Green. Plon, 1979. [The story of two souls: the correspondence of Jacques Maritain and Julien Green. Ed. Henry Bars and Eric Jourdan. Tr. with an introduction and revised notes by Bernard Doering. New York: Fordham University Press, 1988.]
- La loi naturelle ou loi non écrite: texte inédit, établi par Georges Brazzola. Fribourg, Suisse: Éditions universitaires, 1986. [Lectures on Natural Law. Tr. William Sweet. In The Collected Works of Jacques Maritain, Vol. VI, Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press, (forthcoming).]
- Exiles and fugitives: the letters of Jacques and Raïssa Maritain, Allen Tate, and Caroline Gordon. Ed. John M. Dunaway. Baton Rouge: Louisiana State University Press, 1992.
- L'Europe et l'idée fédérale: textes publiés par le Cercle d'études Jacques et Raïssa Maritain. Mame, 1993.
- Переводы на русский язык
- Работы Ж. Маритена по культурологии и истории мысли : Реф. сб. Вып. 1 / Отв. ред. Р. А. Гальцева. — М.: ИНИОН, 1990.
- Работы Ж. Маритена по культурологии и истории мысли. Вып. 2 / Отв. ред. Р. А. Гальцева. — М.: ИНИОН, 1992.
- Маритен Ж. [krotov.info/library/13_m/ar/iten_04.htm Философ в мире] / Пер. с фр. Б. Л. Губмана. — М.: Высшая школа, 1994.
- Маритен Ж. О человеческом знании/ Предисловие к публикации А. В. Апполонова // Вопросы философии. — 1995. — № 5. — С. 106—117.
- Маритен Ж. Знание и мудрость / Пер. с фр. Л. М. Степачева. — М.: Научный мир, 1999.
- Маритен Ж. [krotov.info/libr_min/13_m/mar/iten_01.html Святой Фома, апостол современности] // Знание и мудрость. — М.: Научный мир, 1999.
- Маритен Ж. [krotov.info/libr_min/13_m/mar/iten_02.html О христианской философии] // Знание и мудрость. — М.: Научный мир, 1999.
- Маритен Ж. [krotov.info/library/13_m/ar/iten_00.html Человек и государство] / Пер. с англ. Т. Лифинцевой. — М.: Идея-Пресс, 2000. — ISBN 5-7333-0033-7.
- Маритен Ж. Избранное: Величие и нищета метафизики / Отв. ред. и сост. Р. А. Гальцева; пер. с фр. В. П. Гайдамака. — РОССПЭН, 2004. — (Книга света). — ISBN 5-8243-0508-0.
- Маритен Ж. Творческая интуиция в искусстве и поэзии. — М.: РОССПЭН, 2004. — 400 с. — (Книга света). — ISBN 5-8243-0413-0.
- Маритен Ж. От Бергсона к Фоме Аквинскому: очерки метафизики и этики / Пер. с фр. В. П. Гайдамака. — М.: Ин-т философии, теологии и истории св. Фомы, 2006. — (Bibliotheca Ignatiana). — ISBN 5-94242-015-7.
Напишите отзыв о статье "Маритен, Жак"
Литература
- На русском языке
- Бандуровский К. В. [iph.ras.ru/elib/1803.html Маритен, Жак] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
- Бердяев Н. А. [krotov.info/library/02_b/berdyaev/1939fedt.html#6 Существует ли в православии свобода мысли и совести?] // Путь. — 1939. — № 59. — С. 46-54.
- Вульфсон Б. Л. Маритен, Жак // Российская педагогическая энциклопедия / Под ред. В. Г. Панова. — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1993.
- Губман Б. Л. Проблема единства знания в неотомизме Ж. Маритена // Вопросы философии. — 1980. — № 3. — С. 141—146.
- Губман Б. Л. [krotov.info/libr_min/04_g/ub/man.htm Символ Веры Ж. Маритена] // Маритен Ж. Философ в мире. — М.: Высшая школа, 1994.
- Губман Б. Л. Маритен, Жак // [www.terme.ru/dictionary/1170/word/mariten Культурология. XX век. Энциклопедия]. — М., 1998.
- Губман Б. Л. [terme.ru/dictionary/189/word/mariten-maritain-zhak Маритен, Жак] // Современная западная философия. Энциклопедический словарь / О. Хеффе, В. С. Малахов, В. П. Филатов. — М.: Культурная революция, 2009.
- Долгов К. М. Социальный смысл эстетической концепции Жака Маритена // Вопросы философии. — 1963. — № 11. — С. 132—142.
- [filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000197/st045.shtml Жак Маритен: Жизнь и сочинения. Антиномии бытия и свободы человеческой личности] // История философии: Запад-Россия-Восток (книга четвёртая. Философия XX в.). — М.: Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина, 1999. — 448 с.
- Зеньковский В. В. [krotov.info/library/16_p/put/34_40.html#Маритен Jacques Maritain. Le songe de Descrates. Paris 1932.] // Путь. — 1932. — № 34. — С. 72—73.
- Косиков Г. К. [feb-web.ru/feb/kle/KLE-abc/ke4/ke4-6191.htm Маритен] // Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. — М.: Советская энциклопедия, 1967. — Т. 4: Лакшин — Мураново. — С. 619.
- Маритен, Жак // Новейший философский словарь / Сост. А. А. Грицанов. — Мн.: Изд. В. М. Скакун, 1998. — 896 с. — ISBN 985-6235-17-0.
- [terme.ru/dictionary/181/word/mariten-zhak-1882-1973 Маритен, Жак] // История философии: Энциклопедия / Сост. А. А. Грицанов. — Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2002. — 1376 с. — (Мир энциклопедий). — ISBN 985-6656-20-6, ISBN 985-428-461-1.
- [www.terme.ru/dictionary/706/word/mariten Маритен, Жак] // Эстетика: Словарь / Под общ. ред. А. А. Беляева и др. — М.: Политиздат, 1989. — 447 с.
- [terme.ru/dictionary/180/word/mariten-zhak-1882-1973 Маритен, Жак] // Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1989.
- Маритен (Maritain), Жак // Бим-Бад Б. М. Педагогический энциклопедический словарь. — М., 2002. — С. 380.
- Маритен, Жак // Большой энциклопедический словарь. — М., 2000.
- Маритен (Maritain), Жак // [terme.ru/dictionary/184/word/mariten-maritain-zhak Философский энциклопедический словарь] / Ред.-сост. Е. Ф. Губский и др. — 2003.
- Морозова И. Н. Ж. Маритен об образовании: культурологические идеи в системе взглядов теолога и философа // Вестник МГУКИ. — М.: МГУКИ, 2010. — № 4. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1997-0803&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1997-0803].
- Сахарова Т. А. [www.terme.ru/dictionary/1019130/word/mariten Маритен, Жак] // Философская энциклопедия. В 5-х т / Под ред. Ф. В. Константинова. — М.: Советская энциклопедия, 1960—1970.
- Маритен, Жак / Сахарова Т. А. // Ломбард — Мезитол. — М. : Советская энциклопедия, 1974. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 15).</span>
- Симонова С. А. Жак Маритен: Неотомистский опыт этико-эстетического синтеза // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. — Тамбов: ТГУ имени Г. Р. Державина, 2008. — Вып. 7 (63). — С. 400–406.
- Шишков К. А. Современный неотомизм: история и политика в философии Ж. Маритена : Конспект лекций. — Тверь: Твер. гос. ун-т, 1999.
- На других языках
- Allard, Jean-Louis. L'éducation à la liberté ou la philosophie de l'éducation de Jacques Maritain. Ottawa: Éditions de l'Université d'Ottawa, 1978.
- Allard, Jean-Louis. Education for Freedom: The Philosophy of Education of Jacques Maritain. Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press, 1982.
- Allard, Jean-Louis. Jacques Maritain, Philosophe dans la Cité/ A Philosopher in the World. Ottawa: University of Ottawa Press, 1985.
- American Maritain Association. Selected Papers from the Conference-Seminar on Jacques Maritain's The Degrees of Knowledge. St. Louis, MO: American Maritain Association, 1981.
- Bars, Henry. Maritain en notre temps. Paris: Bernard Grasset, 1959.
- Croteau, Jacques. Les fondements thomistes du personnalisme de Maritain. Ottawa: Éditions de l'Université d'Ottawa, 1950.
- Daly, Mary F. Natural Knowledge of God in the Philosophy of Jacques Maritain. Rome: Officium Libri Catholici-Catholic Book Agency, 1966.
- Daujat, Jean. Maritain: Un maître pour notre temps. Paris: Téqui, 1978.
- DiJoseph, John. Jacques Maritain and the Moral Foundation of Democracy. Lanham, MD: Rowman & Littlefield, 1996.
- Doering, Bernard. Jacques Maritain and the French Catholic Intellectuals. Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press, 1983.
- Dunaway, John M. Jacques Maritain. Boston: Twayne Publishers, 1978.
- Eco, Umberto. Storiografia Medievale ed Estetica Teorica Appunti Metodologici su Jacques Maritain. Turin: Edizioni di "Filosofia," 1961.
- Evans, Joseph W. Jacques Maritain (1882-1973): A Biographical Memoir. Washington, D.C.: National Academy of Education, 1973.
- Evans, Joseph W., ed. Jacques Maritain: The Man and His Achievement. New York: Sheed and Ward, 1963.
- Fecher, Charles A. The Philosophy of Jacques Maritain. Westminster, MD: Newman Press, 1953.
- Floucat, Yves. Pour une philosophie chrétienne: éléments d'un débat fondamental. Paris: Téqui, 1983.
- Gallagher, Donald and Idella. The Achievement of Jacques and Raissa Maritain: A Bibliography. New York: Doubleday and Co., 1962.
- Hubert, Bernard and Yves Floucat, eds. Jacques Maritain et ses contemporains. Paris: Desclée, 1991.
- Hudson, Deal W. and Matthew J. Mancini, eds. Understanding Maritain: Philosopher and Friend. Macon, GA: Mercer Univ. Press, 1987.
- Institut International Jacques Maritain. International Jacques Maritain Institute. Droits des peuples, Droits de l'homme. Paris: Éditions du Centurion, 1984.
- Jimenez Berguecio, Julio, S.J. La ortodoxia de Jacques Maritain, ante un ataque recente. Talca, Chile: Libreria Cervantes, 1948.
- Jung, Hwa Yol. The Foundation of Jacques Maritain's Political Philosophy. Gainesville, FL: University of Florida Press, 1960.
- Knasas, John F. X., ed. Jacques Maritain: The Man and His Metaphysics. [Volume IV of Études maritainiennes/Maritain Studies.] Mishawaka, IN: American Maritain Association, 1988.
- McInerny, Ralph. Art and Prudence: Studies in the Thought of Jacques Maritain. Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press, 1988.
- Michener, Norah Willis. Maritain on the Nature of Man in a Christian Democracy. Hull (Canada): Éditions "L'Eclair," 1955.
- Minkiel, Stephen J., C.M., ed. Jacques Maritain: The Man for Our Times. Erie, PA: Gannon University Press, 1981.
- National Academy of Education. Proceedings of the National Academy of Education. "Jacques Maritain, A Biographical Memoir," Joseph W. Evans. Washington, D.C.: National Academy of Education, 1978, pp. 92–127.
- Nielsen, Kai. "An Examination of the Thomistic Theory of Natural [Moral] Law." In Natural Law Forum 4 (1959), 44-71. Reprinted in his God and the Grounding of Morality. Ottawa, ON: University of Ottawa Press, 1991, ch. 3, pp. 41–68.
- Nottingham, William J. Christian Faith and Secular Action: An Introduction to the Life and Thought of Jacques Maritain. St. Louis, MO: The Bethany Press, 1968.
- Papini, Roberto, ed. L'Apporto del Personalismo alla Costruzione dell' Europa. Milan: Massimo, 1981.
- Papini, Roberto, ed. Jacques Maritain e la Società Contemporanea. Milan: Massimo, 1978.
- Possenti, Vittorio. Una Filosofia per la Transizione. Milan: Massimo, 1984.
- Possenti, Vittorio, ed. Jacques Maritain: Oggi. Milan: Vita e Pensiero, 1983.
- Possenti, Vittorio, ed. Maritain e Marx. Milan: Massimo, 1978.
- Possenti, Vittorio. "Philosophie du droit et loi naturelle selon Jacques Maritain." In Jacques Maritain: philosophe dans la cité / a philosopher in the world. Ed. Jean-Louis Allard. Ottawa: University of Ottawa Press, 1985, pp. 313–326.
- Prouvost, Géry. Catholicité de l'intelligence métaphysique: La philosophie dans la foi selon Jacques Maritain. Paris: Pierre * Téqui, 1991.
- Prouvost, Géry. Étienne Gilson-Jacques Maritain: Correspondance 1923-1971. Paris: Librairie Philosophique J. Vrin, 1991.
- Ramsey, Paul. Nine Modern Moralists. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1962.
- Redpath, Peter A., ed. From Twilight to Dawn: The Cultural Vision of Jacques Maritain. Mishawaka, IN: American Maritain Association, 1990.
- Torre, Michael D., ed. Freedom in the Modern World: Jacques Maritain, Yves R. Simon, Mortimer J. Adler. Mishawaka, IN: American Maritain Association, 1990.
Ссылки
- [www.bogoslov.ru/persons/286102/ Маритен, Жак] // Богослов.ру
- [krotov.info/spravki/history_bio/20_bio/1973mariten.html Маритен, Жак]
Отрывок, характеризующий Маритен, Жак
– Но как же я могу…– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.