ЗАКА

Неправительственная организация
«ЗАКА — поиск, спасение и опознание — истинное бескорыстие»
(ЗАКА)
ивр. ‏זק"א - איתור חילוץ והצלה — חסד של אמת‏‎)
Дата основания	1990-е
Тип	Иерусалим, Израиль
Лидер	Йехуда Меши Захав
Официальный сайт	www.zaka.org.il

ЗАКА (ивр. ‏זק"א‏‎, сокращение от дословного (ивр. ‏זיהוי קורבנות אסון‏‎: опознание жертв катастроф и бедствий, англ. ZAKA) — израильская общественная организация, объединяющая добровольные спасательные группы, каждая из которых работает в своём полицейском округе страны (для Центрального округа таких групп две, в связи с большей плотностью населения и застройки). Несмотря на добровольный характер её формирования, организация официально признана государством, и действует в соответствии с информацией о чрезвычайных происшествиях, полученной от полиции и других силовых органов.

Добровольцы ЗАКА (большинство которых составляют ортодоксальные евреи) помогают персоналу машин скорой помощи Маген Давид Адом, участвуют в опознании жертв терроризма, дорожно-транспортных происшествий (ДТП) и других несчастных случаев, в том числе, когда приходится проводить сбор частей человеческих тел и пролитой крови, необходимых для достойного погребения погибших. Они также оказывают первую помощь пострадавшим, участвуют в проведении спасательных операций и поиске пропавших, в том числе, и в поисково-спасательных операциях за пределами Израиля.

Полное название организации : «ЗАКА — поиск, спасение и опознание — истинное бескорыстие» (ивр. ‏זק"א - איתור חילוץ והצלה — חסד של אמת‏‎). Основатели и добровольцы ЗАКА предпочитают это полное название как для названия самой организации, так и для её деятельности («хесед шель эмет» — истинное бескорыстие, последняя дань умершему) потому, что одной из их целей является то, чтобы тела жертв, в том числе и терактов-самоубийств, могли быть погребены в соответствии с их религиозной принадлежностью; евреев — в соответствии с Галахой, неевреев по усмотрению их семей, которым передаются тела погибших. Выражение «хесед шель эмет» имеет в виду, что сделать добро умершему — это истинное пожертвование, потому, что он не сможет отблагодарить жертвующего за то, что для него сделано.

Организация начала свою деятельность в 1989 году, и в 2010 году в её составе было 1500 добровольцев. Работа ЗАКА заслужила широкое признание как в Израиле, так и за его пределами.

История образования организации

Началом создания организации стало формирование группы добровольцев во главе с раввином Элазаром Гельбштейном для помощи в сборе останков жертв теракта в автобусе 405 Тель-Авив — Иерусалим в 1989 году, в котором погибло 16 человек и более 27 — были ранены. Её последовательницей стала «ЗАКА», созданная в начале 1990-х гг. как некоммерческая общественная организация. В эти годы сформировались её иерусалимская группа под руководством Йехуды Меши Захава и раввином Моше Эйзанбахом, и тель-авивская — во главе с раввином Цвикой Розенталем.

В 1995 году новая организация была официально признана израильским правительством, и стала работать в плотном контакте с полицией в опознании жертв терактов и чрезвычайных происшествий.

Деятельность организации «ЗАКА» стала особенно востребованной с сентября 2000 года после начала интифады Аль-Акса во время серий взрывов террористов-смертников, после которых тела погибших израильтян приходилось собирать по частям вокруг места взрыва.

В 2004 году группа добровольцев «ЗАКА» прилетела в Гаагу (Нидерланды) к зданию международного суда ООН с останками автобуса № 19, разрушенного в результате взрыва террориста-смертника в Иерусалиме 29 января 2004 года. Только в этом теракте погибло 11 человек, более 50 — были ранены, из них 13 — тяжело. В последующем этот автобус был перевезен в Вашингтон, где демонстрировался вместе с портретами 950 израильтян, погибших к тому времени в результате терактов с начала интифады , с тем, чтобы побудить правительство США к действиям против палестинского террора. Позже он был показан также в ряде американских университетов.

Организация

В 2010 году в составе «ЗАКА» организации было 1500 добровольцев, координирующих свою деятельность с государственными органами в случаях неестественной смерти в результате терактов, дорожно-транспортных происшествий, криминальных убийств и самоубийств. Эти добровольцы проходят профессиональную подготовку в качестве парамедиков (фельдшеров), и готовы к оказанию первой помощи круглосуточно в течение всех дней недели. В случае, если пострадавшего спасти не удаётся, принимаются необходимые меры для достойного его погребения.

В составе организации также работают группы добровольцев из числа бедуинов (большей частью в Негеве), мусульман и друзов (в основном, в Галилее) для оказания помощи жертвам соответствующего сектора нееврейских граждан Израиля. В соответствии как с еврейскими, так и мусульманскими религиозными законами, при подготовке к захоронению умерших должны приниматься особые меры, в том числе, максимально возможная целостность тела и сбор пролившейся крови. Эти подразделения также работают и в тех случаях, когда это не могут делать религиозные евреи, соблюдающие еврейскую субботу (Шаббат) и праздничные дни, поскольку, несмотря на то, что они могут нарушать святость этих дней для спасения жизни («пикуах нефеш»), но при этом не могут иметь дело с умершими.

Участие в поисково-спасательных операциях за пределами Израиля

В конце 2004 — начале 2005гг. добровольцы организации участвовали в проведении спасательных работ в Таиланде, Шри Ланке и Индонезии после подводного землетрясения в этом районе Индийского океана.

Там их называли «командой, которая спит с мертвыми», потому что они работали почти 24 часа в сутки в буддийской пагоде в Таиланде, которая была преобразована в морг для идентификации погибших в результате цунами. Опыт членов организации, приобретенный в Израиле в те периоды, когда они имели дело в среднем до 38 погибшими в неделю, помог израильским судебно-медицинским группам опознавать погибших быстрее, чем многие такие группы из других стран, действовавших в Таиланде после бедствия.

В феврале 2007 года «ЗАКА», по заданию Министерства обороны Израиля, направила в Париж группу в составе 10 человек, в основном, подводников для поиска пропавшего израильского официального лица.

В ноябре 2008 года добровольцы «ЗАКА» были направлены в Мумбаи после серии террористических атак в Индии (более 100 погибших), включая нападение на Еврейский центр в этом городе, в результате которого погибли 9 человек.

После разрушительного землетрясения на Гаити в 2010 году 6 добровольцев «ЗАКА» участвовали в международной команде, прибывшей в страну для поиска и спасения пострадавших. В результате их совместной работы с мексиканской военной делегацией и еврейскими волонтёрами из Мехико, в первый день после их прибытия были спасены 8 студентов, погребённых под обломками восьмиэтажного здания университета Порт-Пренс.

В начале 2011 года группы добровольцев ЗАКА участвовали в поиско-спасательных работах в Японии после землетрясения и последующего цунами.

Признание

Преданность волонтёров «ЗАКА» своему делу и их профессионализм в сложнейших трагических ситуациях, в том числе, трепетное обращение с телами погибших в результате терактов, заслужили широкое общественное признание и восхищением их работой как в Израиле, так и за его пределами. Это позволило ЗАКА привлекать больше добровольцев к своей деятельности, а с ростом денежных пожертвований, закупить современное оборудования, аптечки первой помощи, машины скорой помощи, аппараты мобильной связи и мотоциклы для быстрого реагирования и доставки добровольцев к месту происшествий.

Увеличение общественной репутации и пожертвований позволили организации расширить сферу своей деятельности, и теперь, кроме спасательных работ и опознания погибших, её добровольцы оказывают помощь пожилым людям и проводят профилактическую работу по предотвращению ДТП.

В 2003 году, одному из учредителей ЗАКА, Иегуде Меши Захаву, была оказана высокая честь зажигания почетного факела на официальной церемонии в честь Дня независимости Израиля, традиционно проводящейся на горе Герцля в Иерусалиме, у места захоронения основателя современного сионизма Теодора Герцля.

Ссылки

• Интернет сайты «ЗАКА»
  • [www.zaka.us/ US Friends of ZAKA]  (англ.)
  • [www.zaka.org.uk/ British Friends of ZAKA]  (англ.)
  • [www.zakafoundation.org/ Canadian Friends of ZAKA]  (англ.)
  • [www.zaka-fr.org/index_f.php Les amis français de ZAKA]  (фр.)
  • [www.zaka-it.org/index_i.php Amici italiani di ZAKA]  (итал.)
• [www.aish.com/jw/id/48894137.html ZAKA: Always There When Terror Strikes, by Linda Feinberg] aish.com  (англ.)

Отрывок, характеризующий ЗАКА

– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.