Забалуев, Вячеслав Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вячеслав Михайлович Забалуев
Дата рождения

14 марта 1907(1907-03-14)

Место рождения

д. Дубровицы, Подольский уезд, Московская губерния, Российская империя (ныне: в составе городского округа Подольск, Московская область, Россия)

Дата смерти

6 мая 1971(1971-05-06) (64 года)

Место смерти

Москва, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

ВВС СССР

Годы службы

1927—1956

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

генерал-майор
Часть
Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Государственные награды Монголии:

Вячеслав Михайлович Забалуев (19071971) — советский военный деятель. Участник вооружённого конфликта на реке Халхин-Гол и Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза (1945). Генерал-майор авиации.





Биография

Вячеслав Михайлович Забалуев родился 14 марта (1 марта — по старому стилю) 1907 года в деревне Дубровицы Подольского уезда Московской губернии (ныне посёлок Подольского района Московской области Российской Федерации) в крестьянской семье. Школьные годы Вячеслава Забалуева прошли в городке Пушкино Московской губернии. После школы он поступил на рабфак при Московском высшем техническом училище, который успешно закончил в 1925 году. До призыва на военную службу успел поработать сантехником на заводе «Вискоза» в Мытищах и чертёжником-копировальщиком в Мосгубстрахе.

В Рабоче-крестьянскую Красную Армию В. М. Забалуев был призван в сентябре 1927 года и направлен в Ленинградскую Военно-теоретическую школу ВВС РККА, которую окончил в 1928 году. Затем был год учёбы в 3-й военной школе лётчиков и лётнабов в Оренбурге, после чего Вячеслав Михайлович получил назначение в 18-ю авиационную эскадрилью Белорусского военного округа, дислоцировавшуюся в Смоленске. С февраля 1930 года по июнь 1934 года В. М. Забалуев служил в 9-й авиационной эскадрилье Белорусского ВО, где прошёл путь от младшего лётчика до командира авиационного отряда. В 1934 году Вячеслав Михайлович был переведён в Забайкальский Военный округ, где был назначен командиром 51-й авиаэскадрильи 251-й авиационной бригады.

В июле 1937 года майор В. М. Забалуев был направлен в Монгольскую Народную Республику, где исполнял интернациональный долг в должности командира 29-й авиационной эскадрильи 57-го особого стрелкового корпуса, затем командира 70-го истребительного авиационного полка 100-й авиационной бригады. С мая по сентябрь 1939 года В. М. Забалуев участвовал в боях на Халхин-Голе. За мужество, проявленное в боях, и умелое руководство подразделением был повышен в воинском звании и награждён орденами Красного Знамени СССР и Монгольской Народной Республики. После разгрома японских милитаристов полковник В. М. Забалуев был переведён в Закавказский военный округ, где служил помощником командира 17-й истребительной авиационной бригады. В 1940 году он окончил Курсы усовершенствования командного состава при Военно-воздушной академии и получил назначение в Киевский особый военный округ, где служил помощником командира, а с марта 1941 года командиром 44-й истребительной авиационной дивизии.

В Великой Отечественной войне Вячеслав Михайлович Забалуев участвовал с первых дней войны. Его дивизия сражалась на Южном и Юго-Западном фронтах. Полки дивизии, руководимые полковником В. М. Забалуевым, последовательными эффективными ударами нанесли большой урон противнику перед фронтом 6-й и 26-й армий. Лётчики дивизии произвели свыше 7000 боевых вылетов, уничтожив на земле и в воздухе до 100 вражеских самолётов, вывели из строя до 1500 автомашин, до 600 артиллерийских орудий различного калибра, до 120 танков, 32 зенитных пулемёта, взорвали 6 складов и 9 цистерн с горючим. К ноябрю 1941 года девять лётчиков подразделения стали Героями Советского Союза. За умелое руководство дивизией к высокому званию был представлен и полковник В. М. Забалуев[1], но награждение не состоялось.

С февраля 1942 года Вячеслав Михайлович был назначен командующим авиацией 22-й армии Калининского фронта, а после создания 3-й воздушной армии в мае 1942 года — командиром 209-й истребительной авиационной дивизии, которая под его руководством стала одним из лучших авиационных подразделений авиации Красной Армии. Бои за Ржев носили ожесточённый характер как на земле, так и в воздухе. Полковнику Забалуеву пришлось непосредственно в боевой обстановке осваивать новую тактику ведения воздушных боёв и обучать ей своих подчинённых, но Вячеслав Михайлович успешно справился с этой задачей. Результаты проведённой работы стали видны в ходе Ржевско-Сычёвской операции. Только за один день боёв лётчики дивизии сбили 20 вражеских самолётов. Зимой 1943 года дивизия Забалуева поддерживала наступление наземных войск Волховского фронта и прикрывала действия штурмовой авиации во время операции «Искра». Лётчики дивизии блестяще выполнили поставленную боевую задачу по прорыву блокады Ленинграда, совершив в январе 1943 года 531 боевой вылет и сбив 24 самолёта противника. 4 февраля 1943 года командир 2-го истребительного авиационного корпуса, в состав которого входила дивизия Забалуева, генерал-майор А. С. Благовещенский второй раз представил Вячеслава Михайловича к званию Героя Советского Союза[2], но командование 3-й воздушной армией награждение не поддержало. После завершения операции 209-я истребительная авиационная дивизия вернулась в район Ржева и принимала участие в Ржевско-Вяземской операции, сумев быстро завоевать господство в воздухе. За отличие при освобождении города Ржева дивизия получила почётное наименование «Ржевская», а 30 апреля 1943 года В. М. Забалуеву было присвоено звание генерал-майора.

1 мая 1943 года 209-я истребительная авиационная дивизия приказом НКО СССР № 199 была преобразована в 7-ю гвардейскую и была включена в резерв Ставки Верховного Главнокомандования. В ходе Орловской операции Курской битвы лётчики дивизии совершили более 1600 самолёто-вылетов и в 111 воздушных боях сбили 173 самолёта противника. С осени 1943 года гвардейцы Забалуева сражались на 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах, приняв участие в освобождении Белоруссии. Под командованием генерал-майора В. М. Забалуева дивизия успешно выполнила поставленные задачи в ходе Невельской и Витебско-Оршанской операций, совершив в общей сложности более 2700 самолёто-вылетов. В 134 воздушных боях лётчики одержали 123 воздушные победы. За умелую организацию взаимодействия дивизии с наземными войсками во время Прибалтийской стратегической операции гвардии майору В. М. Забалуеву была объявлена благодарность от имени командующего 1-й воздушной армии генерал-полковника Т. Т. Хрюкина.

После завершения операции «Багратион» 7-я гвардейская истребительная дивизия была выведена в резерв и доукомплектована молодыми лётчиками. На базе 6-й воздушной армии генерал-майор В. М. Забалуев организовал учёбу пополнения и в короткий срок сумел подготовить личный состав дивизии к предстоящем наступательным операциям. В январе 1945 года дивизия Забалуева в составе 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта обеспечивала воздушное прикрытие 4-й и 3-й гвардейской танковых армий во время Сандомирско-Силезской операции. Полёты совершались в сложнейших метеоусловиях, но это не помешало лётчикам успешно решить поставленные боевые задачи. За отличие в боях 7-я гвардейская истребительная авиационная дивизия была награждена орденом Суворова II степени. Её 115-й гвардейский истребительный авиационный полк был отмечен орденом Александра Невского, а 89-й гвардейский — орденом Богдана Хмельницкого II степени. 2 февраля 1945 года генерал-майор В. М. Забалуев был назначен командующим 2-м истребительным авиационным корпусом 2-й воздушной армии. Под его командованием корпус участвовал в Нижне-Силезской и Верхне-Силезской фронтовых операциях. В период с 10 февраля по 10 апреля 1945 года подразделения корпуса произвели 1767 боевых самолёто-вылетов, провели 94 воздушных боя, в которых сбили 124 вражеских самолёта. Полки и дивизии корпуса участвовали в боях за города Шпроттау, Заган, Зорау, Зоммерфельд и Глогау. За успешное ведение боевых действий в Силезии корпус был удостоен ордена Красного Знамени. Не менее успешно генерал-майор В. М. Забалуев руководил своим подразделением в Берлинской операции. Его корпус поддерживал наступление 3-й гвардейской танковой и 3-й гвардейской армий, участвовали в ликвидации окружённой юго-восточнее Берлина группировки немецко-фашистских войск, штурмовал города Форст, Шпремберг, Котбус, Люббенау, Люббен и Берлин. В операции лётный состав корпуса совершил 3691 боевой вылет и сбил 40 немецких самолётов. Боевой путь В. М. Забалуев завершил участием в Пражской операции.

Вячеслав Михайлович Забалуев сам был прекрасным лётчиком. За годы войны он совершил 40 боевых вылетов на самолётах ЛаГГ-3 и Ла-5 и сбил два немецких самолёта. Но командованием по достоинству были оценены и его организаторские способности и полководческий талант. 29 мая 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, генерал-майору В. М. Забалуеву было присвоено звание Героя Советского Союза.

После окончания войны Вячеслав Михайлович командовал 2-м, а затем 5-м истребительными авиационными корпусами. С марта 1947 года по август 1948 года он проходил обучение в Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова, после чего был назначен исполняющим обязанности командира 31-го истребительного авиационного корпуса ПВО. С июня 1949 года генерал-майор В. М. Забалуев — командующий 24-й воздушной армией в составе группы Советских войск в Германии, с сентября 1950 года — 73-й воздушной армией Среднеазиатского военного округа. В феврале 1952 года Вячеслав Михайлович был назначен командующим 25-й воздушной истребительной армией ПВО Ленинградского района ПВО[3]. С марта 1954 года находился в спецкомандировке в Венгерской Народной Республике, где был заместителем по авиации Главного военного советника и старшим военным советником командующего Военно-воздушными силами ВНР. В сентябре 1956 года Вячеслав Михайлович вышел в отставку. Жил в Москве. Умер 6 мая 1971 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Награды

медаль «За боевые заслуги»;
медаль «За оборону Ленинграда».

Иностранные награды:

Напишите отзыв о статье "Забалуев, Вячеслав Михайлович"

Литература

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
  • Шингарёв С. И. Под нами Халкин-Гол. — М: Московский рабочий, 1979. — С. 50-60. — 136 с.
  • Сазанович В. П. Мужество высокой пробы: Книга о Героях Советского Союза и полных кавалерах ордена Славы – уроженцах и жителях Пушкинского района Моск. области. — М: Россельхозакадемия, 1995. — 174 с.

Примечания

  1. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 11.
  2. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 21.
  3. А. Г. Ленский, М. М. Цыбин. Часть I // Советские Войска ПВО в последние годы Союза ССР. Справочник». — СПб,: ИНФО ОЛ, 2013. — 164 с. (с илл.) с. — (Организация войск). — 500 экз.

Документы

  • [podvignaroda.mil.ru/ Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]. [www.webcitation.org/667oHlgwN Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].
[www.podvignaroda.ru/?n=150011432 Герой Советского Союза]. [www.webcitation.org/6CvoNe3T2 Архивировано из первоисточника 15 декабря 2012].
[www.podvignaroda.ru/?n=46776535 Список награждённых]. [www.webcitation.org/6Gn1k4QZj Архивировано из первоисточника 22 мая 2013].
[www.podvignaroda.ru/?n=46776535 Список представленных к награждению]. [www.webcitation.org/6Gn1k4QZj Архивировано из первоисточника 22 мая 2013].
[www.podvignaroda.ru/?n=12029701 Орден Красного Знамени (1942)]. [www.webcitation.org/6Gn1lNdVQ Архивировано из первоисточника 22 мая 2013].
[www.podvignaroda.ru/?n=32352656 Орден Красного Знамени (1944)]. [www.webcitation.org/6Gn1mgCek Архивировано из первоисточника 22 мая 2013].
[www.podvignaroda.ru/?n=46445204 Орден Суворова 3-й степени]. [www.webcitation.org/6Gn1nymab Архивировано из первоисточника 22 мая 2013].
[www.podvignaroda.ru/?n=18925668 Орден Суворова 2-й степени]. [www.webcitation.org/6Gn1pHCtz Архивировано из первоисточника 22 мая 2013].
[www.podvignaroda.ru/?n=10859294 Орден Отечественной войны 1-й степени]. [www.webcitation.org/6Gn1qnaSK Архивировано из первоисточника 22 мая 2013].

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8271 Забалуев, Вячеслав Михайлович]. Сайт «Герои Страны».

  • [www.az-libr.ru/Persons/000/Src/0007/b87197e5.shtml Забалуев Вячеслав Михайлович на www.az-libr.ru]. [www.webcitation.org/6CvoKgNSK Архивировано из первоисточника 15 декабря 2012].
  • [airaces.narod.ru/mongol/zabalu.htm Красные соколы]. [www.webcitation.org/6Gn1s6wDy Архивировано из первоисточника 22 мая 2013].
  • [portal.mognb.ru/data/pushkino.htm В. М. Забалуев на сайте ГУК МО «Московская областная государственная научная библиотека имени Н. К. Крупской»]. [www.webcitation.org/6Gn1t6iOK Архивировано из первоисточника 22 мая 2013].
  • [www.znaygeroya76.ru/kniga-geroev/518/3307/ Книга Героев]. [www.webcitation.org/6Gn1tt1R2 Архивировано из первоисточника 22 мая 2013].

Отрывок, характеризующий Забалуев, Вячеслав Михайлович

– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.