Завалий, Евдокия Николаевна

Евдокия Николаевна Завалий
Євдокія Миколаївна Завалій
Прозвище	Фрау Чёрная смерть
Место рождения	город Новый Буг Новобугского района Николаевской области, СССР
Место смерти	Киев, Украина
Принадлежность	СССР СССР → Украина Украина
Род войск	морская пехота
Годы службы	1941—1947
Звание	гвардии полковник
Командовал	взвод 83-й бригады морской пехоты
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Евдокия Николаевна Завалий (укр. Євдокія Миколаївна Завалій; 28 мая 1924 — 5 мая 2010) — единственная женщина — командир взвода морской пехоты в годы Великой Отечественной войны, гвардии полковник.

Биография

Ранние годы

Евдокия Завалий родилась 28 мая 1924 года в городе Новый Буг Новобугского района Николаевской области, Украина.

В годы Великой Отечественной войны

Вскоре после того, как ей исполнилось 17 лет, началась Великая Отечественная война.

25 июля 1941 года бои начались в её родном городе. Немцами был высажен десант. Она под бомбёжкой перевязывала раненых бойцов и командиров. Когда 96-й кавалерийский полк 5-й кавалерийской дивизии 2-го кавалерийского корпуса стал отступать, она уговорила командира полка взять её с собой, сказав, что ей скоро 18 лет.

13 августа 1941 года немецкие войска приблизились к Новому Бугу. Их наступление сдерживали части 169-й стрелковой дивизии 18-й армии. Ночью советские части по приказу командования оставили Новый Буг, и 14 августа 1941 года немцы заняли родное село Е. Н. Завалий.

В полку она служила санитаркой. При переправе через Днепр в районе Хортицы была ранена, отправлена в Краснодар в госпиталь. Медики хотели её комиссовать, но она отказалась. После лечения была направлена в запасно́й полк, но когда отбирали солдат на передовую, её приняли за мужчину, тем более что она была в гимнастёрке и галифе, а в документах было записано «Завалий Евдок. Ник.». Она никого разубеждать не стала.

Она была направлена в 6-ю десантную бригаду. Ей удалось сохранить свою тайну 8 месяцев. После того как она взяла в плен немецкого офицера, она была направлена в отделение разведки, командиром которого вскоре стала. В одном из боёв командир взвода был убит и она подняла всех в атаку. В этом бою она была ранена и в госпитале открылся секрет о том, что «Евдоким», который 8 месяцев воевал вместе с десантниками, — девушка.

В 1943 году она была направлена на шестимесячные курсы младших командиров и после окончания их, в звании младшего лейтенанта, была направлена в 83-ю бригаду морской пехоты командиром взвода.

Член ВЛКСМ с 1943 года.

Приказом №: 1/н от: 08.01.1944 года по 2 гв.Краснознаменной стр.дивизии командир стрелкового взвода 6-го гвардейского стрелкового полка 2-й гвардейской Таманской Краснознаменной дивизии,гвардии младший лейтенант Завалий награждена орденом Красной Звезды за то,что в боях за станицу Крымская 27 марта 1943 года,уничтожив 2-х,взяла в плен 3-х немецкий солдат и за то,что 4 декабря,командуя взводом взяла высоту 71,3 Керченского района Крыма.уничтожив до 9 солдат противника.

Командуя взводом, она освобождала Севастополь, штурмовала Сапун-гору (Приказом №: 410/н от: 17.06.1944 года по ОПА была награждена орденом Отечественной войны I степени за то,что в бою подорвала вражеский ДЗОТ вместе с гарнизоном ДЗОТа и пулеметом и ворвавшись в траншеи противника,уничтожила до 10 солдат противника и забросала гранатами станковый пулемет и 2 ротных миномета), участвовала в боях за Балаклаву, Сахарную Головку и Керчь, переправлялась через Днестровский лиман, освобождала Бессарабию, воевала за освобождение Тамани, Туапсе, Новороссийска, высаживалась с десантом в румынскую Констанцу, болгарские Варну и Бургас, Югославию.

В ходе Будапештской наступательной операции Евдокия Завалий со своим взводом, пройдя через городскую канализацию с кислородными подушками, захватили бункер немецкого командования. В числе пленных оказался генерал, для которого этот плен оказался позором, потому что командиром десантников оказалась девушка.

Приказом №93\н от 30.04 .1945 года по ВС 2-го Украинского фронта была награждена орденом Красного Знамени за 4-х дневное отражение контратак противника,уничтожение 1-го станкового,1-го ручного пулемета,1 офицера и до 50 солдат противника из личного оружия и гранатами.

Со своим взводом она перекрыла путь к отступлению немецким танкам. Десантники под её командованием подбили 7 танков.

Приказом №: 1092 от: 15.09.1945 года Николаевским ОВК гвардии лейтенант Завалий награждена медалью "За оборону Кавказа".

В послевоенные годы

После окончания войны её хотели направить на учёбу в военное училище, но сказались 4 ранения и 2 контузии, полученные ею во время войны. В 1947 году она демобилизовалась и уехала в Киев.

Я после войны ещё долго по ночам ходила в атаку. Кричала так, что соседи пугались. А бабушка молилась и говорила маме: «Это нечистый дух из неё выходит!» Наверное, благодаря этим её молитвам живу до сих пор, хотя трижды была похоронена…

— вспоминала полковник в отставке.

В Киеве она познакомилась со своим будущим мужем. У неё было 2 детей, 4 внуков и 4 правнука. Работала директором гастронома.

В 1985 году награждена орденом Отечественной войны 2-й степени .

Вела активную работу среди молодёжи. Объездила множество городов, воинских частей, кораблей и подводных лодок с рассказами о своём взводе морской пехоты. В мае 2009 года участвовала в торжествах по случаю Дня Победы и 65-летия освобождения Севастополя, а осенью с делегацией украинских ветеранов посетила Азербайджан. Всего в 2009 году она провела более 130 встреч с разными аудиториями на Украине, в России, Азербайджане и Молдавии.

Скончалась 5 мая 2010 года в Киеве.

Награды

Внешние изображения
	[sasha-p.livejournal.com/169533.html Полковник морской пехоты Евдокия Завалий.]
	[tigipko.com/gallery/show/id/59?lang=rus 65-я годовщина освобождения Украины от фашистских захватчиков.] С. Л. Тигипко поздравляет Евдокию Завалий, 28.10.2009.

Кавалер четырёх боевых орденов и почти 40 медалей:

• орден Октябрьской Революции,
• орден Красного Знамени,
• орден Красной Звезды,
• ордена Отечественной войны I и II степени,
• медаль «За оборону Севастополя»,
• медаль «За взятие Будапешта»,
• медаль «За взятие Вены»,
• медаль «За освобождение Белграда»,
• другие ордена и медали.

Украинские награды:

• Орден Богдана Хмельницкого III степени.
• Орден «Золотая фортуна» III степени

Была членом Совета ветеранов Украины.

Память

• Е. Н. Завалий — почётный гражданин восьми городов, в том числе Белгород-Днестровского, Бургаса, Варны и Новый Буг.

Публикации

Е. Н. Завалий. [www.a-z.ru/women_cd2/12/2/i80_192.htm Командир моряков] // Мужество, отвага и… любовь. Сборник. М.: «ПАЛЕЯ», 1997.

Фильмография

• «Евдоким и Евдокия» (режиссёр М. Егорова), (2007) — д/ф телевизионной студии Черноморского флота, лауреат III Международного телевизионного фестиваля «Победили вместе» в номинации «У войны не женское лицо», IV Международного кинофестиваля экранных искусств «Кинотур», диплом «Героине необычной судьбы» киевского морского фестиваля «Люди и корабли», обладатель приза в номинации «Память сердца» на VII Международном кинофестивале «Море зовет!» (апрель 2010 года).

Цитаты

Атташе Военно-Морских Сил США на Украине Марк Стекнул:

Я был очень рад познакомиться с Вами и общаться с Вами всё это время.

Согласитесь, что далеко не все могут лично познакомиться с храброй женщиной, которая в годы войны командовала морскими пехотинцами, проявляя при этом героизм и мужество.

Ваша жизнь, уважаемая Евдокия Николаевна, может служить прекрасным примером для подрастающего поколения, как нужно любить Родину и защищать её, если на неё напал враг.

Позвольте пожелать Вам, дорогая Евдокия Николаевна, доброго здоровья и долгих лет жизни!

— Евдокия Николаевна, откройте секрет: как удавалось руководить взводом десантников, может, слово какое заговорное знали?

— Слова самые обычные: «Взвод! Слушай мою команду!»

— Елена Вавилова

В августе прошлого года привезла из Севастополя тридцать комплектов тельняшек и бушлатов для ребят из 104-й школы в Пуще-Водице, куда с радостью ходила каждый год 9 мая. А 1 сентября 2007 года этой школе торжественно присвоили имя фашистского головореза Романа Шухевича. Нужна ли теперь там моя правда?..

— Е. Н. Завалий, 2008

Ссылки

• [kp.ua/daily/070510/226425/print «Фрау Черная смерть»: чтобы попасть на фронт, стала мужчиной].
• [gazeta.sebastopol.ua/2010/05/13/pohishenie-evdokii О фильме «Евдоким и Евдокия»].

Отрывок, характеризующий Завалий, Евдокия Николаевна

Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.


Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал: