Айман аз-Завахири

Айман аз-Завахири араб. أيمن الظواهري‎<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Глава аль-Каиды
с 2 мая 2011
Предшественник:	Усама бен Ладен
Вероисповедание:	Ислам суннитского толка
Рождение:	19 июня 1951(1951-06-19) (72 года) Каир, Королевство Египет
Имя при рождении:	араб. أيمن محمد ربيع الظواهري‎ Айман Мухаммед Рабие аз-Завахири
Отец:	Мухаммед Рабие аз-Завахири
Мать:	Умайма Аззам
Супруга:	Азза Ахмед (умерла) (1978—2001)
Дети:	7 (4 живы)
Образование:	Высшее медицинское
Профессия:	Хирург

Айман Мухаммед Рабие аз-Завахири (араб. أيمن محمد ربيع الظواهري‎ ʾAyman Muḥammad Rabīʿ aẓ-Ẓawāhirī, IPA: /ˈʔæjmæn mæˈħæmmæd ɾˤɑˈbiːʕ elzˤɑˈwɑhɾi/, точная транслитерация ALFB: Åỉmɑn alƵ̑ɑuaeɩri; 19 июня 1951, Каир, Королевство Египет) — врач, исламский богослов, лидер аль-Каиды (с 2011), писатель.

Биография

Родился в Египте в семье профессора, его дедушка Алляма Абдульваххаб Аззам был послом в Египте. В 1974 году окончил медицинский факультет Каирского университета по специальности хирург. В 70-е годы Завахири стал одним из лидеров египетской экстремистской группировки «Исламский джихад». В 1981 году был арестован по подозрению в причастности к убийству президента Анвара Садата. Ему предъявили обвинение в хранении огнестрельного оружия. Отсидев три года, Завахири отправился в Афганистан в качестве моджахеда. Позднее возглавил группу из примерно тысячи «египетских афганцев», влившихся в ядро «Аль-Каиды». Отмечалось, что как египетский лидер джихада он входил в Шуру при бен Ладене. В Египте Айман аз-Завахири заочно приговорен к смертной казни.

Поездка в Россию

В 1994 году он был выслан из Судана, после чего по фальшивому паспорту совершил поездки по ряду стран мира.

1 декабря 1996 года Ахмад Салама Мабрук и Махмуд Нишам аль-Хеннави по поддельным паспортам вместе с аз-Завахири направились в Чечню. Аз-Завахири представлялся как врач Абдуллах Имам Мохаммед Амин. После въезда на российскую территорию они были арестованы и провели пять месяцев в тюрьме города Махачкалы в ожидании суда. Трое арестованных изображали недоумение, им на помощь были вызваны другие члены организации "Египетский Исламский Джихад", которые стали хлопотать об освобождении их товарищей-«торговцев». За арестантов вступился член парламента Надир Хачилаев. В апреле 1997 года их приговорили к шести месяцам заключения, и через месяц они были отпущены. Некоторые источники, однако, сомневаются в неспособности российских властей распознать террористов. Записи аз-Завахири по поводу поездки в Россию были опубликованы.

Александр Литвиненко и Борис Березовский утверждали, что во время тогдашнего своего посещения России аз-Завахири прошёл полугодичное обучение на территории Дагестана под руководством сотрудников российской госбезопасности.

После теракта 11 сентября 2001 года

25 сентября 2001 года Интерпол выдал ордер на его арест. Агентство Би-Би-Си называло Завахири «вторым человеком в Аль-Каиде». (Ещё до терактов 9/11 в СМИ указывали, что он являлся заместителем и предполагаемым преемником бен Ладена, также являясь его личным врачом.)

Любую информацию, которая поможет его поимке, ФБР оценила в 25 миллионов долларов.

После смертей Усамы Бен Ладена и Анвара аль Авлаки стал «террористом № 1».

Лидер «Аль-Каиды»

Спустя несколько дней после смерти бен Ладена советник президента США по национальной безопасности Томас Донилон заявил, что второй человек в Аль-Каиде Айман аз-Завахири не имеет того же влияния, какое имел бен Ладен. По словам советника, аз-Завахири и «рядом не стоит с Усамой бен Ладеном».

В течение шести месяцев в дагестанской тюрьме я много размышлял. И когда один из братьев спрашивал меня о том, почему я так часто вспоминаю этот период, то я отвечал, что извлёк из него много уроков.

— вспоминал впоследствии аз-Завахири

В июле 2011 года призвал граждан Сирии выступать против США и Израиля: «Дайте понять Америке и Бараку Обаме, что ваше восстание не закончится до тех пор, пока победное знамя джихада не водрузится над Иерусалимом».

«Мы, — заявил в середине сентября 2011 г. Айман аз-Завахири, — на стороне арабской весны, которая принесет с собою подлинный ислам».

Осенью 2012 года Айман аз-Завахири призвал мусульман всего мира вести священную войну против США и Израиля в отместку за фильм «Невинность мусульман», «оскорбляющий пророка Мухаммада». Тогда же Аз-Завахири охарактеризовал исламистов, совершивших нападения на посольства США в Каире и штурм консульства США в Бенгази (см. Нападения на дипломатические миссии США (2012)), как «честных и ревностных мусульман», он поприветствовал нападения на посольства и убийство американского посла и ещё троих сотрудников дипломатического ведомства США в Ливии.

Ссылки

• Айман аль-Завахири — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [www.religio.ru/dosje/08/249.html аз-Завахири Айман]

Отрывок, характеризующий Айман аз-Завахири

Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.