Заводной апельсин

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Заводной апельсин
A Clockwork Orange

Обложка первого издания издательства Ballantine Books 1965
Жанр:

романтизм

Автор:

Энтони Бёрджесс

[lib.ru/INPROZ/BERDZHES/apelsin.txt Электронная версия]

«Заводно́й апельси́н» (англ. A Clockwork Orange) — роман Энтони Бёрджесса, написанный в 1962 году,[1] лёг в основу одноимённого фильма, снятого в 1971 году Стэнли Кубриком.





История

Бёрджесс написал свой роман сразу после того, как врачи поставили ему диагноз «опухоль мозга» и заявили, что жить ему осталось около года. Позднее автор в интервью Village Voice говорил: «Эта чёртова книга — труд, насквозь пропитанный болью… Я пытался избавиться от воспоминаний о своей первой жене, которую во время Второй мировой зверски избили четверо негров дезертиров американской армии. Она была беременна и ребёнка после этого потеряла. После всего, что произошло, она впала в дикую депрессию и даже пыталась покончить жизнь самоубийством. Позже она тихонько спилась и умерла».

Название

Название «Заводной апельсин» (A Clockwork Orange) роман получил от выражения, которое когда-то широко ходило у лондонских кокни — обитателей рабочих слоёв Ист-Энда. Кокни старшего поколения о вещах необычных или странных говорят, что они «кривые, как заводной апельсин», то есть это вещи самого что ни на есть причудливого и непонятного толка. Энтони Бёрджесс семь лет прожил в Малайзии, а на малайском языке слово «orang» значит «человек», а на английском «orange» — «апельсин»[2]

Роман состоит из трёх частей. В первой автор вводит читателя в страшный мир Алекса. Во второй Алекс попадает в тюрьму Уандсворт. Бёрджесс показывает невозможность исправить человека тюрьмой.

Выше огненных созвездий,
Брат, верши жестокий пир,
Всех убей, кто слаб и сир,
Всем по морде — вот возмездие!
В зад пинай вонючий мир!

— здесь и далее — в переводе Бошняка

Сюжет

Часть первая

Главный герой — пятнадцатилетний подросток Алекс (от его лица ведется повествование) и его друзья-подельники Тём, Джорджик и Пит пьют молоко в баре «Корова», думают, как провести вечер. После банда заказывает угощения двум старушкам в обмен на обещание, что если зайдут «менты», то старушки должны сказать, что Алекс и его друзья все время находились в баре. После договора банда пошла на улицу, где ограбила магазинчик на соседней улице, вернулась в бар, справившись за 10 минут, и продолжила отдыхать до прихода «ментов». Благодарные старушки прикрыли Алекса и банду, подтвердив, что они никуда не отлучались из бара. В тот же вечер они избили «Любителя кристаллографии», после чего забросали его клочками бумаг, вырванных из книг, которые «Любитель кристаллографии» взял в библиотеке. После этого банда Алекса сталкивается с бандой Биллибоя, и между ними происходит драка, в которой банда Алекса побеждает. Затем они приезжают в поселок и отправляются в коттедж под названием «Дом». Банда начинает там погром, избивает и калечит писателя Ф. Александра и насилует его жену. После чего Алекс, Тём, Джорджик и Пит возвращаются в бар «Корова». Когда туда приходят полицейские, две старушки говорят, что подростки никуда не уходили и все это время были в баре. Ночью Алекс идет домой, в своей комнате он включает «девятую симфонию Бетховена». На следующее утро Алекс отказывается идти в школу из-за боли в голове, после родители уходят на работу, потом приходит П. Р. Дельтоид. Он говорит Алексу, что если он еще что-нибудь совершит, то его отправят в исправительную колонию. Днём к Алексу приходят друзья, после Тём начинает над ним смеяться из-за того, что у него заболела голова и что ему надо поспать, Алекс избивает его и унижает. Тём извиняется, после он рассказывает, что в одном особняке живет очень богатая женщина, и банда идет туда, по дороге Алекс задумывается над тем, что Тем и Джорджик стали ему указывать что делать. И по случайности для вдохновения, из одного окна соседнего дома слышится девятая симфония Бетховена. Алекс избивает своих друзей и ранит руку Тему. После банда начинает снова слушаться своего «предводителя». Добравшись до места, Алекс заходит в особняк и случайно убивает женщину, а когда Алекс выходит, подельники ослепляют его, после чего задерживает полиция, ему выдвигают обвинение в убийстве и сажают в тюрьму.

Часть вторая

Проходит два года, как Алекса посадили в тюрьму, в тюрьме он рассказывает читателю, что в этом заведении полно извращенцев, готовых надругаться над юношей. Алекс решает использовать шанс выбраться из тюрьмы и пойти на эксперимент по лечению человека от насилия. Алекса заставляют смотреть фильмы, которые показывали изнасилования, драки и убийства под девятую симфонию Бетховена. Юноша излечивается. Как только он начинает думать о сексе или попытается кого-нибудь избить или послушать девятую симфонию, у него начнется приступ тошноты, из-за которой Алекс сходит с ума.

Часть третья

Вылечившийся подросток отправляется домой, но выясняет, что родители от него отказались, и в его комнате живет квартирант по имени Джо. Алексу некуда идти, после его узнаёт «любитель кристаллографии», он избивает Алекса, но его спасает полиция, но оказалось, что двое «ментов» — это Тём и Биллибой. Они отвезли в лес Алекса и после избили. Избитый и блуждающий под дождем, Алекс идёт к посёлку и подходит к коттеджу под названием «Дом». Хозяин «Дома», писатель Ф. Александр, пригласил в дом Алекса. Спустя пару дней писатель рассказывает юноше, что его жена покончила с собой из-за того что её изнасиловала банда хулиганов, и Алекс понимает, что из-за него жена этого писателя убила себя. Спустя время писатель узнает в Алексе того самого главаря банды. Он запирает Алекса в комнате и включает «девятую симфонию Бетховена». Алекс выбрасывается из окна, но не умирает. Юноша ломает ногу, руку и повреждает спину и получает сотрясение мозга. В больнице родители Алекса извиняются и говорят, что Джо уехал, так что Алекс может вернуться домой. Алекс понимает, что результат лечения исчез, и он может заниматься сексом, драться и слушать «Девятую симфонию Бетховена» и рвоты больше нет. Спустя год у Алекса появляется новая банда, они сидят в баре «Корова», но у Алекса пропадает желание разрушать, он больше не видит в этом смысла. Алекс покидает банду и идет прогуляться, по случайности он встречает своего друга Пита, тот рассказывает, что он женился и нашел себе работу, после этого разговора Алекс начинает задумываться над своей жизнью. Алекс решает пойти по примеру Пита.

Персонажи

  • Алекс — главный герой, подросток, воплощение подростковой агрессии и бунтарства. Алекс является главарём молодёжной банды, которая вместе с другими подобными ему слоняется по ночным улицам, дерётся с другими бандами, нападает на беззащитных прохожих, калечит людей, грабит лавчонки. Огромное удовольствие получает Алекс от избиений и изнасилований. Он стимулирует свою агрессию наркотиками и прослушиванием музыки Бетховена. Алекс неисправим, его смешат попытки окружающих и государства сделать его законопослушным и управляемым.
  • Тём — сообщник Алекса и его же, возможно, антипод. «…И в самом деле парень тёмный» — отсюда и прозвище. В оригинале его зовут Дим (от английского [slovari.yandex.ru/dim/%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%B4/ dim]). Не отличается сообразительностью и образованностью, хотя и развит физически: «…Тём, который, при всей своей тупости, один стоил троих по злости и владению всеми подлыми хитростями драки». Алекс описывает его с очевидным отвращением. Любимое оружие Тёма — цепь, которой он бьёт по глазам противника. В итоге он уходит из банды и становится полицейским.
  • Джорджик — друг Алекса, завидовал его главенствующей роли в банде, отчего между ними произошел конфликт. Впоследствии этот конфликт стал причиной излишней бравады Алекса и тот, переоценив свои возможности, убил старую женщину и попал в тюрьму. Джорджик был убит при попытке ограбления им дома «капиталиста». Судьбы Тема, Джорджика и Пита отображают три возможных пути, по которым может пойти подросток мира Алекса.
  • Пит — самый спокойный и дружелюбный человек из банды Алекса. Впоследствии он уходит из банды и женится. Именно он помог Алексу в конце романа изменить точку зрения на жизнь.
  • «Любитель кристаллографии» — одна из жертв Алекса. Немощный пожилой мужчина, сперва подвергшийся нападению банды Алекса, а потом набросившийся на «излеченного» Алекса в компании таких же стариков. Бёрджесс вводит его для того, чтобы подчеркнуть беспомощность «излеченного» Алекса, неспособность отбиться даже от слабого старика.
  • Доктор Браном — один из учёных, ставивших на Алексе эксперимент по излечению от агрессии. Вообще, учёные представлены в романе безжалостными по отношению к подопытному (Алекса называют «наш объект»). Что касается доктора Бранома, то он подкупает Алекса показным дружелюбием, улыбкой — «такой улыбкой, что я вроде как сразу ему поверил». Браном пытается войти в доверие к Алексу, называет себя другом. Возможно, что прообразом Бранома был Й. Менгеле, который входил в доверие к своим подопытным, чтобы легче было работать с ними.
  • Доктор Бродский — Главный в проекте «Людовик»
  • Джо — квартирант родителей Алекса, пока он не выйдет из тюрьмы. Ближе к концу книги уезжает домой лечиться, потому что его избили полицейские.
  • П. Р. Дельтоид — полицейский, приставленный к Алексу, чтобы усмирить его.
  • Ф. Александр — писатель, которому Алекс нанёс большую травму — вместе с друзьями при нём изнасиловал его жену. Она не смогла справиться с этим и позже покончила с собой. Ф. Александр — автор книги «Заводной апельсин» по сюжету произведения. Ближе к концу сговаривается со своими коллегами и доводит Алекса до попытки самоубийства, включив ему громко музыку, причиняющую Алексу большие страдания. Он — сам Берджесс. Четверо американских дезертиров изнасиловали его жену, а позже она «тихонько спилась и умерла».

Экранизации

Перевод на русский язык

Бёрджесс, желая оживить свой роман, насыщает его жаргонными словами из так называемого «надcата», взятыми из русского и цыганского языков. В то время, когда Бёрджесс думал о языке романа, он оказался в Ленинграде, где и решил создать некий интернациональный язык, коим и явился надcат. Основная сложность перевода романа на русский язык состоит в том, чтобы эти слова для русскоязычного читателя выглядели столь же непривычно, как и для англоязычного.

В. Бошняк придумал набирать эти слова латиницей, выделяя их таким образом из текста на русском языке. Вот, например, перебранка Алекса с главарем вражеской банды:

Кого я вижу! Надо же! Неужто жирный и вонючий, неужто мерзкий наш и подлый Биллибой, koziol и svolotsh! Как поживаешь, ты, kal в горшке, пузырь с касторкой? А ну, иди сюда, оторву тебе beitsy, если они у тебя ещё есть, ты евнух drotshenyi!

В переводе Е. Синельщикова «русские» слова переведены на английский и даны в тексте кириллицей.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4085 дней]

При виде незваных гостей девочка сделала ярко накрашенный ротик буквой «О», а молодой мэн в роговых глассиз поднял голову от тайпрайтера и недоуменно взглянул на нас. По всему столу перед ним были разбросаны шитсы пейпера. Справа от тай-пера они были сложены в аккуратный колон. В тот вечер нам везло на интеллигентных мэнов.

В основном в романе персонажи в качестве жаргонных используют обычные русские общеупотребимые слова — «мальчик», «лицо», «чай» и т. д.

Из-за того же «надcата» Стэнли Кубрик завещал показывать в российском прокате фильм «Заводной Апельсин» исключительно с субтитрами.

Факты

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
  • В романе упоминаются некоторые известные советские места — Парк победы, магазин «Мелодия» и некоторые другие.
  • В некоторых изданиях отсутствует 21-я глава, в которой Алекс встречается с Питом и переосмысливает своё отношение к жизни. Фильм Кубрика основан на этом варианте книги.
  • Участники британской панк-группы The Adicts подражали главным героям фильма, в связи с чем их прозвали «Clockwork Punk». Помимо этого, третий альбом группы называется «Smart Alex»
  • Из этого романа пришло название музыкальных коллективов Механічний апельсин, Moloko, The Devotchkas и Devotchka.
  • Бразильская метал-группа Sepultura в 2009 году выпустила концептуальный альбом A-Lex, основанный на данном произведении.
  • Российская группа «Би-2» выпустила альбом под названием «Moloko». На обложке диска — музыканты, одетые в стиле героев романа.
  • Немецкая группа Die Toten Hosen в 1988 году выпустила альбом Ein kleines bisschen Horrorschau, посвящённый книге.

Издававшиеся на русском языке

  • Роман «Заводной апельсин». Издательство «АСТ», серия «Эксклюзивная классика», Москва, 2011. Перевод В. Бошняка. ISBN 978-5-17-080109-1
  • Роман «Заводной апельсин». Издательство «Художественная литература», Ленинград, 1991 год. Перевод с английского В. Бошняка. ISBN 5-280-02370-1

Напишите отзыв о статье "Заводной апельсин"

Примечания

  1. Онлайн Энциклопедия Кругосвет [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/BERDZHESS_ENTONI.html БЕРДЖЕСС, ЭНТОНИ]
  2. Предисловие автора к книге «Заводной апельсин» ISBN 5-280-02370-1

Отрывок, характеризующий Заводной апельсин

– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.