Завод аэропланов Анатра

См. также: Одесский авиационный завод

Для термина «Анатра» см. также другие значения.

Завод аэропланов Анатра
Основание	1913
Упразднена	1924
Преемник	Государственные авиационные мастерские № 7
Расположение	Российская империя Российская империя: Одесса, Симферополь
Ключевые фигуры	А. А. Анатра
Отрасль	машиностроение
Продукция	самолёты
Число сотрудников	3430 человек (1917 г.)

К:Компании, основанные в 1913 годуК:Компании, упразднённые в 1924 году

Завод аэропланов Анатра — один из шестнадцати^{[уточнить]} крупных авиазаводов Российской империи, накануне 1917 года — третий по мощности.

Завод был основан А. А. Анатра.

За период с 1914 по 1917 годы на заводе Анатра было построено более тысячи машин (1056 в Одессе и около 50 филиалом завода в Симферополе).

На базе авиазавода в мае 1924 года были организованы Государственные авиационные мастерские № 7, в настоящее время на территории завода расположен «Одесавиаремсервис».

История основания завода

Основой для завода стала ремонтная мастерская Одесского аэроклуба, президентом которого в 1908 году стал А. А. Анатра, расположенная в западной части города вблизи ипподрома, который первое время служил испытательным аэродромом.

Затем А. А. Анатра приобрел земли в районе 4-й станции Черноморской дороги, куда и был переведен аэродром.

10 июня 1913 года мастерские А. А. Анатра получили первый заказ на пять самолетов Фарман-4 (лицензионных копий французского образца), выполненный ими к ноябрю 1913 года.

1914

Первый год завод работал в качестве сборочного. Двадцать три рабочих в 1914 году собирали из импортируемых узлов самолеты французских конструкций Фарман, Вуазен, Моран, Ньюпор-4 — пять машин в месяц. На заводе также строили глиссеры оригинальных конструкций, легкие мотоциклы, ремонтировали автомашины.

1915

Начало Первой мировой войны принесло заводу крупные заказы от военного ведомства. Завод начал переоборудоваться. На Стрельбищном поле выросли корпуса заводоуправления, столярного, моторного, сборочного отделений, сварочного цеха. На ул. Канатной, 33, открылось отделение завода со слесарным и штамповочным цехами, на Французском бульваре — отделение механической обработки, на улице Ольгиевской, 5 (возле Пересыпи) — деревообделочный цех.

Авиазавод находился в 12 верстах от города. Для доставки рабочих за 1 млн 300 тысяч рублей была построена железнодорожная ветка Одесса — Завод аэропланов А. Анатра, приобретено два паровоза и нескольких пассажирских вагонов.

Разработка самолета

Летом 1915 года на заводе началась разработка собственной модели самолета.

Было создано конструкторское бюро под руководством Г. М. Макеева, в котором работали одесситы В. Хиони, В. Иванов, А. Кам, А. Михалькевич и другие, приглашенный из Франции инженер Декан, Д. Д. Федоров, затем работавший конструктором на германских авиазаводах. Из Франции прибыл и пилот-испытатель Робин.

Накануне Первой мировой войны А. А. Анатра приобрел у немецкой фирмы Авиатик проект самолета Р-20. Доработкой этого проекта и внедрением его в производство и занялся Декамп. Испытания прототипа самолета, который получил название «Анаде» (или «Анатра»-Д, то есть «Декан») были проведены 19 декабря 1915 года.

С 1915 года начали выходить собственные опытные самолеты завода.

1916

В 1916 г. завод получил заказ на поставку 700 самолетов Анатра-Д, 100 истребителей Ньюпор-17 и 200 учебных самолетов Фарман-7.

25 июля 1916 было произведен первый полет самолета Анасаль (или Анатра-ДС, то есть «Декан с Сальмсон»), представлявшим собой модель Анаде с двигателем Сальмсон (150 л.), который выпускался в России по французской лицензии.

В 1916 году на заводе начато производство модификации самолета Вуазен-LAS — так называемый «Вуазен Иванова» (Анатра-ВИ), созданный конструктором подпоручиком Петром Ивановым.

Летом 1916 г. под руководством летчика-испытателя В. Н. Хиони был создан оригинальный двофюзеляжний двухмоторный бомбардировщик Анадва (или Анатра-ВХ).

Создание филиала в Симферополе

В 1916 году, после вступления Румынии в Первую мировую войну, Одесса стала прифронтовым городом и важные военные производства было решено перенести в глубь страны. Началось создание филиала завода в Симферополе. Ещё в 1914 году А. А. Анатра купил в Симферополе пустующие земли к западу и северо-западу от ставка на реке Славянка для постройки авиационного завода (район возле территории завода до сих пор называется Анатра, а соседняя улица — Авиационная).

В 1916 году филиал выпустил 5 машин, в 1917 году — 45.

На Симферопольском заводе работало 735 рабочих, из них 150 были переведены с петроградских предприятий.

1917

В 1917 г. на двух заводах фирмы «Анатра» работало более 330 служащих и около 2100 рабочих. Технологическая база завода — около 200 станков различных типов.

Основные производства размещались в разных районах города Одесса. Здесь располагались деревообрабатывающий, механический, слесарный, сварочный, сборочный, малярный цехи, склад, испытательный аэродром и другие вспомогательные производственные подразделения.

26 июля 1917 был подписан контракт на поставку трёхсот самолетов Анасаль.

3 ноября 1917 г. компания получила заказ на поставку пятидесяти самолетов Анадва.

Потенциальная мощность завода состоянию на осень 1917 года составляла 80 самолетов в месяц, из них 60 — на одесском заводе и 20 — на филиале в Симферополе.

1918—1921 годы

В первый период установления Советской власти на Юге России — с ноября 1917 по апрель 1918 годов — деятельность компании была фактически полностью остановлена.

В результате Брестского мирного договора армия Австро-Венгрии оккупировала регион Одессы, а германская армия — Крым. На территории завода в Симферополе оккупационные власти обнаружили восемь спрятанных винтовок и арестовывали около пятидесяти рабочих.

С Одесского завода австро-венграми было вывезено материалов на сумму около миллиона рублей золотом. Завод попал под полный контроль австро-венгерских оккупационных властей, которым досталось более 240 готовых самолетов — 111 Анасаль, 63 Анаде и 68 Фарман. 5 мая 1918 завод получил заказ на поставку двухсот самолетов Анасаль для Австро-Венгрии. Уже 10 июня 1918 года новому заказчику была передана первая партия самолетов — 42 машины, а в августе — ещё 51.

Когда в ноябре 1918 года в Одессе высадились части Антанты, они обнаружили на заводе «Анатра» 123 самолета «Анасаль».

С изгнанием большевиков заводы работали по ремонту авиационной техники для Вооружённых сил Юга России, но большевистское подполье взорвало электростанцию завода в Симферополе, чем практически парализовали работу филиала.

1921—1924

В 1920 году, после захвата Одессы и Крыма, большевики национализировали Одесский завод и назвали его производственные мощности «Государственный авиационный завод № 11», а симферопольский получил название «Государственный авиационный завод № 15».

Одесский завод

Одесский завод в 1921—1922 годах выпускал для советского военного ведомства учебные самолеты Фарман.

В 1923 году В. Хиони сконструировал самолет У-8 Конёк-Горбунок. В 1924 году самолёт был запущен в серийное производство, к осени 1924 года в Одессе построили 31 такой самолет. В мае 1924 года завод был реорганизован и получил название «Государственные авиационные мастерские № 7». Выпуск самолетов в Одессе окончательно прекратился и в дальнейшем здесь осуществлялся только их ремонт.

Симферопольский завод

На симферопольском заводе взамен взорванной электростанции по предложению комкора Примакова устанавливают демонтированный с бывший царской дачи в Ливадии электродвигатель и вводят завод в строй.

К 26 июня 1921 года на заводе ещё сохранилась почти половина прежнего состава — 437 человек.

Выпуск самолетов достиг 7 единиц в месяц, однако завод не выпускал новые самолеты, а осуществлял капитальный ремонт самолетов Красной Армии: «Фарман-30», «Гевеленд», «Ньюпор −24», «Сопвич», «Сопвич-Кемаль», «Ньюпор-17», «Моран», «Авро», «Виккерс», «Спад».

В декабре 1921 года на заводе работали около 200 человек.

С января по май 1922 года завод ещё выпускает из ремонта 12 самолетов, 3 броневика, 2 автомобиля и 1 мотоцикл. 1 июля 1922 года завод в Симферополе был законсервирован.

Оценка деятельности завода

Неудачная конструкция самолета Анатра-ВИ, результатом чего были частые катастрофы и гибель экипажей при выполнении боевых заданий, подорвала репутацию завода. Когда инспектор авиации армий Юго-Западного фронта в феврале 1917 г. объезжал авиационные отряды фронта, то летчики повсеместно жаловались ему на плохое качество самолетов завода Анатра.

Заводу так и не удалось справиться с дефектами машины. В апреле 1917 г. в 5-м Сибирском корпусном авиаотряде было составлено около 10 актов о дефектах и поломках самолетов Анатра-ВИ. В конце концов специально созданная комиссия, разобрав все случаи аварий машины, признала, что самолеты и моторы собираются на заводе крайне небрежно. В дальнейшем сложилось предубеждение летчиков о всех самолетах завода, даже вполне удачного Анатра-Д.

31 мая 1917 года, чтобы рассеять недоверчивое отношение летного состава к машине, командир 11-го армейского авиационного отряда штабс-капитан Макаров решил выполнил на Анатра-Д фигуры высшего пилотажа — петлю Нестерова. В истории русской авиации это были первые фигуры высшего пилотажа, сделанные на машине, предназначенной для корпусных авиаотрядов и не рассчитанной на высший пилотаж.

Однако, когда летом 1917 года пилот завода Анатра, лейтенант французской службы Робино, с механиком завода Иваном Омелиным, готовясь к авиационной неделе, решили сделать на самолете «Анатра-Д» фигуры высшего пилотажа, эксперимент окончился катастрофой. Причиной аварии послужила технология склейки лонжеронов из двух частей.

Качество самолетов завода Анатра было ниже, чем у «Дукса» или РБВЗ. Глубинными причинами низкого качества продукции завода являлись оторванность завода от аэродинамических лабораторий Москвы и Петрограда, более низкая квалификация рабочих и технического персонала, безудержная погоня владельца завода за прибылью.

Продукция

Самолеты построенные заводом А. А. Анатра

Модель	Тип	Двигатель	Дата первого полета	Конец производства	Количество построенных	Стоимость ед.
Фарман-4
Ньюпор-17						11 000 руб.
Анатра-Д	Самолет-разведчик	«Гном-Моносупап» мощностью 100 л.с.	19 декабря 1915	середина 1917	225	12 000 руб.
Анатра-Анаклер	Самолет-разведчик	«Клерже» 9Z 110 л.с. и 9В 130 л.с.		середина 1917	24
Анатра-ДС (Анасаль)	Самолет-разведчик, истребитель	«Сальмсон» мощностью 150 л.с.	25 июль 1916	1919	более 100
Анатра-ВИ		«Сальмсон» мощностью 150 л.с.	1916	1917	ококло 150
Анатра-ДМ (Анамон)		«Гном-Моносупап» мощностью 100 л.с.	16 июня 1916	-	1 (потерпел аварию при испытаниях)
Анатра-ДЕ	Бомбардировщик	«Сальмсон» 140 л.с.	23 июня 1916	-	1 (потерпел аварию на посадке при испытаниях)
Анатра-Анадис			23 октября 1916	-	1
Хиони-У-8 («конек-горбунок»)			1924	1925	31

Отрывок, характеризующий Завод аэропланов Анатра

Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.