Завод по производству ядерного оружия «Пэнтекс»

Завод по производству ядерного оружия «Пэнтекс» (Plant «Pantex») — предприятие по изготовлению ядерного оружия (окончательная сборка боезарядов) для армий США и Великобритании и является одним из ключевых элементов по пополнению их ядерных арсеналов.

Сотрудники «Пэнтекс» также занимаются наблюдением за стоящими на вооружении боезарядами, а также их разборкой и утилизацией при снятии с вооружения.

Количество работников предприятия 3 600 человек, годовой оборот — 600 миллионов долларов США (по состоянию на 2010 год).

Географическое расположение

Завод «Пэнтекс» расположен в США, в 27 километрах к северо-востоку от г. Амарилло, округ Каунти, штат Техас (Техасский выступ). Объект занимает площадь в 65 км².

История

Первоначально предприятие было создано для производства обычных боеприпасов в годы Второй мировой войны. С началом войны армия США ощутила острый недостаток боеприпасов и по постановлению правительства США начинают возводится заводы по их производству.

В рамках этой программы 17 сентября 1942 года покупается участок земли 16 тыс. акров и строится завод «Пэнтекс», который вскоре начал производить продукцию; на работу на вновь построенном заводе приезжали люди со всей страны. «Пэнтекс» стал последним из 14 заводов боеприпасов, построенных в Техасе и произведших за годы войны почти 4 млн. бомб и снарядов.

На следующий день после окончания войны завод закрывается и до 1949 года территория бывшего завода боеприпасов не используется, когда её за символическую плату в 1 доллар США покупает Техасский технологический колледж (сейчас Техасский технологический университет), расположенный в г. Лаббок. На купленной территории организуется экспериментальная база по откорму скота.

В 1951 году по просьбе Комиссии по атомной энергии (в настоящее время Министерство энергетики США) от имени армии США производится выкуп зданий завода и части прилегающей территории в 40 км² (остальная часть первоначальной территории, принадлежавшей заводу оставалось во владении у Техасского технологического колледжа), где организовывается производство ядерного оружия для арсеналов армии США, при этом на налаживание производства было потрачено 25 млн. долларов США. С 1975 года «Пэнтекс» становится краеугольным камнем ядерного оружейного комплекса США, где производится окончательная сборка ядерных зарядов, их модернизация и демонтаж.

В 1989 году был закрыт завод по обогащению оружейного плутония Рокки Флэтс близ г. Голден, штат Колорадо (причиной были протесты групп общественных экологов, которые указывали на сильное загрязнение грунтовых вод заводом; кроме того Конгресс США не одобрил программу по производству нового ядерного оружия) и наработанные запасы плутония с закрытого предприятия были перемещены на временное хранение в специальные бункеры «Пэнтекса».

В 1994 году Агентством по охране окружающей среды США было установлено, что «Пэнтекс» загрязняет грунтовые воды, что не было учтено при его строительстве и было принято решение о сооружении очистных сооружений, которые вступили в строй лишь в 2011 году.

В 1998 году Агентством по токсическим веществам и регистрации заболеваний установлено повышение заболеваемости онкологическими заболеваниями и врождённых уродств значительного процента населения некоторых округов близ предприятия, но при этом было замечено, что в округах Армстронг и Карсон, непосредственно примыкающих к заводу заболеваемость была на уровне средней по стране, из чего был сделан вывод, что заболевания населения не связаны с деятельностью объекта и имеют другие причины, при этом выбросы с территории предприятия не значительны и находятся в пределах нормы.

Именно на предприятии «Пэнтекс» происходил демонтаж самых мощных водородных бомб, стоявших на вооружении США

Критика предприятия и протестное движение

В начале 1980-х годах местный епископ Лерой Матиссен организует протестное движение, цель которого — закрытие ядерного завода, при этом Матиссен активно агитирует рабочих-католиков на их увольнение с предприятия, предлагая за это материальную поддержку.

В 1986 году активисты общественной организации «Ред Ривер Пис Нетуорк» (Red River Peace Network), в их числе супруги Ли и Синди Бридинг, приобрели часть территории (81 км²), прилегающей к объекту и организовали на ней «Ферму мира», которая стала одним из центров протеста против производства ядерного оружия. Сотрудники «Фермы мира» проводят широкую агитацию среди работников завода, призывая к их уходу с предприятия, оказывают материальную помощь уволившимся, кроме того проводятся различные образовательные семинары по вопросам уничтожения арсеналов ядерного оружия, закрытия его производства, использования атомной энергии в мирных целях, при этом приглашаются различные знаменитости. Кроме того активисты из «Фермы мира» отслеживают маршруты и графики перемещения ядерных компонентов на завод и вывоз готовых боеголовок с территории завода и пытаются блокировать, из-за чего властями принято решение о перевозках ядерных компонентов для завода автотранспортом с учётом строгой конспирации (ранее грузы перемещались железнодорожным транспортом).

Некоммерческая правозащитная организация «Проект надзора правительства» (Project on Govermment Oversign) утверждает, что в 2005 году на заводе мог произойти взрыв из-за неправильной разборки снятой с вооружения термоядерной боеголовки Дабл-ю 53, о чём организации сообщили неназванные специалисты, хорошо знающие состояние дел на заводе; кроме того ПНП опубликовал письмо анонимных работников завода, которые сообщали, что руководством предприятия установлен режим работы в 72 часа в неделю, из-за чего были созданы опасные условия на производстве. Управляющая компания «Бэбкокк энд Уиллкокс» заявила о проверке анонимной жалобы о создавшейся небезопасной ситуации на заводе, при этом отказавшись от дальнейших комментариев.

Министерство энергетики США за инцидент с разбором боеголовки оштрафовало управляющую компанию на 110 тыс. долларов США, при этом не была официально указана марка разбираемой боеголовки.

Трудовые конфликты

Из-за терактов в Нью-Йорке 11 сентября в США были ужесточены требования к охране стратегически важных объектов, в число которых входит и завод «Пэнтекс». При этом профсоюз охранников возразил, что новые условия слишком тяжелы для охраны (в частности носить бронежилеты и винтовки в течение всей 12-часовой дежурной смены), средний возраст которых приближается к пенсионному.

Руководство предприятия не отреагировало на эти возражения и тогда сразу после полуночи 20 апреля 2007 года все 500 охранников смены, находившейся на территории завода объявили забастовку. Для охраны территории были поставлены военнослужащие армии США.

После 50 дней интенсивных переговоров между администрацией и Союзом охранников было достигнуто согласие и в результате был продлён договор между ними ещё на 5 лет.

Инциденты

В 8 часов утра 15 января 2010 года на заводе была введена строгая изоляция предприятия в связи в тем, что один из работников лаборатории завода сообщил охране, что видел в ближней охранной зоне (т. н."двухмильная зона") людей в камуфляжной форме, вооружённых винтовками. Впоследствии оказалось, что люди с оружием — это работники охраны, свободные от дежурства, решившие поохотиться на диких гусей.

Управление предприятием

Завод находится под эгидой Министерства энергетики США, эксплуатируется Объединением ядерной безопасности (Consolidated Nuclear Security) — коммерческой подрядной организацией (общество с ограниченной ответственностью), осуществляющей подрядные работы на ядерных федеральных объектах, консорциум, куда входят фирмы: «Бечтел Нэйшнл Инкорпорейтед», «Локхид Мартин Инкорпорейтед», «Эй-Ти-Кей Лаунч Систем Инкорпорейтед», консалтинговая компания «Бузз Аллен Хамильтон Инкорпрейтед», а также Сандийские национальные лаборатории.

Общее руководство заводом осуществляется управляющей компанией на основании договора с Министерством энергетики США. Управляющие компании завода «Пэнтекс»:

• с 1951 года по 1956 год — «Проктер энд Гэмбл»
• с 1956 года по 2001 год — «Мэйсон энд Хенгер»
• с 2001 года и по настоящее время — «Бэбкокк энд Уилкокс»

Отрывок, характеризующий Завод по производству ядерного оружия «Пэнтекс»

– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.