Завойко, Василий Степанович

Василий Степанович Завойко
Контр-адмирал Василий Степанович Завойко
Дата рождения	15 (27) июля 1809/1810/1812
Место рождения	село Прохоровка, Золотоношский уезд, Полтавская губерния, Российская империя (ныне Каневский район, Черкасская область, Украина)
Дата смерти	16 (28) февраля 1898(1898-02-28)
Место смерти	село Великая Мечетня, Балтский уезд, Подольская губерния (ныне Кривоозерский район, Николаевская область, Украина)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Военно-морской флот
Годы службы	1820—1890
Звание	Адмирал
Командовал	Петропавловский порт; морские и сухопутные силы в устье Амура
Должность	военный губернатор Камчатки
Сражения/войны	Наваринское сражение Петропавловская оборона
Награды и премии

Васи́лий Степа́нович Заво́йко (15 [27] июля 1809/1810/1812 — 16 [28] февраля 1898) — адмирал Российского императорского флота, участник Наваринского сражения, кругосветный мореплаватель, один из пионеров освоения Тихоокеанского побережья, первый военный губернатор Камчатки, организатор и руководитель героической обороны Петропавловска-Камчатского во время Крымской войны (1853—1856).

Биография

Дата рождения

Достоверно известно, что Василий Завойко родился 15 (27) июля. Однако, что касается года рождения, то в различных источниках им приводится 1809, 1810 или 1812 год. Доминирующей версией является то, что Василий Завойко родился в 1809 году. Однако в автобиографии (хранится в РГА ВМФ) в дате рождения указан 1810 год («Родился я в 1810 году июля 15 дня в Малороссии Полтавской губернии села Прохоровки…»). Данный год рождения подтверждается и рядом других источников. В 2009 году, появилась версия, что Василий Завойко родился в 1812 году. Она основана на том, что актовая запись, сделанная в метрической книге Ильинской церкви села Прохоровка, Полтавской губернии (ныне Каневский район, Черкасской области, Украины) за № 29 — «У штаблекаря Стефана Завойки родился сын Василий и крещён, молитствовал и крестил священно наместник Иоанн Осиповский» датирована 15 июля 1812 года.

Надпись на надгробном камне гласит: «Адмирал Василий Степанович Завойко сконч. 16 февраля 1898 года на 89 году от рождения» (при неполных 89 лет отроду, это указывает на рождение Василия Завойко в 1809 году).

Происхождение

Малороссийского происхождения, из дворян Полтавской губернии. Родился в семье Степана Осиповича Завойко, отставного флотского врача, статского советника, штаб-лекаря Николаевского морского госпиталя. Мать, урождённая Евфимия Фесун, происходила из казачьего рода. Родители не имели большого достатка, владели 4 дворовыми душами мужского пола и хутором в 60 десятин на берегу Днепра.

Согласно формулярному списку 1837 года, у Василия были два брата: Ефим 31 года, — лейтенант в Черноморском флоте, и Иван 17 лет, — воспитанник Морского кадетского корпуса, и две сестры: Анна 20 лет и Екатерина 10 лет.

Морской офицер

Семилетнего Василия отвезли в Переславль и отдали на ученье в Макарьевскую монастырскую учительскую семинарию. В 1819 году Василия с братом Ефимом отдали в Черноморское штурманское училище в Николаеве.

В 1820 году произведён в гардемарины Черноморского флота; в 1821 на бриге «Мингрелия» под командованием капитан-лейтенанта М. Н. Станюковича отправился в своё первое плавание.

В 1824—1826 годах на бриге «Орфей» и шлюпе «Диана» крейсировал в Черном море.

12 (31) января 1827 года, после окончания практического курса, был произведён в первый офицерский чин мичмана, с переводом на Балтийский флот и назначением в 14-й флотский экипаж. На корабле «Александр Невский» перешёл из Кронштадта в Портсмут, откуда в эскадре контр-адмирала графа Гейдена отправился в Средиземное море в Архипелаг, где участвовал в Наваринском сражении. За отличие в бою 20 (8) октября 1827 года и личную храбрость награждён орденом Святой Анны 3-й степени «с бантом». Первый свой орден мичман Василий Завойко получил в 1827 году за участие в знаменитом Наваринском сражении. Тогда на борту фрегата «Александр Невский» он командовал четырьмя пушками в нижнем деке и был Начальником первого капральства Первого абордажного отряда. Русский фрегат вел бой одновременно с тремя кораблями противника. Огонь «Александра Невского» был так губителен, что один турецкий фрегат был пущен ко дну, второй сдался. Завойко участвовал в его пленении. При спуске с ростр катера турецким ядром перебило кормовые тали. Василий Завойко упал в воду, но выбрался на свой корабль. Завел новые тали, спустил катер на воду и вместе с лейтенантом Боровицыным отправился на турецкий корабль. Привез флаг, капитана и офицеров. Затем Василий Завойко, уже самостоятельно, убыл с караулом сторожить закрытую в трюм команду. Ночью турки взбунтовались, пришлось вызывать подкрепление и развозить пленных по кораблям. Утром приказано было пушки на плененном фрегате заклепать, борта его прорубить и потопить корабль, что и было исполнено. Дальнейшую службу проходил вначале на «Александре Невском», а затем на 20-пушечном корвете «Наварин», на котором в составе эскадры под командованием вице-адмирала Л. П. Гейдена принимал участие в блокаде пролива Дарданеллы и возвратился в Кронштадт. В 1831—1832 на том же корвете плавал от Кронштадта до Либавы и Данцига, а потом на бриге «Гектор» — в Балтийском море.

1 (13) февраля 1833 года В. С. Завойко был произведён в лейтенанты и переведён на новейший 52-пушечный парусный фрегат «Паллада» под командованием Павла Нахимова.

Кругосветные плавания

В 1834−1836 на транспорте «Америка» совершил кругосветное плавание из Кронштадта на Камчатку и обратно. Определённую роль в жизни и службе будущего адмирала сыграла дружба с капитан-лейтенантом И. И. Шанцем, который организовывал эту экспедицию. Корабль побывал в Петропавловске-Камчатском, заходил в Русскую Америку, у Микронезии российские моряки открыли обитаемый атолл, обозначенный позже именем Шанца. За этот поход В. С. Завойко был удостоен ордена Святого Владимира 4-й степени.

В 1837—1839 годах, под командой опытного мореплавателя капитан-лейтенанта Е. А. Беренса, на корабле Российско-американской компании (РАК) «Николай» Завойко совершил кругосветное путешествие из Кронштадта к северо-западным берегам Америки, — экспедиционное судно вернулось обратно в 1839.

Правитель фактории

28 февраля (11 марта) 1840 года Завойко поступил на службу в РАК, и назначен начальником Охотской её фактории. Здесь он скоро убедился в неудобстве Охотского порта, откуда путь внутрь Сибири до соединения с речной системой Лены тянулся на расстоянии 1000 вёрст (937 км) среди болот, вьючными тропами.

В 1842—1844 годах, получив согласие Компании на поиск места для обустройства другого порта, Завойко обследовал всё Восточное побережье Охотского моря и Шангарские острова и остановил свой выбор на бухте Аян (Аян — по-эвенски «залив»), в 300 верстах (281 км) к юго-западу от Охотска. В 1844 году на берегу залива были построены первые здания, а через год состоялся окончательный перенос фактории в Аян; указом Правительства от 27 июля 1845 года поселение в заливе Аян было названо Аянским портом РАК.

26 января (7 февраля) 1844 года «за успехи на пользу Отечества» В. С. Завойко был произведён в чин капитан-лейтенанта.

Во время изысканий места для нового порта русские впервые посетили устья реки Амура. Указание Завойко на значение этой реки привело к экспедиции в 1846 году для исследования её устьев, имевшее своим дальнейшим последствием присоединение к империи Приамурского края.

В том же, 1846 году, В. С. Завойко известил Петербург о полной готовности нового Аянского порта. Отсюда вьючный путь от Аяна до реки Маи в системе реки Лены, не превышал 220 вёрст. За это был награждён орденом Святой Анны 2-й степени, а 23 октября (4 ноября) этого же года Василия Степановича произвели в капитаны 2 ранга и назначили начальником новопостроенного военного и торгового порта.

3 (15) апреля 1849 года произведён в капитаны 1 ранга.

Военный губернатор Камчатки

10 (22) ноября 1849 года генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев подготовил представление на Завойко, а 15 (27) февраля 1850 года последний был назначен исправляющим должность камчатского военного губернатора и командиром Петропавловского порта на Камчатке. 22 февраля (6 марта) последовал указ о соединении в один общий состав под названием 46-го флотского экипажа, — Охотской мастеровой роты и Петропавловской роты. Охотское штурманское училище также было переведено в Петропавловск, отныне оно стало именоваться «Петропавловским морским училищем» и пользовалось неизменной поддержкой со стороны В. С. Завойко. Из местных средств В. Завойко организовал постройку шхуны «Анадырь», ботов «Алеут» и «Камчадал», 12-весельного катера.

5 (17) августа 1850 года сорокалетний Василий Степанович Завойко вступил в должность первого губернатора Камчатки. Город при нём вырос: если в Петропавловском порту в 1848 было всего 370 жителей, то в 1854 — уже 1594, проживавших в 116 деревянных домах. За 1851—1854 годы в Петропавловском порту было возведено несколько десятков зданий различного назначения: склады, торговые лавки, казарма для низших чинов, флигеля для офицерского состава, канцелярия, казначейство, частные дома и другие постройки. Весь город был выстроен исключительно из дерева. Частные дома были крыты травой, а казённые — железом. Были реконструированы портовые сооружения.

23 июня (2 июля) 1853 года Завойко получил чин генерал-майора флота и был утверждён в занимаемой должности губернатора Камчатской области. В должности губернатора он был представлен к новым наградам — ордену Святого Георгия 4-го класса и орденом Святой Анны 2-й степени «с императорской короной», как признание его трудов в освоении столь удаленного края. Именно во время губернаторства Василий Степанович проявил свои лучшие качества как бесстрашный воин, мудрый стратег и организатор: Завойко поставил торговлю под надзор особого чиновника; для охранения звериного промысла он приказал прекращать его в начале марта. Много внимания уделял сельскому хозяйству; осенью по его инициативе проводились сельскохозяйственные выставки.

Крымская (Восточная) война 1853—1856 годов. Кампания на Тихом океане

Организатор и руководитель обороны

В 1853 году началась Крымская война. России пришлось вести военные действия с превосходящими объединенными силами Англии, Франции, Турции и Сардинии. Главным театром военных действий стало Чёрное море, но ожесточенные сражения велись также на Балтике, в Белом море Северного Ледовитого океана и на Тихом океане. Союзники, выдвигая к русскому городу Петропавловск на Тихом океане большую и хорошо оснащенную эскадру под командованием британского контр-адмирала Прайса, надеялись одержать легкую победу и отторгнуть от России богатый промысловый район. Получив своевременные известия о предстоящем нападении, Василий Завойко оборудовал позиции, организовал прочную оборону города Петропавловск с моря и успешно отразил нападение Объединенной англо-французской эскадры и атаку корпуса морской пехоты, высадившейся на побережье с борта её кораблей.

Оборона Петропавловска

Город обороняли 920 русских моряков, солдат и казаков с 40 малокалиберными пушками старого образца. Завойко практически не имел войск, поэтому «из волонтеров и охотников» собрал дружины, всего около 100 человек, и расположил их между только что построенными орудийными батареями № 2 и № 4. В бухте находились парусный фрегат «Аврора» под командой капитан-лейтенанта Ивана Николаевича Изыльметьева и транспорт «Двина». Морякам было приказано «обороняться до последней крайности, а, если устоять не возможно, сжечь суда», переправив экипажи на берег для защиты города и порта.

17 августа 1854 года англо-французская эскадра в составе трёх фрегатов, одного корвета, одного брига и одного парохода с морскими пехотинцами и 218 орудиями на борту подошла к Петропавловску. На следующий день корабли неприятеля бросили якорь в Авачинской бухте. На борту находился готовый к бою корпус морской пехоты в 2,6 тыс. штыков.

Силы были явно неравными: Петропавловск защищал небольшой гарнизон и 67 орудий на двух кораблях и семи береговых батареях. Союзный англо-французский флот открыл канонаду и под прикрытием артиллерийского огня приступил к высадке на берег на гребных шлюпках крупного десанта морской пехоты. Союзники были сначала остановлены сосредоточенным артиллерийским и ружейным огнём, а затем отброшены в жестоком и решительном штыковом бою. Потеряв 450 человек убитыми и большим количеством раненых морских пехотинцев, армада ретировалась. Русские в решительной контратаке взяли знамя морской пехоты разгромленного противника. Победа была очевидной.

«Борт только одного русского фрегата и нескольких батарей, — сетовал обозреватель английского журнала в 1855 — оказались непобедимыми перед соединенной морской силой Англии и Франции, и две величайшие державы земного шара были осилены и разбиты небольшим русским поселением».</div></blockquote>

15 (27) ноября 1854 года В. С. Завойко был переаттестован в контр-адмиралы и удостоен ордена Святого Станислава 1-й степени.

Однако боевые действия на Тихом океане продолжались. Обозлённый неудачей, британский контр-адмирал Прайс жаждал реванша и настойчиво искал встречи с русским флотом.

Эвакуация города, встречный бой и маневр русской эскадры

В начале 1855 года решено было перенести военный порт из Петропавловска в устье реки Амур. Перевод города-порта начался в самый разгар войны. Солдаты и матросы выводили корабли, прорубая лёд и готовясь в то же время к бою с неприятелем. Контр-адмирал Завойко с эскадрой в составе: фрегат «Аврора», корвет «Оливуца», транспорты «Байкал», «Двина», «Иртыш» и «Бот № 1», с погруженным на транспорты имуществом гарнизона и жителями Петропавловского порта, вышел в море для следования к устью Амура.

Перед выходом русской эскадры в море укрепления Петропавловска были срыты, все неразобранные постройки — сожжены. Часть окон, дверей, досок и балок от строений забрали с собой. Город прекратил своё существование.

8 мая российские корабли неожиданно встретили в заливе Де-Кастри Англо-французский отряд в составе трёх военных кораблей и вступили с ним в «огневое соприкосновение». Отряд противника остановилась у входа в бухту, ожидая подкрепления. В ночь с 9 на 10 мая русская эскадра под прикрытием тумана незаметно прошла мимо сторожившего её неприятеля Татарским проливом и поднялась в устье реки Амур. Поиски исчезнувшей русской эскадры утром следующего дня не привели к каким-либо результатам.

На французских и английских картах и лоциях Сахалин определялся как полуостров, а пролив между Сахалином и континентом был обозначен «как залив», имеющий только один выход. Следовательно, русская эскадра «скрывалась в глубине залива» и её необходимо «запереть». Контр-адмирал Прайс размышлял здраво и отдал приказ ждать, когда холод и голод заставит русскую эскадру выдвинуться «из залива». Где её и поджидает Объединенная англо-французская эскадра. Однако, русская эскадра так и не появилась. Она исчезла.

Основание нового города

Русская эскадра контр-адмирала Завойко благополучно поднялась вверх по течению Амура и стала на якоря у одинокой избы на левом берегу реки. Это был русский пограничный пост Николаевский, где несли службу шесть человек пограничной стражи.

Поселение было основано ещё совсем недавно — 1 августа 1850 года российским мореплавателем капитаном I ранга Геннадием Невельским в ходе Амурской экспедиции 1849—1855.

В два с половиной месяца на левом берегу Амура силами солдат, матросов, казаков, «охотников» (добровольцев) и эвакуированных жителей уничтоженного Петропавловска был построен новый город-порт Николаевск.

Итоги военной кампании на Тихом океане

За отличие, оказанное при отражении нападения англо-французской эскадры на Петропавловск и спасение кораблей эскадры контр-адмирал Завойко был награждён орденом Святого Георгия 3-й степени.

Английская и французская пресса развернула кампанию травли командующего Союзной англо-французской эскадрой, обвинив его в трусости и некомпетентности. Не выдержав позора, контр-адмирал Королевского Британского военного флота Прайс застрелился, приняв всю вину за военные неудачи на себя^{[неавторитетный источник? 2936 дней]}.

Новое назначение

27 мая (8 июня) 1855 года Василий Степанович был назначен Начальником морских сил, находящихся в устье реки Амур.

15 (27) сентября того же года Василий Степанович был назначен там же Начальником морских и сухопутных сил, а 30 ноября (12 декабря) «за особенные заслуги» по службе в Сибирском крае награждён орденом Святого Владимира 2-й степени, и арендою по чину.

10 (22) декабря 1856 года Завойко был отчислен от должности камчатского губернатора и командира Петропавловского порта, с зачислением его по флоту и в том же году переведён в Санкт-Петербург.

Санкт-Петербург. В зените славы

29 июля (11 августа) 1857 — назначен на должность члена морского генерал-аудиториата (так тогда назывался Высший военно-морской суд).

23 апреля (5 мая) 1861 — произведен в вице-адмиралы. 1 (13) января 1874 — произведен в адмиралы. 1 (13) августа 1867 — назначен состоять по морскому министерству.

• 19 апреля (1 мая) 1864 — награждён орденом Св. Анны I степени с мечами.
• 1884 — награждён орденом Белого орла.
• 1890 — награждён орденом Св. Александра Невского.

Последние годы жизни

До последнего своего часа В. С. Завойко был наставником молодых офицеров, принимал активное участие в работе по подготовке морских экспедиций, состоял членом-корреспондентом Российского Географического общества. В Записках Гидрографического Департамента и Морском Сборнике 1854 г. напечатаны статьи В. С. Завойко: «Залив Аян», «Нападение на Камчатку англо-французской эскадры в августе 1854 г.». В 1840 году напечатана, отдельным изданием, его книга: «Впечатления моряка во время двух путешествий кругом света».К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Умер Василий Степанович Завойко 16 (28) февраля 1898 года и похоронен в с. Великая Мечетня Балтского уезда Подольской губернии (ныне Кривоозерского района Николаевской области), где находилось его имение — усадьба и 5 тыс. десятин земли.

Семья

• Василий Степанович был женат (с 1840 года) на баронессе Юлии Егоровне Врангель (1821—1883), дочери профессора права Е. В. Врангеля, племяннице известного российского полярного исследователя адмирала Ф. П. Врангеля и двоюродной тёте «белого» генерала П. Н. Врангеля, командующего армией во время гражданской войны.
• Дети:
  • Георгий (1842—1858) — гардемарин, умер от тифа.
  • Прасковья (1842 — ?)
  • Степан (25 апреля 1844 — 21 июня 1908) — действительный статский советник (с 08.04.1884)
  • Мария (20 июня 1847 — ?)
  • Екатерина (7 октября 1848—1878), замужем за Игнатием Феликсовичем Гриневецким.
  • Василий (15 сентября 1850 — ?)
  • Иван (15 сентября 1850 — ?)
  • Варвара (7 декабря 1852—1889)
  • Юлия (7 апреля 1854—1894)
  • Вера (11 марта 1858 — ?)
  • Ольга (24 апреля 1859 — ?)

Награды

• Орден Святой Анны 3-й степени с бантом (1827)
• Медаль «За турецкую войну»
• Орден Святого Владимира 4-й степени (1836)
• Орден Святой Анны 2-й степени (1846)
• Императорская корона к ордену Св. Анны 2-й степени (1849)
• Орден Святого Георгия 4-го класса (26.11.1850)
• Орден Святого Станислава 1-й степени (27.11.1854)
• Орден Святого Георгия 3-го класса (01.12.1854)
• Орден Святого Владимира 2-й степени (12.12.1855)
• Орден Святой Анны 1-й степени с мечами (01.05.1864)
• Орден Белого орла (1884)
• Орден Святого Александра Невского (1890)
• Светло-бронзовая медаль «В память войны 1853—1856» на георгиевской ленте
• Знак отличия «За ХХХ лет беспорочной службы»

Память

• Вскоре после смерти адмирала в городе Владивосток был создан Комитет по увековечиванию его памяти и объявлен сбор средств на памятник, закладка которого состоялась 21 мая 1901 года. В 1904 в Петербурге скульптор И. Я. Гинцбург отлил из тёмной бронзы величественную статую, установленную во Владивостоке 18 мая 1908 года в знаменательную 50-летнюю годовщину подписания Айгунского договора. В советские годы она была утрачена, а на освободившемся постаменте в военном 1945 появился памятник большевику Сергею Лазо. Дальнейшая судьба статуи адмирала остаётся загадочной. Одни полагают, что она была переплавлена, некоторые краеведы говорят, что её вывезли в Японию.
• На могиле в селе Великая Мечетня Кривоозерского района Николаевской области, Украина, был установлен постамент с бронзовым бюстом Завойко.

По свидетельству современников, Завойко был превосходным администратором, простодушным и добрым человеком в быту и обладал несомненной личной храбростью.

В честь В. С. Завойко названы:

• бухта, мыс, остров и полуостров в Авачинской губе на [kamchatkaoutdoors.ru/ Камчатке], гора на острове Сахалин;
• посёлок на реке Авача — ныне город Елизово (переименован в 1924);
• посёлок в окрестностях Петропавловска-Камчатского, со середины 1980-х годов — один из районов города;
• улицы в городах Петропавловск-Камчатский, Елизово и Владивосток;
• паровая яхта «Адмирал Завойко» камчатского губернатора, спущенная на воду в 1910 и переименованная в СССР в «Красный вымпел». В марте 1958 она поставлена на вечную стоянку на берегу бухты Золотой Рог во Владивостоке.

Литература

• Арбузов А. П. Оборона Петропавловского порта в 1854 году против англо-французской эскадры. (Из записок очевидца и участника в этом деле). — Русская старина, 1870. — Т. 1. — № 4. — С. 365—379, № 6. — С. 606—607.
• Завойко Юлия Егоровна Воспоминания о Камчатке и Амуре (1854—1855). — Русский Вестник, 1876. — Т. 123. — № 6. — С. 442—504.
• Завойко, Василий Степанович // Елисавета Петровна — Инициатива. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1912. — С. 424. — (Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. К. И. Величко [и др.] ; 1911—1915, т. 10).
• Завойко, 3авойка Василий Степанович // Евклид — Ибсен. — М. : Советская энциклопедия, 1972. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 9).
• Завойка, Василий Степанович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб., 1897. — Т. 7: Жабокритский — Зяловский. — С. 147—148.
• [www.runivers.ru/bookreader/book10464/#page/305/mode/1up Завойко, Василий Степанович] // Советская историческая энциклопедия : в 16 т. / под ред. Е. М. Жукова. — М. : Советская энциклопедия, 1964. — Т. 5 : Двинск — Индонезия. — Стб. 584—585.
• Завойко, Василий Степанович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890. — Т. Ia. — С. 764.
• Завойко (3авойка) Василь Степанович (укр.) // Енциклопедія історії України / Гол. рад. В. М. Литвин. — К.: Наукова думка, 2005. — Т. 3. — С. 188—189. — ISBN 966-00-0610-1.
• Петропавловский бой и Камчатская эскадра адмирала Завойко. — СПб., 1883.
• Завойко В. С. Оборона Петропавловска против англо-французской эскадры в 1854-м году. [Из записок]. Сообщ. Ю. Бартеньев. — Русский архив, 1898. — Кн. 2. — № 7. — С. 465—471.
• Жданко М. Памяти адмирала Василия Степановича Завойко. Владивосток, 1908.
• На волне памяти: о Петропавловской обороне 1854 г. : сб. воспом., статей, писем и офиц. док. : [науч.-попул. издание] / [автор-сост. Н. С. Киселева; автор вступ. слова Владислав Скворцов]. — Петропавловск-Камчатский: изд-во Камчатпресс, 2009. — 260 с.
• Головнин П. А., Завойко А. М. [www.kunstkamera.ru/files/lib/978-5-88431-176-3/978-5-88431-176-3_11.pdf Родственные связи дворянских родов Завойко, баронов Врангель фон Луденгоф и Унгерн-Штернберг] // Немцы в Санкт-Петербурге: Биографический аспект. XVIII—XX вв. / Отв. ред. Т. А. Шрадер. — СПб.: МАЭ РАН, 2011. — Вып. 6. — С. 161—189. — ISBN 978-5-88431-176-3.
• Шарыпов Н. И. Записки командира транспорта «Байкал» (1854—1856 гг.). Сост. В. М. Латышев, Г. И. Дударец. Южно-Сахалинск, 2013.

Ссылки

• Бондаренко А. А.. [grafskaya.com/?p=7279 Памяти адмирала В. С. Завойко]. На сайте «Графская пристань».
• [www.hrono.ru/biograf/bio_z/zavoyko.php Завойко, 3авойка Василий Степанович]. На сайте «Хронос».
• [www.piragis.ru/publikatscii-o-lichnostyax-kamchatki/zavoiko-vasilii-stepanovich.html Исторический очерк о В. С. Завойко]
• [www.kamchatka-tour.com/property/pkhero.php Героическая оборона Петропавловска]
• [www.kamlib.ru/resourses/rga_410.htm Рапорт генерал-губернатора Н. Н. Муравьёва. 7 ноября 1854 года]
• [npacific.kamchatka.ru/np/library/publikacii/nasledie/nasl-13.htm Петропавловское морское училище и школа кантонистов]
• С. В. Завойко [www.kamchatsky-krai.ru/library/memuary/zavoiko_sin/vospom_zavoiko_main.htm Тогда мы были молоды]
• [www.familyface.net/nikolaev/photo.php?121664 Памятник адмиралу В. С. Завойко в с. Великая Мечетня Кривоозерского района Николаевской области]
• [www.randewy.ru. Корвет «Оливуца» / Корветы Балтийского флота (русские)].

Отрывок, характеризующий Завойко, Василий Степанович

Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.


Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.


Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…