Заговор Мале

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

За́говор генерала Мале́ (фр. conspiration de Malet или conspiration du général Malet) — во Франции 1812 года, во время отсутствия в Париже Наполеона, занятого в военной компании в России, попытка захвата власти, осуществлённая под руководством республиканского генерала Клод-Франсуа Мале (1754—1812).



История

Мале, убеждённый республиканец, обвинённый Евгением Богарне в подготовке заговора против Наполеона, в 1807 году был заключён в парижскую тюрьму Сент-Пелажи (fr), затем в азиль для душевнобольных доктора Дюбюиссона. В лечебнице, вместе с аббатом Лафоном (de, 1766—1836), бывшим на службе у Бурбонов, подготовил несколько поддельных документов: сообщение Сената о смерти Наполеона в России, об устранении его семьи от престонаследия и об учреждении временного правительства, куда должны были войти Матьё де Монморанси, Алексис де Ноайль (fr), Моро, префект Сенского департамента Фрошо (fr); а также документ о назначении Мале комендантом Парижа и дивизионным генералом, приказы о смене отдельных чиновников другими лицами.[1]

В октябре 1812 года, в ночь с 22 на 23, Мале с Лафоном сумели бежать из лечебницы. Мале предъявил фальшивые приказы полковнику Сулье (Gabriel Soulier), командовавшему 10-й когортой национальной гвардии и находившемуся в Попенкурских казармах. Он уверил солдат, что Наполеон погиб в России[2]. С помощью отряда солдат, откомандированных полковником в распоряжение Мале, тот освободил из тюрьмы де ля Форс (fr) генералов Гидаля (fr) и Лагори (бывший начальник штаба Моро). Лагори, в свою очередь, арестовал министра полиции Савари и префекта Паскье.[1]

Мале передал командиру 2-го пехотного полка Раббу (Jean-François Rabbe) приказ занять Сенат, дворец, казначейство, банк, городские заставы. Рабб направил солдат для исполнения. Обратившись к парижскому коменданту Гюлену с сообщением о смерти императора и учреждении временного правительства, но встретив недоверие, Мале выстрелил коменданту в лицо и тяжело ранил его в челюсть[2]. Полицейский генерал Пак и адъютант Лаборд сумели обезоружить и арестовать Мале.[1]

К утру заговор был подавлен. Перед военным судом предстали 25 человек. 29 октября 1812 года тринадцать из них расстреляны, включая Мале, Лагори и Гидаля[1].

Напишите отзыв о статье "Заговор Мале"

Примечания

  1. 1 2 3 4 [books.google.fr/books?id=4SNymHyOeCUC& Арман Огюстен Луи де Коленкур. Мемуары. Поход Наполеона в Россию. Гл. 5, прим. 205.]
  2. 1 2 Мале, Клод-Франсуа // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Заговор Мале

– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.