Заговор Челламаре
Заговор Челламаре (фр. Conspiration de Cellamare) — политический сговор во Франции, инспирированный Испанией в 1718 году с целью удаления Филиппа II Орлеанского (1674—1723) с поста регента Французского королевства[1].
Заговор был назван по имени Антонио Джудице, князя Челламаре (фр. Селламар), который являлся послом короля Филиппа V Испанского во Франции.
История
Князь Антонио Челламаре, был назначен испанским послом во Франции в 1715 году, ещё при жизни Людовика XIV. Людовик XIV скончался в сентябре того же года и его 5-летнему наследнику Людовику XV был назначен регент, герцог Орлеанский, приходившийся племянником (а также зятем[2]) умершего короля Людовика XIV. Таким образом, князь Челламаре прибыл во Францию выполнять обязанности посла уже в эпоху регентства Филиппа Орлеанского.
Правящий в этот период в Испании король Филипп V доводился внуком умершему королю Франции Людовику XIV. Большими стараниями государственного секретаря по иностранным делам Гийома Дюбуа Франция образовала Четверной союз совместно с Великобританией, Голландией и Австрией чтобы противостоять претензии короля Испании Филиппа V на корону Франции в случае смерти молодого короля Людовика XV, несмотря на то, что король Испании по условиям Утрехтского мира отрёкся от своего права на престол Франции.
Интригу против действовавшего регента затеяла герцогиня Мэнская, супруга узаконенного внебрачного сына Людовика XIV, Луи-Огюста. Она была возмущена тем, что регент, в нарушение предсмертной воли умершего короля, лишил её мужа какого бы то ни было политического влияния, и вступила в переписку с первым министром испанского короля Филиппа V итальянским кардиналом Альберони, фаворитом жены короля Испании Изабеллы Фарнезе.
Опираясь на твёрдую поддержку посла Испании, князя Челламаре, члены окружения герцогини составили план заговора. В это окружение входили фрейлина герцогини баронесса де Сталь, оставившая после себя любопытные мемуары, кардинал Полиньяк, герцог Ришельё и ещё несколько менее значимых персонажей. Заговорщики строили несбыточные планы — похитить регента, вынудить признать регентом Филиппа V, который должен был созвать Генеральные штаты. Исполнение плана было таким же бестолковым, как и сама идея. Важные документы, компрометирующие организаторов сговора, перед отправкой кардиналу Альберони в Испанию, заговорщики поручили переписывать Жану Бюва (1660—1729), служившему писарем в королевской библиотеке, который испугался содержимого этих документов и отнёс их министру Дюбуа. Министр снял с документов копии для себя и заставил Бюва ежедневно приходить и приносить новые документы.
Аббат Дюбуа намеренно позволил заговорщикам отправить свои депеши, доверенные молодому испанскому аббату, но поручил задержать того в Пуатье 5 декабря 1718 года. 9 декабря регент распорядился арестовать[3] князя Челламаре и вскоре после этого выслать его за пределы Франции. Изгнанию подверглись также и другие участники заговора: герцог Мэнский был отправлен в крепость Дуллан, его супруга была выслана в Дижон, герцог Ришельё был отправлен в Бастилию.
В силу мягкости характера Филиппа II Орлеанского все заговорщики были через несколько месяцев прощены.
Последствия заговора
9 января 1719 года Франция объявила войну Испании. Англия в это время уже находилась в состоянии войны, начиная с 27 декабря 1718 года. В истории эта война стала известна как Война четверного альянса.
В литературе
Заговору Челламаре посвящён исторический роман «Шевалье д'Арманталь», написанный Александром Дюма в 1842 году.
Напишите отзыв о статье "Заговор Челламаре"
Примечания
- ↑ Игорь Павлович Блищенко, Всеволод Дурденевский. [books.google.ru/books?id=pugHAAAAMAAJ Дипломатическое и консульское право]. — Изд-во Института международных отношений, 1962. — P. 358. — 479 p.
- ↑ Филипп взял в жёны в 1692 году свою двоюродную сестру Франсуазу-Марию де Бурбон, узаконенную внебрачную дочь короля Людовика XIV и мадам де Монтеспан
- ↑ Сергей Михайлович Соловьев. [books.google.ru/books?id=hUlGAQAAIAAJ История России с древнейших времен]. — Изд-во социально-экономической литературы, 1963. — Vol. 9. — P. 278.
Отрывок, характеризующий Заговор Челламаре
(signe) Alexandre».[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]
13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
