Загребельный, Павел Архипович

Павел Архипович Загребельный
укр. Павло Архипович Загребельний
Дата рождения:	25 августа 1924(1924-08-25)
Место рождения:	село Солошино, Кобелякский район, Полтавская губерния, УССР, СССР
Дата смерти:	3 февраля 2009(2009-02-03) (84 года)
Место смерти:	Киев, Украина
Гражданство:	СССР СССР → Украина Украина
Род деятельности:	прозаик
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	роман
Язык произведений:	украинский
Премии:
Награды:

Павел Архипович Загребе́льный (1924—2009) — советский украинский писатель, Герой Украины. Лауреат Государственной премии СССР (1980). Лауреат Шевченковской премии. Член КПСС с 1960 года.

Биография

Родился 25 августа 1924 года в селе Солошино (ныне Полтавская область, Украина).

Закончив десятилетку в 1941 году, семнадцатилетним добровольно пошел на фронт. Участвовал в обороне Киева. Его военное артиллерийское училище было брошено под Сумы останавливать танки Гудериана: прорвавшись аж из-под Рогачева под Брянском, форсировав Березину и Десну, они шли к окружению Киевской группировки наших армий с северо-востока. Тяжело ранен был и семнадцатилетний курсант Загребельный. После лечения в Саратовском госпитале вернулся на передовую и снова был очень тяжело ранен в грудь. В бессознательном состоянии попал в плен. «Прошел лагеря смерти», — лаконично сказано в справочнике Союза писателей Украины. Освобожденный из плена американцами, работал в 1945 году в советской военной миссии в Западной Германии.

С 1946-го по 1951 год учился на филологическом факультете Днепропетровского университета. Работал в областной газете, а с 1954 года, переехав в Киев, — в журнале «Вітчизна». В 1961—1963 годах редактировал газету «Літературна Україна». С 1964-го — ответственный секретарь правления СПУ, а впоследствии возглавил Союз писателей Украины. Лауреат Государственной премии Украины им. Т. Г. Шевченко и Государственной премии СССР.

Умер от туберкулёза 3 февраля 2009 года.

Писательская деятельность

Печататься начал в 1949 году. Первый сборник «Каховские рассказы» — (совместно с Ю. Пономаренко) вышел в 1953 году.

Опубликовал:

• рассказы «Степные цветы» (1955); «Новеллы морского побережья» (1958),
• повести «Марево» (1956), «Дума о бессмертном» (1957), романы «Европа 45» (1959), «Европа. Запад» (1961), «День для грядущего» (1964), «С точки зрения вечности» (1970), «Переходим к любви» (1971), «Южный комфорт» (1986).
• широкую известность приобрели исторические романы Загребельного. Временам Киевской Руси посвящены романы: «Диво» (1968), дилогия «Первомост» (1972) и «Смерть в Киеве» (1973), «Евпраксия» (1975); эпоху войны запорожских казаков против Польши в XVII веке, а также личность Богдана Хмельницкого описывает роман «Я, Богдан» (1983). Однако наибольшую известность и популярность среди читателей завоевал роман «Роксолана» (1980), рассказывающий о судьбе Хюррем Султан, невольницы с Украины, ставшей законной супругой османского султана Сулеймана Великолепного.

Семья

• отец — Архип Панасович (1894—1974).
• мать — Варвара Кирилловна (1895—1930).
• жена — Щербань Элла Михайловна (р. 1929).
• дети — дочь Марина (р. 1952), сын Михаил (р. 1957).

Награды и заслуги

• Герой Украины (с вручением ордена Державы, 25 августа 2004 — за самоотверженное служение Украине, многолетнюю плодотворную деятельность на ниве литературы, выдающийся личный вклад в обогащение национальной духовной сокровищницы, утверждение гуманистических идеалов).
• орден Октябрьской революции,
• орден Отечественной войны II степени (6.4.1985),
• два ордена Трудового Красного Знамени,
• орден Дружбы народов,
• два ордена «Знак Почёта»
• орден Богдана Хмельницкого III степени (Украина),
• орден князя Ярослава Мудрого V степени (Украина; август 1999).
• Государственная премия УССР имени Т. Г. Шевченко (1974) — за романы «Первомост» (1972) и «Смерть в Киеве»
• Государственная премия СССР (1980) — за роман «Разгон» (1976)
• Почётная грамота Кабинета Министров Украины (август 2004).

Память

21 августа 2014 года в Киеве в честь девяностолетия поэта, на доме где проживал Павел Архипович, была установлена памятная доска.

Ссылки

• Загребельный Павел Архипович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.vlada.kiev.ua/fcontent.php?pacode=327&topic=42041 Загребельний Павло Архипович]  (укр.)
• [www.piplz.ru/page-id-858.html Биография на сайте piplz.ru]
• [www.donbass.ua/news/culture/2009/02/04/zagrebelnyi-koril-donchan-za-ljubveobilnost.html Загребельный корил дончан за любвеобильность]
• [www.bulvar.com.ua/arch/2009/7/499b16b085d3b/ Павло ЗАГРЕБЕЛЬНЫЙ: «Политика напоминает мне вялотекущую шизофрению»]
• [www.litlikbez.com/prikljuchenija-i-istorija-zagrebelnyj-pavel-voznesenie-%28roksolana-kniga-1%29.html «Роксолана» на русском]

Отрывок, характеризующий Загребельный, Павел Архипович

Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.