Аид

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иное название этого  — «Плутон»; см. также другие значения.
Аид

Аид и Цербер
Бог подземного мира
Дети: бездетен[1][2]; согласно Суде его дочерью является богиня блаженной смерти Макария[3]
АидАид

Аи́д (др.-греч. Ἀΐδης или ᾍδης, или Га́дес; у римлян Плуто́н, др.-греч. Πλούτων, лат. Pluto — «богатый»; также Дит лат. Dis или Орк лат. Orcus[⇨]) — в древнегреческой мифологии бог подземного царства мёртвых и название самого царства мёртвых. Старший сын Кроноса и Реи[4], брат Зевса, Посейдона, Геры, Деметры и Гестии. Супруг Персефоны, вместе с ним почитаемой и призываемой.





Мифология

Согласно Гесиоду, когда Аид родился, отец проглотил его, как и всех своих детей[5] (по версии Гигина, он был сброшен отцом в Тартар[6]).

После раздела мира между тремя братьями (Зевс, Посейдон и Аид), после одержанной победы над титанами Аиду досталось в удел подземное царство и власть над тенями умерших. Аид считался божеством подземных богатств и плодородия, дарующих урожай из недр земли.

По Гомеру, Аид сам стережёт своё царство. Гомер называет Аида «щедрым» и «гостеприимным», так как смертная участь не минует ни одного человека[2]. В олимпийской мифологии Аид является одним из двенадцати олимпийцев, а также входит в число трёх основных богов, поделивших между собой мир после войны с титанами.

Миф Аида, как бога нежеланного, страшного, небогат подробностями. Гомер, называющий его также Зевсом Подземным, знает Аида исключительно в качестве бога смерти[7] и представляет его лично стерегущим врата своего царства (πυλάρτης).

Как бог смерти, Аид был страшным богом, само имя которого боялись произносить, заменяя его различными эвфемистическими эпитетами — между прочим, и названием Плутон, вошедшим в употребление начиная с V века и окончательно вытеснившим первоначальное имя, ещё исключительно употреблявшееся Гомером. Таким образом, Аид «вобрал» в себя бога Плутоса, первоначально самостоятельное божество богатства и плодородия. В связи с этой интеграцией и вместе с переменой имени произошла и перемена самого представления об Аиде, значительно смягчившая его безотрадное и неумолимое существо. Вероятно под влиянием элевсинских мистерий, ему стали приписываться качества бога богатства (хранителя подземных сокровищ) и плодородия в связи с мистико-аллегорическим сравнением судьбы хлебного зерна (как бы погребаемого в момент посева, чтобы воскреснуть для новой жизни в колосе) с загробною судьбою человека[8]. Супруга Аида, Персефона, также считалась покровительницей плодородия и богиней царства мёртвых.

В различных сказаниях упоминается волшебная шапка (шлем) Аида (Ἄϊδος κυνέην — собств. род башлыка из шкуры животного), имевшая свойство делать надевшего её невидимым (аналогично «шапке-невидимке» из русских и немецких сказок). Она была подарена Аиду циклопами за то, что он (по приказу Зевса) освободил их. Этой шапкой пользовались также Зевс — во время битвы с титанами; Персей, убивая Медузу Горгону; Афина, помогая Диомеду против Арея, чтобы не быть узнанною последним[9]; в гигантомахии эта шапка покрывает голову Гермеса.

Скипетр Плутона изображает трёх псов[10]. У Гераклита Аид отождествлялся с Дионисом[11].

Аид и Персефона

Мрачный Аид — олимпийский бог, хотя и находился постоянно в своих подземных владениях. Поднимался наверх он только по делам, или же когда не мог побороть в себе очередное любовное увлечение. Аид царствовал вместе с супругой Персефоной (дочерью Зевса и Деметры), которую похитил, когда она собирала на лугу цветы. Похищая Персефону, он появился на запряжённой четвёркой лошадей колеснице[12]. Миф этот у Гомера не упоминается и локализовался в различных местах древнего мира, особенно в Элевсине и на острове Сицилия, где, как считалось, и произошло похищение.

Мать Персефоны Деметра, богиня плодородия земли, в горестных поисках дочери забыла о своих обязанностях, и землю охватил голод. Зевс приказал возвратить Персефону матери. Однако Аид заставил её проглотить несколько зёрен граната, и дочь Деметры уже не могла окончательно покинуть подземное царство; она только часть года проводит с матерью на земле, а остальное время царствует в подземном мире. Зевс решил, что Персефона две трети года будет проводить на земле с матерью и одну треть — с Аидом[2].

Прочие

Геракл

Аид сражался на стороне жителей Пилоса и их царя Нелея, но был ранен Гераклом[13] (слово Пилос созвучно «вратам»). За это в Пилосе поклонялись Аиду и был его храм[14]. По описанию «Илиады», Геракл ранил Аида в плечо, бог должен был покинуть своё царство и отправиться для врачевания раны на Олимп к врачу богов Пэону.

Существует мнениеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3502 дня], что это место из «Илиады» относится к другому мифологическому эпизоду: Геракл сразился с ним у врат преисподней, когда отправился похитить для Еврисфея из царства мёртвых стража Аида — адского пса Цербера.

Тесей и Пирифой

Пирифой, в ответ на помощь в похищении Елены, попросил Тесея помочь похитить жену Аида Персефону, чтобы жениться на ней самому. Герои спустились в царство мёртвых и потребовали от Аида отдать Персефону. Аид не показал гнева, но предложил героям присесть на трон у входа в царство. Оказавшись на троне, они тут же приросли к нему (по другой версии — их опутали змеи). Тесею удалось освободиться, когда в Аид спустился Геракл, а Пейрифой навсегда остался в царстве мёртвых, наказанный за своё нечестивое желание[15].

Сизиф

Аид никому из своих подданных не разрешал покидать его царство, однако он был обманут хитрецом Сизифом, ускользнувшим однажды из царства мёртвых[2].

Орфей и Эвридика

Аид упоминается в сказаниях об Орфее, спустившемся в его царство за своей умершей женой Эвридикой. Орфей очаровал своим пением и игрой на лире Аида и Персефону, и они согласились отпустить Эвридику. Однако, выводя её из царства мёртвых, Орфей по пути оглянулся на неё, чем нарушил поставленное ему богами условие, и Эвридика навсегда осталась там.

Асклепий

Когда Асклепий достиг такого мастерства в искусстве врачевания, что начал оживлять людей, отнимая у Аида его новых подданных, уязвлённый Аид заставил Зевса убить Асклепия молнией.

Окружение Аида

  • Аскалаф — садовник Аида.
  • Ахеронт.
  • Гелло. Некое чудовище, живущее в подземном мире[16].
  • Гидра. С 50 пастями сторожит порог Тартара в Аиде[17].
  • Горгира. Мать Аскалафа.[18]
  • Евклей (Эвклей). На орфических золотых пластинках имя некоего подземного бога[19].
  • Еврином. Согласно эксегетам в Дельфах, демон в Аиде, пожирает мясо умерших, оставляя им одни кости. Ни «Одиссея», ни «Миниада», ни «Возвращения» в рассказе об Аиде не упоминают его. Изображен на картине Полигнота в Дельфах[20].
  • Кампа (en:Campe). Чудовище, страж киклопов в Тартаре. Убита Зевсом.[21][22][23].
  • Кербер.
  • Левка.
  • Минфа.
  • Оркус — божество[24], порождено Эридой. Наказывает лгущих при клятве[25][26]. На пятый день месяца Эринии пестуют его[27]. Орк — также эпитет самого Аида.
  • Орфна (en:Orphne). Нимфа из Аверна, родила Ахеронту сына Аскалафа[28].
  • Харон.
  • Эмпуса.

Топография подземного мира

  • Амелет. Река в Аиде[29]. Есть выражение «в страну Амелета»[30].
  • Амсанкт. Озеро, где находился вход в преисподнюю[31].
  • Ахеронт.
  • Кокит (Коцит, «река воплей»)[32]. Река в Аиде[33]. Соответствует земле и западу[34].
  • Лета.
  • Океан. Одна из четырёх рек Аида. Соответствует воде и северу[34].
  • Пирифлегетонт («пылающий огнём»). Река в Аиде[35]. Поток в Италии[36]. Соответствует огню и востоку[34].
  • Стигийские болота. См. Стикс.
  • Стикс.
  • Флегетон (en:Phlegethon). Река в Аиде[37]. Персонифицируется[38].

Этимология имени и эпитеты

Аид в значении «имя бога», видимо, является вторичным по отношению к значению «название мира мёртвых». Слово др.-греч. Ἀΐδης обычно этимологизируется из *smu-id «свидание, встреча (с предками)»[39]. Также слово Аид возводится к греческому слову «невидимый» (Ἀϊδωνεύς)[40]. Сравнивают также образ Шлема Аида как шапки-невидимки и отсутствие изображений Аида в древнегреческом искусстве.

  • Агесилай («Водитель народа»). Эпитет Аида[41].
  • Адмет («Неодолимый»). Эпитет Аида[42].
  • Аидоней. Имя Аида[43].
  • Евбулей. Эпитет Аида[44].
  • Келеней. Эпитет Аида (?)[45].
  • Климен[46]. Одно из имён Аида[47].
  • Плутон. Имя Аида[48]. Статуя рядом с Эриниями[49]. Ему посвящён XVIII орфический гимн.
  • Полидект (Полидегмон)[50]. Эпитет Аида[51].
  • Скотий («Тёмный»). Эпитет Аида[52].
  • Хрисений («Правящий золотыми вожжами»). Эпитет Аиду в гимне Пиндара[53].
  • Зевс Хтоний (греч. χθόνιος — земной, подземный)[54], или же это ипостась Зевса[2]

Культ

Культ Аида в Греции

Культ Аида встречался в Греции не часто. Согласно Павсанию, Аида нигде не почитали, кроме Элиды, где раз в год открывался храм бога (подобно тому, как люди только раз спускаются в царство мёртвых), куда разрешалось входить только священнослужителям[2].

Во всех других случаях культ Аида соединён с культом других хтонических божеств, причём Аид является более в качестве подателя благ земных, чем в смысле страшного бога смерти. Места почитания Аида локализировались обыкновенно близ глубоких пещер, расселин в земле и т. п., в которых суеверие видело «входы в подземное царство». В жертву Аиду приносился обыкновенно чёрный скот, чёрных быков.

Культ Плутона в Риме

Национальный римский бог смерти и подземного царства был Орк, в общем подобный Плутону. Греческое название Pluto распространилось у римлян сравнительно поздно; по крайней мере, Деций Мус, обрекая себя в жертву подземным богам, не произносит, у Ливия, имени Плутона.

В литературе и искусстве

В литературе

Аид — действующее лицо комедии Аристофана «Лягушки».

Поздняя античная литература (Лукиан) создала пародийно-гротескное представление об Аиде.

Аид также упоминается в серии фантастических романов Рика Риордана «Перси Джексон и Олимпийцы».

Образ Аида в искусстве

Изображения Аида сравнительно редки; большая их часть относится к позднейшему времени. Он изображается сходно с Зевсом — могучим, зрелым мужем, восседающим на троне, с двузубцем или жезлом в руке, иногда с рогом изобилия, иногда рядом с ним Персефона. У ног Аида обычно лежит Цербер (на одной статуе Цербер сидит).

В кинематографе

Аид появился как один из главных героев в фильмах «Битва титанов» и «Гнев титанов», его роль исполнил британский актёр Рэйф Файнс. В ожидаемом продолжении серии — фильме «Время титанов» — роль Аида исполнит тот же Рэйф.

Аид появляется в роли одного из злодеев, разыскивающего молнии Зевса и подозревающего полубога Перси Джексона, сына Посейдона, в их похищении, в фильме «Перси Джексон и Похититель молний». Роль Аида исполнил британский актёр Стив Куган.

Аид появляется в телесериале «Зов крови» как отец Бо, главной героини сериала.

Аид является одним из главных действующих лиц (в данном случае — главный злодей) в полнометражном мультфильме «Геркулес», а также в мультсериале «Геркулес».

Аид является одним из главных героев в аниме-сериале созданному по одноименной отоме-игре «Забавы Богов» или «Kamigami no Asobi».

Аид появляется как антагонист в телесериале «Однажды в сказке». Его роль исполнил американский актёр Грег Джерманн. Эта версия персонажа основана на диснеевской интерпретации Аида.

См. также

Портал «Древняя Греция»
Аид в Викисловаре?

Напишите отзыв о статье "Аид"

Примечания

  1. ↑ Зубов А. Б. [www.pravenc.ru/text/63714.html Аид] // Православная энциклопедия. Том I. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2000. — С. 340. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-006-4
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 [ancientrome.ru/dictio/article.htm?a=264448228 АИД, ГАДЕС / Мифы народов мира]
  3. ↑ Суда (византийский словарь) ([www.stoa.org/sol-bin/search.pl?db=REAL&search_method=QUERY&login=guest&enlogin=guest&user_list=LIST&page_num=1&searchstr=makaria&field=any&num_per_page=100 Суда])
  4. ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 1, 5
  5. ↑ Гесиод. Теогония 455
  6. ↑ Гигин. Мифы 139
  7. ↑ Гомер. Одиссея XX 492
  8. ↑ Плутон // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  9. ↑ Ил. V, 844 сл.
  10. ↑ Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия I 133
  11. ↑ Гераклит, фр. 50 Маркович
  12. ↑ Гигин. Мифы 146
  13. ↑ Гомер. Илиада V 395—404; Арнобий. Против язычников IV 25 (ссылка на Паниасида); Сенека. Геркулес в безумье 560—565; Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 7, 3
  14. ↑ Павсаний. Описание Эллады VI 25, 3
  15. ↑ [ancientmyth.ru/article.php?t=102 Похищение Елены. Тесей и Пейрифой решают похитить Персефону. Смерть Тесея]. Ancientmyth.ru.
  16. ↑ Эринна. Прялка, ст. 40
  17. ↑ Вергилий. Энеида VI 576
  18. ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 5, 3
  19. ↑ Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. М., 1989. С.43-44
  20. ↑ Павсаний. Описание Эллады X 28, 7
  21. ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 2, 1
  22. ↑ Торшилов Д. О. Античная мифография. СПб, 1999. С. 114
  23. ↑ Нонн. Деяния Диониса XVIII 236
  24. ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т. 2. С. 262
  25. ↑ Гесиод. Теогония 231—232
  26. ↑ Гесиод. Труды и дни 219
  27. ↑ Гесиод. Труды и дни 803
  28. ↑ Овидий. Метаморфозы V 539
  29. ↑ Платон. Государство X 621а
  30. ↑ Плутарх. Греческие вопросы 39
  31. ↑ Клавдиан. Похищение Прозерпины II 349
  32. ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т. 1. С. 664
  33. ↑ Гомер. Одиссея X 514; Эсхил. Агамемнон 1160; Гермесианакт. Каталог влюбленных, ст. 9; Вергилий. Энеида VI 132.
  34. ↑ 1 2 3 Орфика, фр. 123 Керн
  35. ↑ Гомер. Одиссея X 517
  36. ↑ Страбон. География I 2, 18 (стр. 26)
  37. ↑ Вергилий. Энеида VI 265
  38. ↑ Клавдиан. Похищение Прозерпины II 315
  39. ↑ Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси, 1984. Т. II. С. 824. Ср. с др.-инд. формулой в погребальном гимне pitrbhih sam-vidana «чтобы увидеться с отцами» (оттуда же).
  40. ↑ См. Илиада / пер. с греч. Гнедича. — М.: Правда, 1984. Прим. С. Ошерова. — С. 400
  41. ↑ Афиней. Пир мудрецов III 55, 99b, ссылка на Эсхила; Каллимах. Гимны V 130
  42. ↑ Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С. 418.
  43. ↑ Эсхил. Персы 650; Софокл. Эдип в Колоне 1560
  44. ↑ Орфические гимны XVIII 12
  45. ↑ Валерий Флакк. Аргонавтика III 406
  46. ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т. 1. С. 354.
  47. ↑ Лас Гермионский, фр.1 Пейдж; Павсаний. Описание Эллады II 35, 9; Овидий. Фасты VI 757
  48. ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т. 2. С. 317; Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 1, 5 далее
  49. ↑ Павсаний. Описание Эллады I 28, 6
  50. ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т. 3. С. 121.
  51. ↑ Гимны Гомера V 9; 404
  52. ↑ Плутарх. Об Е в Дельфах 21
  53. ↑ Павсаний. Описание Эллады IX 23, 4
  54. ↑ Хтоний // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Литература

Ссылки

  • [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_colier/7188 Аид] // Энциклопедия Кольера
  • [greekroman.ru/hades.htm Энциклопедия античной мифологии: Аид]
  • [www.thanasis.com/undrmapr.jpg Карта Царства мёртвых] (англ.)
  • [virgil.org/maps/images/cumae.gif Карта ада созданная по данным мифа об Энее. Художник Андре Де Йорио. 1825] (англ.)
  • [www.gutenberg.org/etext/2847 Отрывок трактата Иосифа Флавия о Гадесе] (англ.)
  • [web.archive.org/web/20011202145314/homepage.mac.com/cparada/GML/Hades.html Гадес в греческой мифологии] (англ.)
  • [www.pantheon.org/articles/h/hades.html Гадес в Энциклопедии Мифологии] (англ.)
  • [www.theoi.com/Khthonios/Haides.html Гадес на сайте Теой Прожект] (англ.)
  • [www.mythweb.com/encyc/entries/hades_(1).html Гадес в Энциклопедии Греческой мифологии] (англ.)

Отрывок, характеризующий Аид

Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Аид&oldid=81073095»