Загурская, Галина Николаевна

Галина Загурская
Имя при рождении:	Галина Николаевна Загурская
Дата рождения:	27 апреля 1905(1905-04-27)
Место рождения:	Иркутск, Российская империя
Дата смерти:	16 ноября 1978(1978-11-16) (73 года)
Место смерти:	Ташкент, Узбекская ССР, СССР
Профессия:	актриса, театральный режиссёр, балерина, балетмейстер, театральный педагог
Гражданство:	Российская империя Российская империяСССР СССР
Награды:

Гали́на Николае́вна Загу́рская (узб. Zagurskaya Galina Nikolayevna; 1905, Иркутск — 1978, Ташкент) — русская узбекистанская советская театральная актриса, режиссёр, балерина, балетмейстер. Народная артистка СССР (1969).

Биография

Галина Загурская родилась 27 апреля 1905 года в Иркутске (ныне в России).

Её отец Николай Загурский был из числа поляков, сосланных в Восточную Сибирь после восстания в Польше 1863-го года. Служил инженером на Дальневосточной железной дороге. В 1918 году был расстрелян белогвардейцами.

С 1921 года, после окончания балетной школы в Иркутске, — балерина Иркутского драматическоо театра, где в этом качестве проработала пять лет. До 1932 года — балетмейстер театра.

С 1932 года работала как балетмейстер и драматическая актриса в Ярославском драматическом театре, затем в театрах Владивостока, Иркутска и др.

С 1937 по 1977 год (с перерывом) — актриса, с 1946 — также и художественный руководитель Ташкентского русского драматического театра им. М. Горького (ныне Русский драматический театр Узбекистана). Исполнила более 150 ролей.

Как режиссёр ставила спектакли в театре и драматическом кружке Дома пионеров. Много занималась с детьми, молодыми актёрами театра.

В конце 1940-х — начале 1950-х годов два года работала в Приморском краевом драматическом театре им. М. Горького (Владивосток).

Депутат Верховного Совета Узбекской ССР 6-го созыва.

Скончалась 16 ноября (по другим источникам - 10 ноября) 1978 года в Ташкенте. Похоронена на Боткинском кладбище.

Семья

• Муж — Юрий Павлович Яковлев (1906—1954), театральный критик, директор театра

Награды и звания

• Заслуженная артистка Узбекской ССР
• Народная артистка Узбекской ССР (1944)
• Народная артистка СССР (1969)
• Государственная премия Узбекской ССР им. Хамзы (1971) — за исполнение роли Толгонай в спектакле «Материнское поле» Ч. Айтматова
• Орден Ленина (18.03.1959)
• Орден «Знак Почёта» (1944)
• ещё один орден
• Медали.

Творчество

Театральные роли

• «Американская трагедия» по Т. Драйзеру — Сондра
• «Анна Каренина» по Л. Толстому — Анна Каренина
• «Бай и батрак» Хамзы — Джамиля
• «Филумена Мартурано» Э.де Филиппо — Филумена
• «Без вины виноватые» А. Островского — Кручинина, Нина Коринкина
• «Последняя жертва» А. Островского — Юлия Тугина
• «Вишнёвый сад» А. Чехова — Раневская
• «Враги» М. Горького — Татьяна
• «Каменное гнездо» Х. Вуолийоки — Хозяйка
• «Проделки Майсары» Хамзы — Майсара
• «Странная миссис Сэвидж» Д. Патрика — миссис Сэвидж
• «Тяжесть обвинения» Л. Шейнина — Соломонида
• «Три сестры» А. Чехова — Ирина
• «Мещане» М.Горького — Елена
• «Материнское поле» Ч. Айтматова — Толгонай
• «Платон Кречет» А. Корнейчука — Лида
• «Любовь Яровая» К. Тренёва — Панова
• «Русские люди» К. Симонова — Валя
• «Воскресение» по Л. Толстому — Катюша Маслова
• «На бойком месте» А. Островского — Евгения
• «Гроза» А. Островского — Варвара
• «На дне» М.Горького — Василиса Карповна
• «Единственный свидетель» А. и П. Тур — Сабурова
• «Собака на сене» Л. де Веги — Диана
• «Хозяйка гостиницы» К. Гольдони — Мирандолина
• «Знаменитая Мэри» А. Дюрана — Мэри
• «Бешеные деньги» А. Островского — Лидия Чебоксарова
• «Клоп» В. Маяковского — мадам Ренессанс
• «Миссис Пайпер ведет следствие» Дж. Поплуэлла — миссис Пайпер

Постановки

• «Кот в сапогах» по Ш. Перро
• «Собака на сене» Л. де Веги
• «Крошка Доррит» по Ч. Диккенсу
• «Женитьба Бальзаминова» А. Островского
• «Jizzaki»
• «Uch xapdori»

Ссылки

• Загурская Галина Николаевна — статья из Большой советской энциклопедии.
• [www.tashkentpamyat.ru/zagurskaja-galina-nikolaevna-aktrisa-.html Галина Загурская] на сайте Мемориал памяти

Отрывок, характеризующий Загурская, Галина Николаевна

Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.