Заикание

Заикание
МКБ-10	F98.5
МКБ-9	307.0
OMIM	184450
MeSH	D013342

Согласно МКБ-10, заикание — это нарушение речи, которое характеризуется частым повторением или пролонгацией звуков или слогов, или слов; или частыми остановками или нерешительностью в речи, разрывающей её ритмическое течение. Диагноз ставится, когда эти симптомы значительны. В отечественной логопедической литературе устоялось более простое, но только обобщающее предыдущие, определение заикания как «нарушения темпо-ритмической организации речи, обусловленного судорожным состоянием мышц речевого аппарата».

Синонимы: логоневроз, логоклония, lalonevros, balbuties. Обычно связано с логофобией (вербофобией) — фобией говорить, являющейся следствием или причиной заикания.

История

Вероятно, заикание появилось практически одновременно с речью, ведь упоминания о нём доходят до нас с древнейших времён. Заикались: египетские фараоны, персидский царь Бат^[кто?], возможно, пророк Моисей (страдал неким дефектом речи, по описаниям похожим на заикание), римский поэт Вергилий, философ и оратор Демосфен.

Лечение заболевания у ацтеков

В своём фундаментальном произведении «Общая история дел Новой Испании» (1576 год) Бернардино де Саагун, опираясь на сведения ацтеков о лечении различных заболеваний, привел объяснение причины возникновения заикания, а также метод борьбы с ним:

Заикание у детей происходит из-за того, что уже подросшие, они сосут молоко |у матерей|, и для |лечения| этого целесообразно отнимать их от груди и заставлять есть.

Психологические особенности заикающихся

О психологических особенностях заикающихся было известно учёным древности, что отражено в их трудах. Но эта проблема затронута в очень немногих работах и другим аспектам заикания уделено гораздо больше внимания. Учёные древности в своих упоминаниях о психологических особенностях заикающихся писали об использовании психических предосторожностей против заикания (Плутарх) и об особенностях характера заикающихся (Авиценна).. В 19 в. в работах многих учёных, занимающихся заиканием, имеются ссылки на психологические особенности заикающихся. Учёные отмечают преобладание психической сферы над другими, говоря о причинах заикания, отмечают слабость воли, упадок духа и смущение (Меркель), преобладание недостатка именно воли как причины заикания (Винекен), влияние душевных волнений на состояние заикающихся и на само заикание (Беккерель, Отто, Безель, Шранк, Диффенбах, Блюме, Коломба, Коэн, Лагузен). Суммируя эти взгляды и, высказывая своё мнение, Сикорский И. А. выделяет такие особенности психики заикающихся, как:

• робость и смущение в присутствии людей;
• чрезмерная впечатлительность;
• яркость фантазий, усиливающая заикание;
• относительная слабость воли;
• разнообразные психологические уловки для устранения или снижения заикания;
• боязнь говорить в присутствии определённых людей или в обществе.

Также, большое значение в освещении практической помощи заикающимся того времени имеет история болезни заикающегося мальчика, в которой Сикорский И. А. тщательно и научно обоснованно даёт психологическую характеристику пациента, пытаясь дифференцировать его психологические особенности и помочь пациенту, используя их. Эта история болезни не приводилась ни в одном из известных литературных источников, хотя этот случай представляет собой пример учитывания психологических особенностей заикающихся и попытку связать их с практической помощью пациенту. Многие авторы считают, что такое тщательное исследование психологических особенностей заикающихся начинается только в XX в. Говоря об изменении и развитии взглядов на психологические особенности заикающихся учёных древности по сравнению с учёными XIX в., необходимым отметить, что в XIX в. появилась точка зрения о преобладании влияния психологического аспекта над всеми другими аспектами, влияющими на заикание. Также учёные XIX века конкретизировали и обобщили психологические особенности заикающихся, особенно это относится к монографии Сикорского И. А.

В XX в. количество исследований по психологическим особенностям заикающихся значительно возросло. По сравнению с прошлыми веками, в исследованиях стало наблюдаться чёткое разделение заикающихся по возрастным группам и, в связи с этим, дифференцированный подход к ним. Учёные продолжили, и уточнили точку зрения авторов прошлого (Сикорский И. А.) о том, что заикание чаще всего проявляется в раннем возрасте и психологические особенности заикающихся также видны уже в раннем возрасте (Гиляровский В. А.). К началу 20в. учёные пришли к пониманию того, что заикание — это сложное психофизиологическое расстройство (Либманн А., Неткачев Г. Д., Фрешельс Э., Гиляровский В. А.). К 30-м годам 20в. и в последующие 50-60-е годы механизм заикания и, соответственно, психологические особенности заикающихся многие учёные нашей страны и зарубежных стран стали рассматривать, опираясь на учение Павлова И. П. о высшей нервной деятельности человека и, в частности, о механизме невроза (Флоренская Ю. А., Поваренский Ю. А., Гиляровский В. А., Хватцев М. Е., Тяпугин И. П., Лебединский М. С., Ляпидевский С. С., Поварин А. И., Динкин Н. И., Кочергина В. С., Зееман М., Совак М., Митронович-Моджеевска А., Беккер К-П.). В 70-е г. в психиатрии были предложены клинические критерии для разграничения невротической и неврозоподобной форм заикания. Учёные стали рассматривать психологические особенности заикающихся в зависимости от клинических форм заикания (Асатиани М. Н., Драпкин Б. 3., Казаков В. Г., Белякова Л. И.). Также к концу 20в. появились работы, которые с точки зрения не одной науки, а нескольких наук (психология, педагогика, медицина) тщательно исследуют психологические особенности заикающихся (Селиверстов В. И., Шкловский В. М.). Также появились работы, посвящённые частным вопросам психологических особенностей заикающихся (Волкова Г. А., Зайцева Л. А.) Появление этих работ, говорит о качественном изменении подхода к изучению психологических особенностей заикающихся, поскольку эти работы вобрали в себя большой опыт прошлых веков, систематизировали его и на основе этого, а также на основе использования сведений различных наук целостно представили, что такое психологические особенности заикающихся. Необходимо отметить, что работы по частным вопросам психологических особенностей заикающихся (особенности поведения в игре, особенности поведения в конфликтных ситуациях, особенности мыслительной деятельности и др.) появились только в конце 20в.

Становление и развитие подходов к преодолению заикания

Можно предположить, что первые сведения о психокоррекционной работе встречаются в изложенной Плутархом истории лечения Демосфена. Демосфен пользовался следующими методами и приёмами психокоррекции своего дефекта речи и своих психических особенностей:

• декламация под шум морских волн;
• выбор образца для подражания и подражание ему как в речи, так и в мимике и жестах (Перикл);
• упражнения в беззвучном мысленном произнесении слов (в месте, удалённом от людей).

В 19в. многие учёные в своих системах лечения заикания (Итар, Ли, Коломба, Беккерель, Шервень, Блюме, Отто, Меркель, Шультесс, Лагузен Х., Кён Р.) не выделяли в отдельный раздел психическое лечение и предлагали использовать только отдельные приёмы психокоррекционного воздействия, такие как:

• личное воздействие руководителями (Коломба, Меркель, Лагузен X.);
• отвлечение внимания больного от дефектной речи (Коломба, Отто) ;
• использование художественной литературы для улучшения психического состояния заикающихся (Блюме, Кён Р.);
• построение речевого высказывания в мыслительном плане ещё до моторного воспроизведения (Безель).

Большое значение для психокоррекционной работы с заикающимися в данный период имеет монография Сикорского И. А., в которой психическое лечение выделяется в отдельный раздел и предлагается Сикорским И. А. как неотъемлемая часть комплексного подхода к лечению заикания. Сикорский И. А. особо подчёркивает значение психического лечения именно для заикания и чётко формулирует план психического лечения. Такого плана лечения мы не встречаем в литературе от древности до конца 19в. В начале 20в. появились отдельные работы, посвящённые именно психокоррекционному воздействию на заикающихся (Неткачев Г. Д., Тартаковский И. И.). В работах Неткачева Г. Д. и Тартаковского И. И. появился качественно новый взгляд на психокоррекционные приёмы и методы воздействия на заикающихся . Неткачев Г. Д., в отличие от учёных прошлого, отвергает дыхательную гимнастику, которая неизменно входила во многие системы лечения заикающихся, говоря, что она плохо влияет на психическое состояние заикающихся, мешая психокоррекционной paботе. Неткачев Г. Д. составил чёткий план психокоррекционного воздействия, названный им «психологическим методом». У Неткачева Г. Д. мы встречаем план психологической помощи семьям заикающихся детей и им самим. Такого плана ранее не было в трудах учёных, хотя отдельные советы давались в монографии Сикорского И. А. В русле психологической помощи заикающимся детям важны появившиеся работы Гиляровского В. А..

Важной и определяющей в данный период времени является работа Тартаковского И. И., в которой он изложил последовательную и обоснованную практическим опытом, поддержанную крупнейшими учёными того времени, систему психотерапевтической работы с заикающимися. Эта система вызвала большие споры в 20-е г.г. 20в.,что подтверждает её необычность и революционность. Мысль Тартаковского И. И. о том, что заикающиеся должны самостоятельно справляться со своими нарушениями — взять лечение в свои руки и, при этом, врачи, психологи, педагоги и другие специалисты будут только консультировать их — не встречалась в истории проблемы заикания от древности до времени, когда её предложил Тартаковский И. И. Также, важными, на наш взгляд, являются положения Тартаковского И. И. о коллективной психотерапии и об учёте индивидуальных особенностей заикающихся. Необходимо отметить тот факт, что система Тартаковского И. И., появившаяся в 20-е г.г., органично связана со временем своего появления. Именно в 20-е г.г. во всех областях науки и культуры шли поиски и эксперименты, многие из которых впоследствии или совсем исчезли или сохранились в сильно изменённом виде.

В 1950—1960-е гг. К. М. Дубровским был предложен «Метод одномоментного снятия заикания». Это сугубо психотерапевтический метод, который представляет собой императивное внушение в бодрствующем состоянии. Метод Дубровского привлёк к себе такое внимание, потому что на тот момент в Советском Союзе практически не было реальных методов по эффективной коррекции заикания. Более того, те методы, которые были, не включали в себя ни психологический компонент, ни, тем более, терапевтический.

Во второй половине XX в. произошли важные изменения в психокоррекционной работе с заикающимися. Многие учёные стали рассматривать психокоррекционную работу как раздел комплексного медико-педагогического подхода по преодолению заикания (Ляпидевский С. С., Лебединский B.C., Селиверстов В. И., Шкловский В. М. и др.). По сравнению с XIX в. и началом XX в. учёные стали чётко разграничивать методы и приёмы логопедического воздействия и психокоррекционную работу. Появилось чёткое разделение методов и приёмов психокоррекционного воздействия по разным возрастным группам заикающихся (Драпкин Б.3., Волкова Г. А., Белякова Л. И., Дьякова Е. А., Рау Е. Ю., Карпова Н. Л., Некрасова Ю. Б. и др.). В данный период чётко наметилась тенденция значимости социальной реабилитации заикающихся как первостепенной задачи. В прошлом многие авторы ставили на первое место только избавление от заикания как от речевого дефекта. К концу века была разработана система социореабилитации заикающихся (Некрасова Ю. Б., Карпова Н. Л.), которая, опираясь на ряд наук (философия, психология, педагогика, медицина), развивает идеи комплексного подхода с целью интегративного воздействия на личность заикающегося в целом. Названные подходы имеют глубокие исторические корни. Комплексный подход к работе с заикающимися, учитывающий психокоррекционное направление, берёт своё начало от исследований Сикорского И. А., а современный интегративный подход к психокоррекционной работе в психологии и педагогике основывается на исследованиях Рубинштейна С. Л., Выготского Л. С., Лурии А. Р.

Перспективы коррекционной работы связаны с индивидуально-ориентированным подходом к обучению и воспитанию, который успешно применяется в современных системах работы с заикающимися и имеется тенденция дальнейшего развития и углубления этого подхода в работе с заикающимися (Некрасова Ю. Б., Л. З. Арутюнян-Андронова, Карпова Н. Л., С. Б. Скобликова, Е. Ю. Рау и др.).

Типы заикания

Формально принято выделять две формы заикания: тоническую, при которой возникает пауза в речи, либо какой-то звук растягивается, и клоническую, характеризующуюся повторением отдельных звуков, слогов или слов. Также выделяют смешанную форму заикания, при которой наблюдаются и тонические, и клонические судороги.

В другой классификации различают неврозоподобную и невротическую форму заикания. Неврозоподобная форма заикания подразумевает выраженный неврологический дефект, в частности, нарушения моторики в целом и артикуляции в частности; типична коморбидность с дизартрией. При этом возможно возникновение невротических реакций, но течение заикания мало зависит от них. Дети, страдающие неврозоподобным заиканием, обычно поздно начинают говорить, вообще развиваются чуть медленнее сверстников. ЭЭГ в большинстве случаев выявляет патологическое либо пограничное функционирование головного мозга.

При невротической форме заикания типично нормальное, либо раннее речевое и моторное развитие. Запинки изначально возникают на фоне стресса, как однократного (испуг), так и хронического. У таких детей отсутствуют выраженные неврологические нарушения, их ЭЭГ отражает более гармоничное функционирование мозга, чем в предыдущей группе. При этом выраженность заикания крайне зависит от функционального состояния: эти люди зачастую почти чисто говорят в спокойной обстановке, но в случае стресса (публичное выступление, разговор с незнакомым человеком, внезапно заданный вопрос) не могут сказать ни слова из-за сильных речевых судорог. Также отмечается сильная выраженность логофобии (страха речи) и избегающего поведения. В целом состояние этих больных соответствует критериям невроза, поэтому для невротической формы заикания чаще применяют термин «логоневроз», однако некоторые авторы используют его просто как синоним слова «заикание».

Признаки

Заикание клонической формы сопровождается прерываниями речи, которые могут выражаться в повторении отдельных звуков, слогов или целых фраз, в неестественных растягиваниях звуков (при клонической форме заикания звуки, слоги повторяются, например: «м-м-м-м-м-м-м-м-м-мячик», «па-па-па-па-па-паровоз», при тонической форме заикания часто возникают паузы в речи, например: «м….ячик», «авт…обус»).

Заикание почти всегда сопровождается напряжением, тревогой и страхом перед речью.

При этом возможны неестественные движения, гримасы лица или тики, с помощью которых заикающийся человек пытается преодолеть заикание.

Часто при заикании наблюдаются разного рода фобии, например социофобия, связанная со страхом перед речью. Возможны случаи хикикомори^[что?].

Распространённость

Это заболевание возникает независимо от возраста, но чаще всего возникает у детей в возрасте от 2 до 6 лет, когда вырабатываются навыки речи. Мальчики в три раза больше подвержены заиканию, чем девочки. Иногда рецидив заикания случается у подростков в возрасте 15-17 лет, чаще всего это связано с возникновением неврозов.

Чаще всего заикание проходит с возрастом, по статистике только 1 % взрослых заикается.

Причины

Причины возникновения

Причины возникновения заикания точно не установлены. Предполагается, что возникновение заикания обусловливается совокупностью генетических и неврологических факторов. В любом случае, заикание сопровождается повышением тонуса и возникновением судорожной готовности двигательных (моторных) нервных речевых центров, включая центр Брока. Также есть вполне обоснованное мнение, что заикание возникает вследствие испуга в раннем возрасте у детей. Так к примеру многие заикающиеся утверждают, что дефект речи появился в раннем возрасте вследствие сильного испуга. У взрослых людей заикание может появиться вследствие контузии, такое заикание может пройти со временем. Любое отклонение от нормативного развития речи способно привести к возникновению заикания: раннее речевое развитие с бурным накоплением словарного запаса; или, наоборот, задержка психоречевого развития, алалия, общее недоразвитие речи, характеризующиеся низким объёмом знаний и представлений о мире, малым словарным запасом; стертая форма дизартрии, дислалия, ринолалия. Возникновению и закреплению заикания у детей способствуют патологическое воспитание, нарушение семейных ролей и функциональности семьи в целом, а также характерологические черты родителей заикающихся. Заикание может возникать у детей вследствие подражания заикающемуся родителю. Заикание зачастую возникает после перенесенных инфекционных заболеваний и может быть сопутствующим диагнозом при заболеваниях центральной нервной системы, чаще всего ДЦП.

Механизм

Заикание вызывается спазмами речевого аппарата: языка, нёба, губ или же мышц гортани. Все, кроме последнего — артикуляционные судороги, судороги мышц гортани — голосовые (отсюда название «заикание» — спазмы напоминают икоту). Также существуют дыхательные судороги, при которых нарушается дыхание и возникает ощущение нехватки воздуха. Механизм возникновения спазмов связывают с распространением избыточного возбуждения от двигательных речевых центров головного мозга к соседним структурам, включая смежные двигательные центры коры и центры, ответственные за эмоции.

Факторы улучшения/ухудшения речи

Данные факторы индивидуальны по типу заикания, но есть некоторые «правила», «работающие» в большинстве случаев.

Условия, благоприятно влияющие на речь заикающегося

И. А. Сикорский в своей монографии «О заикании» рекомендовал «медленную речь, произносимую низким голосом и однообразным тоном» в качестве фактора, уменьшающего заикание.

Условия, неблагоприятно влияющие на речь заикающегося

Если заикание — невроз, оно усиливается, когда человек начинает нервничать, а также вообще при сильных эмоциях.

Дети группы риска, у которых может возникнуть заикание

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• дети, страдавшие в раннем возрасте спазмофилией. Такие дети имеют повышенную судорожную активность;
• наследственный фактор: дети, имеющие в родне заикающихся лиц;
• дети с тревожными чертами характера или наблюдающие конфликтные ситуации в семье;
• дети с ЗРР (задержкой речевого развития), алалией или дизартрией в возрасте от 3-6 лет;
• дети с ранним ускоренным речевым развитием, когда предъявляются непосильные для ребенка требования и происходят информационные перегрузки;
• дети, имеющие в своем окружении людей с заиканием;
• дети с двуязычием: раннее изучение двух и более языков провоцирует снижение адаптивных возможностей центральной нервной системы;
• социально депривированные дети, которые проводят большую часть своего времени за компьютером и телевизором, так как это источник информационной перегрузки нервной системы.

Методики лечения

Лечение заикания в любом случае есть прямое или косвенное воздействие на речевую функцию, приводящее к улучшению состояния в результате компенсаторной реакции организма на тот или иной вид коррекционного воздействия. Ввиду того, что заикание имеет выраженную функциональную, личностную и социальную стороны, его лечение обязательно содержит терапевтическую, педагогическую и реабилитационную составляющие. При этом значимость и результативность педагогического и реабилитационного компонентов находятся в зависимости от индивидуальных способностей пациента воспринимать коррекцию. Поэтому лечение заикания — сложный и противоречивый процесс, далеко не всегда зависящий от качества применяемого метода.

Существует ряд способов вылечить заикание, но, к сожалению, ни один из них не даёт гарантии 100 %. Все методы так или иначе делятся на рассматривающие заикание как дефект речи и как логоневроз.

Первые советуют «говорить плавно» или как-то нормализовать речь.

Вторые концентрируются на нервной системе, считая заикание лишь одним из проявлений невротизма. Методик лечения заикания великое множество (см. ссылки), но единой «правильной» не существует.

Все методики лечения заикания подразделяются по типам методического подхода и видам терапевтического воздействия. В целом их можно подразделить на:

• Логопедические
• Психологические
• Психотерапевтические
• Логопсихотерапевтические
• Социореабилитационные
• Медикаментозные
• Физиотерапевтические
• Комплексные
• Нетрадиционные.

Терапевтическая организация методик лечения заикания может быть: амбулаторной, стационарной, семейной, групповой и индивидуальной.

Авторы систем коррекции заикания

• Некрасова, Юлия Борисовна
• Дубровский, Казимир Маркович
• Громыко Владимир Иванович

См. также

• Физиологические итерации

Литература

• Бернардино де Саагун, Куприенко С.А. [kuprienko.info/bernardino-de-saagun-s-a-kuprienko-obshhaya-istoriya-o-delah-novoj-ispanii-knigi-x-xi-poznaniya-astekov-v-meditsine-i-botanike/ Общая история о делах Новой Испании. Книги X-XI: Познания астеков в медицине и ботанике] / Ред. и пер. С. А. Куприенко.. — К.: Издатель Куприенко С.А., 2013. — 218 с. — (Месоамерика. Источники. История. Человек). — ISBN 978-617-7085-07-1.
• Логопедия: Учебник для студентов дефектол. фак. пед. вузов высш. учеб. заведений / Под ред. Л.С. Волковой, С.Н. Шаховской. — М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1998. — 680 с.

Ссылки

• Ангофразия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• old.lgz.ru/archives/html_arch/lg082002/Tetrad/art11_8.htm

Отрывок, характеризующий Заикание

– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.