Заимис, Тразибул

Тразибул Заимис

Трази́бул Заи́мис (греч. Θρασύβουλος Ζαΐμης; 29 октября 1822 — 27 октября 1880) — сын Андрея Заимиса.

Изучал юриспруденцию в Париже. После нескольких лет службы в министерстве внутренних дел полностью посвятил себя журналистике и политике. В 1850 году выбран депутатом и во всё время правления короля Оттона I принадлежал к оппозиции. Король Георг I назначил Заимиса (1864 год) уполномоченным Греции на Ионийские острова, где английский лорд-комиссар торжественно передал ему власть над этой областью.

Затем Заимис был несколько раз президентом палаты и входил в разные составы правительств. В 1869 году, когда крупнейшие европейские державы на Парижской конференции потребовали от Греции отказа от поддержки восстания на Кандии, Заимис стал президентом кабинета, согласившегося подписать протокол. В следующем году кабинет ушёл в отставку в результате кризиса, вызванного убийством трёх английских путешественников около самых Афин.

В 1876 году Заимис снова стал министром-президентом, в 1877 году — министром юстиции в коалиционном министерстве.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Заимис, Тразибул

– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.