Заиюльев, Николай Николаевич

Николай Николаевич Заиюльев
Дата рождения	1 ноября 1906(1906-11-01)
Место рождения	село Заполички (ныне Верхнеднепровский район) Днепропетровская область, Украина
Дата смерти	25 сентября 1986(1986-09-25) (79 лет)
Место смерти	Москва, РСФСР, Союз Советских Социалистических Республик
Принадлежность
Род войск	пехота
Годы службы	1928—1953
Звание	майор
Часть	603-й сп 82-я мотострелковая дивизия
Командовал	Батальоном, стрелковым полком, стрелковой дивизией
Сражения/войны	Бои на Халхин-Голе Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	С 1953 года генерал-майор Заиюльев Н. Н. — в отставке. Жил и работал в Москве.

Заиюльев Николай Николаевич (1 ноября 1906 — 25 сентября 1986) — Герой Советского Союза. Участник боёв на Халхин-Голе, участник Великой Отечественной войны. Командир батальона 603-го стрелкового полка 82-й мотострелковой дивизии, 1-я армейская группа), майор.

Биография

Ранние годы

Заиюльев Николай Николаевич родился 1 ноября 1906 года в селе Заполички (ныне Верхнеднепровского района) Днепропетровской области в семье рабочего. Жил в Кировоградской области Украинец. Член ВКП(б) с 1927 года. В 1928 году окончил совпартшколу, позже работал учителем. В 1928 году становится заведующим отделом агитационно-пропагандистской работы Днепропетровского обкома комсомола. В РККА с 1928 года. Заиюльев служил в пограничных войсках в Закавказье, участвовал в ликвидации мусаватистско-дашнакских банд в районе города Джульфа, позже служил на иранской границе.

С сентября 1930 по ноябрь 1933 года Николай Николаевич обучался в Закавказской пехотной школе имени 26 Бакинских комиссаров, после окончания которой продолжил службу в Забайкалье командиром взвода 108-го Белорецкого Краснознамённого полка Особой Краснознамённой Дальневосточной армии (ОКДВА). Получил звание среднего командира, в течение шести лет служил в одной части, прошёл по служебной лестнице все ступени от командира взвода до командира батальона. В феврале 1936 года ему присваивают звание старший лейтенант, а в мае 1939 года — капитан.

Бои на Халхин-Голе

Командир батальона 149-го мотострелкового полка, затем командир 603-го стрелкового полка 82-й мотострелковой дивизии, (1-я армейская группа) майор Заиюльев Николай в мае — августе 1939 года участвовал в боях у реки на Халхин-Гол. Входя со своим батальоном в состав 149-го мотострелкового полка, которым командовал майор Ремизов Иван Михайлович. Неоднократно поднимал бойцов в штыковую атаку. Во время одной из них со взводом бойцов разгромил группу японских милитаристов.

«Партии Ленина — Сталина и социалистической Родине предан. В прошлом участник боёв на Афганской границе. В боях с японскими самураями держит себя смело, храбро, выдержанно. Неоднократно с подразделениями своего батальона (будучи командиром батальона 149-го сп) ходил в атаку. В одной из атак со взводом лейтенанта Морозова, Заиюльев организовал разгром группы самураев в количестве 24 чел., взводом уничтожено 23 чел. Как лучший авторитетнейший командир батальона тов. Заиюльев назначен командиром 603-го сп 82-й стрелковой дивизии».

— Из представления к званию Героя Советского Союза майора Н. Н. Заиюльева, командира 603-го стрелкового полка 82-й стрелковой дивизии

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29.8.1939 за образцовое выполнение заданий командования в борьбе против японских милитаристов и проявленные при этом мужество и героизм Николай Николаевич Заиюльев был удостоен звания Герой Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Участие в Великой Отечественной войне

В 1941 окончил курсы «Выстрел». Участник Великой Отечественной войны с 1941 года. Командовал стрелковым полком на Северо-Западном фронте, 55-й стрелковой дивизией 61-й армии на Северо-Западном, Центральном и Белорусском фронтах. Дивизия полковника Заиюльева особо отличилась в ходе Черниговско-Припятской и Калинковичско-Мозырской наступательных операций советских войск, в освобождении городов Щорс Черниговской области Украины и Мозырь Гомельской области Белоруссии.

В 1944 году учился на академических курсах при Высшей военной академии Генерального штаба имени К. Е. Ворошилова. В 1945 году командовал 4-й стрелковой дивизией на 1-м Белорусском фронте. В боях был трижды ранен.

После войны

После войны занимал ответственные посты в Вооружённых Силах СССР. С 1953 года генерал-майор Заиюльев находился в отставке. Жил и работал в Москве.

Умер в Москве 25 сентября 1986 года от фронтовых ран. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда»;
• орден Ленина;
• орден Красного Знамени;
• орден Красного Знамени;
• орден Суворова II степени (15.1.1944);
• орден Кутузова II степени;
• орден Отечественной войны I степени (6.4.1985);
• Орден Красной Звезды;
• Орден Красной Звезды;
• медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»;
• медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (9 мая 1945);
• юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (7 мая 1965);
• юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»;
• медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»;
• юбилейная медаль «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»;
• медаль «Ветеран Вооружённых Сил СССР»;
• медаль «30 лет Советской Армии и Флота».;
• юбилейная медаль «40 лет Вооружённых Сил СССР»;
• юбилейная медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР» (26 декабря 1967);
• юбилейная медаль «60 лет Вооружённых Сил СССР» (28 января 1978).

Иностранные награды:

• орден Красного Знамени МНР.

Память

• Имя Героя высечено золотыми буквами в зале Славы Центрального музея Великой Отечественной войны в Парке Победы города Москвы.
• [warheroes.ru/hero/hero.asp?id=8544 На могиле] Заиюльева Н.Н. установлен надгробный памятник.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Богданов В. Н., Попов В. Т. Золотые звёзды дальневосточных пограничников. Хабаровск, 1968. / стр. 50—52;
• Кузнецов И. И., Джога И. М. Первые Герои Советского Союза (1936—1939). Иркутск, 1983. / стр. 157—158.
• Румянцев Н. М. Герои Халхин-Гола. М.: Воениздат, 1989. С. 148.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1626 Заиюльев, Николай Николаевич]. Сайт «Герои Страны».
• [history.milportal.ru/2011/11/esli-prikazhut-smogu/ Н. Н. Заиюльев].
• [dneprwow.narod.ru/zaulev.html Н. Н. Заиюльев].
• [www.az-libr.ru/Persons/000/Src/0007/39571ae0.shtml Заиюльев Николай Николаевич].

Отрывок, характеризующий Заиюльев, Николай Николаевич

– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.