Зайдль, Альфред

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Альфред Зайдль
министр внутренних дел Баварии
май 1977 — май 1978
 

Альфред Зайдль (также Зейдль, нем. Alfred Seidl; 30 января 1911, Мюнхен — 25 ноября 1993, там же) — немецкий юрист, политик, член ХСС. Вместе с Гельмутом Дивальдом и Альфредом Шиккелем основал Ингольштадтский центр исследования современной истории.





Биография

Альфред Зайдль изучал юриспруденцию и экономику в Мюнхенском университете и в 1935 году сдал первый экзамен на юриста. До 1938 года работал ассистентом в университете, защитил докторскую диссертацию. В 1938 году успешно сдал основной экзамен на юриста. В 1937—1940 годах Зайдль состоял в НСДАП. В 1940 году поступил на службу в вермахт, в 1945 году открыл адвокатскую практику в Мюнхене.

Зайдль приобрёл известность в качестве защитника Рудольфа Гесса и Ганса Франка на Нюрнбергском процессе. По мнению историков К. Петцольда и М. Вайсбеккера, Адольф Зайдль выступил прототипом тех миллионов немцев, которые после войны не были склонны к соблюдению критической дистанции с фашистским прошлым, созданным их руками[1]:311. Зайдль до конца жизни пытался добиться реабилитации Гесса. В деле Вильгельмштрассе Зайдль выступил защитником бывшего рейхсминистра и главы Госканцелярии Ганса Генриха Ламмерса. В так называемом «процессе Поля» Зайдль вёл защиту Освальда Поля, в Нюрнбергском процессе над врачами — Фрица Фишера, Карла Франца Гебхардта и Герты Оберхойзер.

В 1958—1986 годах Альфред Зайдль являлся депутатом баварского ландтага, в 1970—1974 годах занимал должность заместителя, а затем и председателя фракции ХСС в ландтаге. С ноября 1974 по май 1977 года служил в должности статс-секретаря в баварском министерстве юстиции, с мая 1977 по май 1978 года занимал должность министра внутренних дел Баварии.

Публикации

  • Der Beginn der Straftat. Würzburg 1938, 104 S.
  • Der Fall Rudolf Hess 1941—1987. Dokumentation des Verteidigers. München 1997
  • Der verweigerte Friede. Deutschlands Parlamentär Rudolf Hess muß schweigen. Berlin 1991

Напишите отзыв о статье "Зайдль, Альфред"

Примечания

  1. Kurt Pätzold und Manfred Weißbecker. Rudolf Heß – Der Mann an Hitlers Seite. — 1. Auflage. — Leipzig: Militzke, 2003. — ISBN 3-86189-609-5.

Ссылки

  • [www.zeit.de/1978/43/freiheit-im-freistaat Zeit online] (нем.)

Отрывок, характеризующий Зайдль, Альфред

«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.