Зайцев, Александр Михайлович

Александр Михайлович Зайцев
Научная сфера:	химия
Место работы:	Казанский университет
Альма-матер:	Казанский университет
Научный руководитель:	А. М. Бутлеров

Алекса́ндр Миха́йлович За́йцев (20 июня (2 июля) 1841, Казань — 19 августа (1 сентября) 1910, Казань) — русский химик-органик, член-корреспондент Петербургской Академии наук (1885).

Биография

Ученик А. М. Бутлерова. По окончании Казанского университета работал (1862—1865) в лабораториях А. В. Г. Кольбе (Марбургский университет) и Ш. А. Вюрца (Высшая медицинская школа в Париже), где исследовал сульфоны. Доктор философии Лейпцигского университета. В 1870 году защитил докторскую диссертацию «Новый способ превращения жирных кислот в соответствующие им алкоголи» и был утвержден экстраординарным, а в 1871 году — ординарным профессором Казанского университета.

Исследования Зайцева способствовали развитию и укреплению теории Бутлерова. С 1870 года Зайцев вёл исследования предельных спиртов, причём разработал общий способ их синтеза восстановлением хлорангидридов жирных кислот амальгамой натрия. В частности, он получил нормальный первичный бутиловый спирт, существование которого было предсказано теорией строения. В 1873 году Зайцев синтезировал диэтилкарбинол действием цинка на смесь иодистого этила и муравьино-этилового эфира. Эта работа положила начало исследованиям французских химиков Ф. Барбье, Ф. Гриньяра и др. (см. также Реакция Гриньяра). В 1885 году Зайцев предложил новый метод синтеза третичных предельных спиртов действием цинка на смесь алкилгалогенида и кетона. В 1875—1907 годах Зайцев синтезировал ряд непредельных спиртов. Разработанные Зайцевым и его учениками методы синтеза при помощи галоген-цинкорганических соединений позволили получить большое число предельных и непредельных спиртов и их производных. Совместно с учениками Зайцев синтезировал ряд непредельных углеводородов (бутилен, диаллил и др.). Особенно большое теоретическое значение имеют исследования Зайцева о порядке присоединения элементов галогеноводородов (НХ) к непредельным углеводородам и отщепления НХ от алкилгалогенидов («Правило Зайцева»). Ряд работ Зайцева и его учеников посвящён многоатомным спиртам и окисям, получению непредельных кислот, оксикислот и лактонов — класса органических соединений, открытого Зайцевым в 1873. Зайцев воспитал большую школу химиков (Е. Е. Вагнер, А. Е. Арбузов, С. Н. Реформатский, А. Н. Реформатский, И. И. Канонников и др.).

Сочинения

1. Новый синтез алкоголей, «Журнал Русского физико-химического общества», 1874. т. 6, с. 122 (совм. с Е. Е. Вагнером);
2. К вопросу о порядке присоединения и выделения элементов йодистого водорода в органических соединениях, там же. 1875, т. 7. с. 289-93;
3. Курс органической химии, Казань, 1890-92.

Литература

• Реформатский А. Н., Биография профессор А. М. Зайцева, «Журнал Русского физико-химического общества. Часть химическая, отдел 1», 1911. т. 43, в. 6;
• Реформатский С. Н., Альбицкий А. А., Ученая деятельность профессор А. М. Зайцева, там же (имеется список трудов);
• Мусабеков Ю. С., История органического синтеза в России, М., 1958.

Ссылки

• [www.ksu.ru/chmku/p3.php Биография А. М. Зайцева на сайте Музея казанской химической школы]
• [www.mjlphd.net/translations.html Статья А.М. Зайцева, переведённая с немецкого на английский язык] (англ.)
• [books.google.com/books?id=0hsFAAAAYAAJ&pg=RA2-PA418 Журнал Министерства народнаго просвѣщенія 131 (7-9). 1866. p. 418.]
• [www.scs.illinois.edu/~mainzv/HIST/awards/OPA%20Papers/1997-Lewis.pdf Lewis, D.E., Bull. Hist. Chem. 1995, 17/18, 21–30.]
• [chem.kstu.ru/butlerov_comm/vol1/cd-a1/data/symposium/inform/history1.htm Lewis, D.E. "The University of Kazan: Provincial Cradle of Russian Organic Chemistry. Part I: Nikolai Zinin and the Butlerov School." J. Chem. Educ. 1994, 71, 39–42 doi:10.1021/ed071p39]
• [chem.kstu.ru/butlerov_comm/vol1/cd-a1/data/symposium/inform/history2.htm Lewis, D.E. "The University of Kazan: Provincial Cradle of Russian Organic Chemistry. Part II: Aleksandr Zaitsev and His Students". J. Chem. Educ. 1994, 71, 93–95 doi:10.1021/ed071p93]

Отрывок, характеризующий Зайцев, Александр Михайлович

В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.