Зайцев, Владимир Александрович

Владимир Александрович Зайцев
Дата рождения	13 июля 1899(1899-07-13)
Место рождения	Курск, Российская империя
Дата смерти	23 октября 1955(1955-10-23) (56 лет)
Место смерти	Куйбышев, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1918—1955
Звание
Командовал	18-й стрелковый корпус, 35-я армия
Сражения/войны	Гражданская война в России, Советско-японская война
Награды и премии

Влади́мир Алекса́ндрович За́йцев (13 июля 1899, Курск — 23 октября 1955, Куйбышев) — советский военачальник, генерал-лейтенант (1945).

Биография

В РККА с 1918 года. В годы Гражданской войны В. А. Зайцев воевал на Кавказском фронте, помощник начальника пулемётной команды. В 1920 году окончил 1-е Московские пулемётные курсы.

В межвоенный период В. А. Зайцев — командир стрелкового взвода, роты, батальона, полка. В 1924 году окончил Стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава РККА «Выстрел» имени Коминтерна. 21 сентября 1937 года В. А. Зайцеву присвоено звание «комбриг». 6 июня 1938 года был арестован органами НКВД и содержался под следствием до 8 декабря 1939 года. Ввиду недоказанности вины освобождён. 4 июня 1940 года, после установления в РККА генеральских званий, В. А. Зайцеву присвоено звание «генерал-майор». С 4 марта 1941 года — командир 18-го стрелкового корпуса Дальневосточного фронта.

С начала Великой Отечественной войны генерал-майор В. А. Зайцев в той же должности.

С 19 июля 1941 года и до конца войны — командующий 35-й армией того же фронта, сформированной на базе 18-го стрелкового корпуса. В ходе войны она выполняла задачу по обороне государственной границы СССР в Приморье. В этот период В. А. Зайцев постоянно проявлял высокую ответственность за боевую готовность подчинённых ему войск армии и воспитание личного состава в духе высокой воинской дисциплины; следил за проведением оперативно-боевой и политической подготовки войск и штабов. Под его руководством осуществлялись плановые работы по оборудованию театра военных действий. Основными функциями командования армией являлись организация учебных занятий максимально приближенных к условиям боя, в соответствии с поставленными командованием задачами. Во всей своей деятельности он опирался на Военный совет, штаб и другие органы управления. С 1 мая 1945 года армия входила в Приморскую группу войск, преобразованную 5 августа в 1-й Дальневосточный фронт.

В. А. Зайцев участвовал в советско-японской войне: заместитель командующего 35-й армией, которая успешно действовала в Харбино-Гиринской наступательной операции. С началом боевых действий (с 9 августа до 2 сентября) её войска при содействии кораблей Амурской военной флотилии форсировали реки Уссури и Сунгача и, окружив гарнизоны долговременных огневых сооружений Хутоуского укреплённого района, освободили город Хулинь, а затем содействовали овладению городами Мишань и Дунань. В дальнейшем армия преодолела хребет Кэнтей-Алин и захватила город Боли, блокировав в районе Муданьцзян японские части в беспорядке отступавшие на юг. В последующем В. А. Зайцев участвовал в разоружении капитулировавших японских войск. 9 сентября 1945 года В. А. Зайцеву присвоено звание «генерал-лейтенант». «За период боевых действий генерал-лейтенант В. А. Зайцев проявил себя мужественным и решительным командиром», — подчёркивалось в наградном листе. За умелую организацию и точное выполнение поставленных боевых задач, за личную отвагу, мужество и героизм В. А. Зайцев был награждён орденом Красного Знамени.

После войны В. А. Зайцев — помощник командующего 39-й армии Приморского военного округа. В 1947 году окончил Высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова. С 1952 года — помощник командующего войсками Приволжского военного округа. Скончался в городе Куйбышев 23 октября 1955 года.

Награды

• Орден Ленина (21.02.1945)
• три ордена Красного Знамени (03.11.1944 , 08.09.1945, 1949 )
• Орден Красной Звезды

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. — С. 77—78. — ISBN 5-86090-113-5.

Отрывок, характеризующий Зайцев, Владимир Александрович

В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.