Зайчиков, Василий Фёдорович

Василий Зайчиков
Имя при рождении:	Василий Фёдорович Зайчиков
Профессия:	актёр
Годы активности:	1921—1947
Театр:	ГосТИМ; Театр-студия киноактёра
Награды:

Василий Фёдорович За́йчиков (1888—1947) — советский артист театра и кино. Лауреат Сталинской премии второй степени (1946).

Биография

Василий Зайчиков родился 25 января (6 февраля) 1888 года в Москве в семье служащих. В 1905 году пошёл работать учеником механика на Центральном петроградском заводе, где работал до 1920 года. Одновременно, с 1918 года занимался в театральной студии ХПСРО (Художественно-просветительного Союза рабочих организаций). С 1921 года играл в Первом детском театре, но уже в том же году перешёл в Театр Революции, затем в Театр имени Моссовета.

Одновременно поступил в Государственные высшие театральные мастерские Мейерхольда (ГВЫТМ), начав выходить на сцену его театра ещё учеником, и в 1925, закончив курсы, остался работать в Театре имени Мейерхольда. Среди ролей: Земляника («Ревизор», 1926), Загорецкий («Горе от ума», 1928).

С 1924 года стал сниматься в кино, одновременно работая в театре Мейерхольда, а позже перешёл исключительно на работу в кинематографе.

Театр Мейерхольда был закрыт в 1938 году, и с 1939 года Василий Зайчиков — актёр Камерного театра. Однако и на Камерный театр вскоре начались гонения, и хотя официально Камерный театр закончил своё существование в 1950 году, неотвратимость этого была ясна значительно раньше.

С 1944 года Зайчиков — актёр Театра-студии киноактёра.

В. В. Зайчиков умер 18 августа 1947 года. Похоронен в Москве на Введенском кладбище, (23 участок).

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1946) — за исполнение роли Сергея Ивановича Карташёва в фильме «Человек № 217» (1944)

Роли в кино

• 1924 — В угаре нэпа — эпизод
• 1924 — Враги — Кандыба, денщик
• 1924 — Старец Василий Грязнов (короткометражный) — монах-служка
• 1933 — Любовь — Игнат, директор совхоза
• 1936 — Мы из Кронштадта — комиссар Василий Фёдорович Мартынов
• 1937 — На Дальнем Востоке — Зарецкий
• 1939 — Друзья встречаются вновь — Никитин
• 1939 — Большая жизнь — Иванов
• 1940 — Макар Нечай — академик Адамов
• 1940 — Пятый океан — начальник аэроклуба
• 1941 — Богдан Хмельницкий — Адам Кисель
• 1941 — Боевой киносборник № 8 («Ночь над Белградом») — официант
• 1941 — Мать (короткометражный)
• 1941 — На зов вождя — Кадыр-Ота
• 1941 — Семья Януш — Волошка
• 1942 — Александр Пархоменко — Колоколов
• 1942 — Боевой киносборник № 11 (Карьера лейтенанта Гоппа) — старик
• 1943 — Дорога к звёздам — майор Новиков
• 1943 — Насреддин в Бухаре — горшечник Нияз, отец Гюльджан
• 1944 — Человек № 217 — Сергей Иванович, учёный
• 1946 — Наше сердце — Потапыч
• 1947 — Весна — Мельников Иван Николаевич
• 1947 — Сказание о земле Сибирской — Вадим Сергеевич

Ссылки

• [www.peoples.ru/art/cinema/actor/vasily_zaychikov/ Василий Фёдорович Зайчиков]
• [a-tremasov.ru/zajchikov-vasilij-fyodorovich Василий Зайчиков в Авторском проекте Алексея Тремасова]

Отрывок, характеризующий Зайчиков, Василий Фёдорович

– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.