Карпатская Русь

Карпатская Украина

Герб Закарпатской области (Украина)

Закарпатская область в составе Украины

Это статья о историческом регионе. Об автономии в составе Чехословакии см. Подкарпатская Русь; о самопровозглашённом государстве см. Карпатская Украина

Для термина «Закарпатье» см. также другие значения.

Карпа́тская Русь, Уго́рская Русь, Карпа́тская Руте́ния, Карпа́тская Украи́на (русин. Карпатьска Русь, укр. Карпатська Русь, Карпатська Україна, чеш. и словацк. Podkarpatská Rus, польск. Zakarpacie, Podkarpacie, Ruś Zakarpacka, Ruś Podkarpacka) — историко-географическая область в Центральной Европе, с древнейших времён территория компактного проживания славянских народов, в том числе восточнославянской народности — русинов. Занимает Закарпатскую низменность, предгорья и южные склоны Карпат. Историческая Карпатская Русь занимает территорию комитатов Шарош, Берег, Угоча, Унг, частности, включает Прешовскую Русь на территории нынешней Словакии, и область Марамуреш.

В X—XI вв. входила в состав Древнерусского государства, в начале XI века была присоединена к Венгерскому королевству, которое, в свою очередь, позднее вошло в состав империи Габсбургов (с 1867 года — Австро-Венгрии). После Первой мировой войны по Сен-Жерменскому (1919) и Трианонскому (1920) мирным договорам была включена в состав Чехословакии.

В 1938—1940 гг. при активной поддержке нацистской Германии Трианонский договор был пересмотрен; были приняты Венские арбитражи, по которым Венгрия, в частности, вернула себе Закарпатье. В 1944 году этот регион был освобождён советскими войсками. 26 ноября 1944 года Съезд народных комитетов в г. Мукачеве принял манифест о воссоединении Закарпатской Украины с Советской Украиной. Решения Венских арбитражей были отменены. По договору между СССР и Чехословацкой Республикой от 29 июня 1945 года Закарпатская Украина была включена в состав УССР. 22 января 1946 года была образована Закарпатская область УССР с центром в городе Ужгороде.

Входит в состав Украины (Закарпатская область), Словакии (в основном Прешовский край), Польши (южная часть Подкарпатского воеводства (Ясло, Кросно, Санок, Леско) и Малопольского воеводства (Новы-Сонч, Грыбув, Горлице)), Румынии (Марамуреш (жудец)).

Славяне в Закарпатье

Заселение Закарпатья славянскими племенами через карпатские перевалы началось примерно со II в. н. э. Результаты археологических раскопок показывают, что к VIII—IX вв. низменные районы Закарпатья были довольно густо заселены. Местные жители, занимавшиеся земледелием, видимо, принадлежали к белым хорватам, проживавшим по обе стороны Карпатских гор. Вторжение древневенгерского союза племён на дунайскую равнину отрезало их от сородичей — южных славян, и под влиянием постоянного притока переселенцев с другой стороны Карпат, продолжавшегося вплоть до XIX в., население Закарпатья постепенно оказалось интегрировано в восточнославянскую этническую общность.

В составе Австро-Венгрии

В отличие от австрийских Галиции и Буковины, вошедших в состав непосредственно Австро-Венгрии как отдельные территориальные образования, территория Угорской Руси находилась в составе Венгрии и была разделена в административном отношении между несколькими комитатами. Угорские русины в XIX веке представляли собой в основном бесправную крестьянскую массу, подвергавшуюся притеснениям и мадьяризации. Положение их было более тяжёлым, чем у русин в австрийской Галиции.

Большое значение для пробуждения национального самосознания в русинском населении Венгрии имело участие русской армии в усмирении революции 1848—1849 годов в Венгрии. После восстания четыре комитата, населённых русинами, были объединены в отдельную область, во главе которой был поставлен А. И. Добрянский. При нём преподавание в ужгородской мужской гимназии стало вестись на русинском языке, на улицах появились вывески на русинском языке. Священник Духнович стал издавать на русинском языке народные книги, которые пользовались широкой популярностью.

Однако в 1867 году империя Габсбургов была преобразована в двуединую конституционную монархию, в рамках которой мадьяры на территории внутренне самостоятельного Венгерского королевства получили права полных хозяев. Усилилось подавление самостоятельной жизни национальностей, подчинённых Венгрии, в то время как Галиция и Буковина по конституции 1867 года составили отдельные автономные области со своими сеймами (органами местного законодательства и самоуправления).

В начале XX века населённое русинами Закарпатье представляло собой бедный отсталый аграрный регион, где почти отсутствовала промышленность. В горах, где было мало пахотной земли, крестьяне занимались выпасом скота и заготовкой леса. Экономика региона не развивалась, что приводило к большому оттоку населения — массовой эмиграции в Америку.

По не совсем надёжным данным официальной венгерской статистики, в 1910 году численность русинского населения Угорской Руси равнялась 472 тыс. человек.

История Подкарпатской Руси в составе Чехословакии

После распада Австро-Венгрии в ноябре 1918 года некоторые русинские политики на встрече в Старой Любовне, а позднее в Прешове приняли постановление об отделении от Венгрии, но вопрос о присоединению к какому-либо государству не был решён. Собрание русинских эмигрантов в американском Скрентоне во главе с юристом Григорием Жатковичем проголосовало за присоединение к Чехословакии. Голоса разделились таким образом — 67 % опрошенных проголосовало за вхождение края в Чехословакию, 28 % за присоединение к Украине, 2 % за полную независимость, 1 % за соединение с Галицией, незначительное количество проголосовало за присоединение к Венгрии и России. Тем не менее мнение американских русинов не было сразу же принято в Карпатской Руси. Народное собрание в Ужгороде выразилось за присоединение к Венгрии с требованием автономии, народное собрание в Хусте потребовало присоединения к Украине, а «Рада галицких и угорских русинов» во главе с Антоном Бескидом в Прешове поддержала решение присоединиться к Чехословакии. Не оставалась в стороне и Венгрия, которая 26 декабря 1918 года провозгласила автономный статус Карпатской Руси в составе Венгрии под названием «Русская Краина». В это же самое время делегация словацких русинов вела переговоры в Будапеште с Миланом Годжей о присоединении к Чехословакии.

В начале 1919 года чехословацкая армия заняла Карпатскую Русь. Григорий Жаткович встретился в Париже с Антоном Бескидом, где был принят меморандум для Парижской мирной конференции. 23 апреля 1919 года был подготовлено прошение о вхождении для президента ЧСР Томаша Масарика, а 8 мая в Ужгороде после совещания Бескида, Волошина и Жатковича собранием было принято решение о присоединении к Чехословакии. После этого Масарик послал своих представителей в Карпатскую Русь, которые по возвращении составили рапорт о крайней отсталости территории. После дискуссий было решено отказать Карпатской Руси войти в состав Чехословакии. Тем не менее, союзники практически заставили Чехословакию на переговорах в Сен-Жермене (см.: Сен-Жерменский договор) принять Карпатскую Русь в свой состав, опасаясь, что она станет частью Венгрии. Таким образом 10 сентября 1919 года Карпатская Русь вошла в состав Чехословакии на правах автономии. Окончательно статус территории был подтверждён Трианонским договором 1920 года. 29 февраля 1920 года был утверждён герб Подкарпатской Руси — стоящий медведь и флаг — сине-жёлтое полотнище. 26 апреля был учреждён пост земского губернатора. С 1923 года Подкарпатская Русь имела 9 депутатов в чехословацком парламенте.

Первым губернатором стал Григорий Жаткович. В знак протеста против того, что обещанная автономия так и не была предоставлена, он ушёл со своего поста и вернулся в Америку. После него во главе территории были были Петр Эренфельд (1921—1923), Антон Бескид (1923—1933), Антонин Розсыпал (1933—1935), Константин Грабарь (1935—1938). Вначале территория была разделена на три жупы — ужгородскую, мукачевскую и мармарошскую, а в 1927 году на 12 районов с районными центрами Берегово, Великий Берёзный, Волово, Иршава, Мукачево, Перечин, Рахов, Свалява, Севлюш, Тячево, Ужгород, Хуст.

Политическая ситуация в Карпатской Руси была сложная. Украинофилы во главе с Августином Волошином желали автономии в рамках ЧСР, русофилы, представленные крестьянской партией Андрея Бродия и Русской национально-автономной партией униатского священника Фенцика, которая ориентировалась на итальянских фашистов, поддерживали автономию в составе ЧСР или Венгрии, Объединённая Венгерская партия (около 10 % голосов) требовала вхождения в состав Венгрии, коммунисты (до 25 % голосов) хотели присоединения к советской Украине. Так на выборах 1935 года 63 % голосов получили сторонники полной автономии, присоединения к Венгрии или Украине и лишь 25 % сторонники Чехословакии. Против автономии выступали все чешские партии Карпатской Руси.

Автономия и кратковременная независимость

Автономию в рамках ЧСР Карпатская Русь получила лишь 11 октября 1938 года. Большую роль в получении автономии сыграл Алексей Геровский, за счёт своего большого авторитета среди русинов сумевший добиться объединения практически всех самых влиятельных политических сил края в единый «Русский блок». Геровским, Бродием и Бачинским был разработан меморандум о предоставлении Карпатской Руси автономии, который был подан премьер-министру Милану Годже 13 сентября 1938 года. Борьба за пост главы правительства шла между Бродием и Фенциком, которые приехали 7 октября в Прагу на переговоры об утверждении автономии. Как вспоминал в своих воспоминаниях министр сельского хозяйства Ладислав Фаерабенд, который присутствовал на переговорах, «было омерзительно видеть их недостойную борьбу друг с другом на заседании».

В итоге, первое правительство возглавил Андрей Бродий. Тогда же, в сентябре 1938 года, образовалась парамилитарная организация закарпатской молодёжи — Украинская национальная оборона. 19 октября 1938 года на заседании правительства был поднят вопрос о вхождении в Венгрию, а 24 октября 1938 года Бродий был арестован разведкой Чехословакии, которая обвинила его в сотрудничестве с венгерской разведкой (11 февраля 1939 года амнистирован Гахой, в мае стал депутатом венгерского парламента).

26 октября 1938 года правительство возглавил Августин Волошин. 30 декабря 1938 г. «Правительственный вестник Подкарпатской Руси» («Урядовий вісник...») опубликовал решение автономного правительства, не имея на то полномочий (Конституционный закон 328/1938 Сб., §1 п.1-2 [www.epravo.cz/vyhledavani-aspi/?Id=7386&Section=1&IdPara=1&ParaC=2][karpatorusyn.org/konstitucionnyj-zakon-ot-22-noyabrya-1938-328-sb-ob-avtonomii-podkarpatskoj-rusi/]), о новом названии края "Карпатская Украина".

В это же время начались террористические акты венгерских диверсантов из организации «Сабадчапаток», которые взорвали поезд у Берегово. 2 ноября 1938 года состоялся Венский арбитраж, согласно которому Восточная Словакия и Карпатская Украина должны были войти в состав Венгрии. Уже 20 ноября в южную часть автономии вторглась венгерская армия. 26 октября 1938 года начались провокационные атаки регулярной польской армии, которая в этих делах была союзником Венгрии и противником Чехословакии. Поляки взрывали мосты, нападали на части чехословацкой армии. В этих условиях на основе Украинской национальной обороны была сформирована армия Карпатской Украины — Карпатская Сечь (командующий Дмитрий Климпуш). Начались репрессии против сторонников русо-и русинофильской ориентации, был создан специальный лагерь Думен для их интернирования. В этих условиях 12 февраля 1939 года состоялись безальтернативные выборы в Карпатоукраинский сейм, на которых была представлена лишь одна партия — Партия Украинского единства. 14 марта 1939 года провозгласила свою независимость Словакия, в этот же день собрался карпатоукраинский сейм, но уже на следующий день Германия объявила о создании в Чехии Протектората Богемии и Моравии. Волошин просит чехословацкого генерала Прхалу об организации обороны, но тот отвечает: «Войска продолжают эвакуацию, правительство автономии может с вопросами обороны обратиться к немецкому консульству за помощью». 15 марта 1939 года премьер-министром автономного правительства Подкарпатской Руси Августином Волошиным было провозглашено независимое государство — Карпатская Украина [rusyns-library.org/gazeta-nova-svoboda-16-marta-1939-goda-xust/].

Согласно принятому Соймом Конституционному закону, Карпатская Украина провозглашалась республикой. Возглавлять её должен был президент, избираемый парламентом — Соймом Карпатской Украины. Государственным флагом объявлялся сине-жёлтый, гимном — «Ще не вмерла Україна…», гербом — существующий краевой герб (на рисунке) и трезубец князя Владимира. Президентом был избран Августин Волошин, председателем Сойма — Августин Штефан (его заместителями были избраны Федор Ревай и Степан Росоха), председателем правительства — Юлиан Ревай. Правительство Волошина предприняло шаги по превращение «Карпатской Украины» в государство правототалитарного типа, по образу соседней Словакии. Среди прочего, был создан концентрационный лагерь «Думен», куда заключались противника режима — без специального над ними суда. На территорию «Карпатской Украины» массово прибывали из соседней Галиции сторонники и члены Организации украинских националистов (ОУН). Волошин сразу же обратился с телеграммой лично к Адольфу Гитлеру с просьбой о признании Карпатской Украины под охраной Рейха и недопущении её захвата Венгрией.

Волошин Августин:

«От имени правительства Карпатской Украины прошу Вас принять к сведению провозглашение нашей самостоятельности под охраной Немецкого Рейха. Премьер-министр доктор Волошин. Хуст».

Оригинальный текст (укр.)  

“Від імені уряду Карпатської України прошу Вас прийняти до відома проголошення нашої самостійності під охороною Німецького Рейху. Прем’єр-міністр доктор Волошин. Хуст”

Тем не менее Гитлер, не желавший ссориться с Миклошем Хорти, проигнорировал телеграмму. Утром следующего дня немецкий консул в Хусте посоветовал украинским политикам «не сопротивляться венгерскому вторжению, так как немецкое правительство в данной ситуации не может, к сожалению, принять Карпатскую Украину под протекторат».

Уже через три дня Венгрия оккупировала Закарпатье — 21 марта чехословацкие чиновники и последние чехословацкие части покинули территорию Закарпатья и были разоружены в Гумённом, Саноке и Тячеве. Карпатская Сечь, насчитывавшая к тому времени около 2 тысяч солдат, оказывала упорное сопротивление, но была разбита и отступила в Румынию и Словакию. Премьер-министр Венгрии Телеки на заседании парламента объявляет, что венгерская армия восстановит порядок и сообщает, что: «Народу Карпатской Украины будет предоставлена автономия».

Послевоенный период

После освобождения территории советской армией в 1944 году, сюда снова вернулась чехословацкая власть. Президент Бенеш запретил на территории функционирование немецких, венгерских и русофильских партий Бродия и Фенцика, а также официальное употребление слов «Судеты» и «Подкарпатская Русь».

26 ноября 1944 года собрание в Мукачево высказалось за присоединение к УССР. 29 июня 1945 года было подписано соглашение о присоединении Карпатской Украины к УССР, ратифицировано соглашение было 27 ноября, а договор о границе подписан 22 ноября. 4 апреля 1946 года произошёл последний обмен территорией с ЧСР, и Закарпатская Украина стала Закарпатской областью УССР (теперь — Украина).

На следующий день, после обращения Собрания народных комитатов Подкарпатской Руси к руководству Советского Союза лично к Сталину обратился Православный съезд Подкарпатской Руси во главе с архимандритом Кабалюком и профессором Линтуром с новым предложением: включить в состав СССР Карпато-Русскую ССР как 17-ю республику. Это обращение было отклонено.

Население

Словакия

См. также: Пряшевская Русь

На востоке преобладают русины, на западе встречаются лишь отдельные русинские деревни. Крайними западными точками считаются деревни Литманова и Остурня (49°20′00″ с. ш. 20°14′00″ в. д.49.33333° с. ш. 20.23333° в. д. / 49.33333; 20.23333   ) у Старой Любовни.

Данные переписи 2001 года в Словакии, русинское и украинское население в процентах

Район	%
Район Медзилаборце	45,4
Район Свидник	13,0
Район Снина	11,6
Район Стропков	6,1
Район Гуменне	5,0
Район Бардейов	4,2
Район Стара Любовня	4,5
Район Прешов	1,4

В среде русино-украинского населения Карпат происходят сильные процессы ассимиляции. Более точную картину прошлого состояния заселения края русинами может дать процентное соотношение православных и грекокатоликов:

Данные переписи 2001 года в Словакии, православное и грекокатолическое население в процентах

Район	%
Район Медзилаборце	84,5
Район Свидник	56,3
Район Стропков	48,3
Район Собранце	43,9
Район Снина	43,2
Район Стара Любовня	33,0
Район Михаловце	25,6
Район Бардейов	24,5
Район Вранов-над-Топлёу	24,4
Район Требишов	24,2
Район Гуменне	21,2
Район Сабинов	11,3
Район Гелница	10,6
Район Прешов	8,8

Польша

На польской части проживает незначительное число русинов, так как почти все они были выселены в ходе операции «Висла».

См. также

• Бардейов, Вранов-над-Топлёу, Крыница, Медзилаборце, Михаловце, Сабинов, Свидник, Снина, Собранце, Требишов
• Берег (комитат), Марамарош, Унг, Угоча
• Земплин, Спиш, Шариш
• Червонная Русь
• Галиция
• Русская национально-автономная партия

Ссылки

• [www.nazdar.ru/index.php?id=4&additional=4czpodkarpatie&s=v Подкарпатская Русь в Чехословакии 1919—1945]
• [www.encyclopediaofukraine.com/display.asp?linkPath=pages\C\A\Carpatho6Ukraine.htm Карпатская Украина] в «Энциклопедии Украины»
• [litopys.org.ua/ Закарпаття. Енциклопедія українознавства — II. — Т.2. — С. 715—727.]
• [www.zerkalo-nedeli.com/nn/show/485/45817/ Величие и трагедия Карпатской Украины] газета «Зеркало Недели», март 2004
• [premija-ru.eu/index.php?razdel=library&podrazdel=IS-4.php&lang=ru Карпатская Русь. Мифы и реальность от Ф. Ф. Аристова до П. Р. Магочия] А. В. Гегальчий, «Русская премия», 2009
• [www.lemko.org/lindex.html Сайт лемков]
• [www.litmanova.sk Официальный сайт деревни Литманова]
• [www.muk.sk/ukr/index.html Музей русинско-украинской культуры в Свиднике]
• [ukrstor.com/karpaty.html Материалы о Карпатской Руси]
• [carpatho-rusyn.org/setmap.htm Карта расселения русинов до первой мировой войны] (важно: расселения, не преобладающего населения)
• [www.pudkarpatskarus.eu/ Subcarpathian Rus`. Podkarpatska Rus. Bulletin of Rusyn Society.]
• [lemko.org/lih/zieba.html Poland and Political Life in Carpatho-Rus and among Carpatho-Rusyns in Emigration in North America: 1918—1939]
• [is.muni.cz/th/65200/ff_m/diplomovaprace.doc České stopy na Podkarpatské Rusi]
• [www.youtube.com/watch?v=vxSa4lel1wQ Провозглашение Карпатской Украины] (видео)
• [www.edrus.org/content/view/233/68/ В.Разгулов. Символ русинского единства (о А. Бродии)]
• Вегеш Микола. Августин Волошин і Карпатська Україна. -Львів ЗУКЦ, 2004. — 414с.
• [chtyvo.org.ua/authors/Vehesh_Mykola/Karpatska_Ukraina_Dokumenty_i_fakty/ Вегеш М. Карпатська Україна. Документи і факти. — Ужгород: Карпати, 2004. — 432 с.]
• [premija-ru.eu/index.php?razdel=library&podrazdel=IS-4.php&lang=ru Галичина vs Подкарпатская Русь.] А.Русин, «Русская премия», 2010
• Карпатська Україна (1939) VHSRip (документальная кинохроника (1939), Продолжительность: 00:45:20): [tab.net.ua/sites/files/site_name.UkrHistory/id.144360/ 1]
• Современный документальный фильм о событиях 38-39гг. в Закарпатье: [rutube.ru/tracks/3669703.html?v=3164b623cea75073c85a9104faa4c017 1 часть], [rutube.ru/tracks/3669771.html?v=8763b89bb0090bd492027df8ee6be816 2 часть], [rutube.ru/tracks/3669821.html?v=56fc25ea79c435659e23c5fe9d540200 3 часть]
• [ah.milua.org/yaroslav-shimov-gabsburgskoe-nasledie-zapadnoj-ukrainy Ярослав Шимов. Габсбургское наследие Западной Украины]

Отрывок, характеризующий Карпатская Русь

– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.