Закат Европы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Закат Европы
Der Untergang des Abendlandes
Жанр:

философия истории

Автор:

Шпенглер, Освальд

Язык оригинала:

немецкий

Дата первой публикации:

1918 год

Закат Европы. Том 1
Der Untergang des Abendlandes
Автор:

О́свальд Шпе́нглер

Жанр:

философия истории

Язык оригинала:

немецкий

Оригинал издан:

1918

Переводчик:

Карен Араевич Свасьян

Издатель:

Мысль

Выпуск:

1993

Страниц:

672

Носитель:

книга

ISBN:

ISBN 5-244-00656-8
ISBN 5-244-00657-6

Закат Европы. Том 2
Der Untergang des Abendlandes
Автор:

О́свальд Шпе́нглер

Жанр:

философия истории

Язык оригинала:

немецкий

Оригинал издан:

1918

Издатель:

Мысль

Выпуск:

1998

Страниц:

608

Носитель:

книга

ISBN:

ISBN 5-244-00656-8
ISBN 5-244-00658-4

«Закат Европы» (нем. Der Untergang des Abendlandes, в 2000-е гг. иногда издаётся под названием «Закат Западного мира») — философский труд Освальда Шпенглера, опубликованный в 1918 году.





Содержание

Шпенглер вслед за немецкой философией XIX века различает науки о природе и науки о духе. «Средство для познания мёртвых форм — закон. Средство для понимания живых форм — аналогия». Однако, по мнению Шпенглера, только естественные науки могут называться науками, и в связи с этим, он не признаёт историю наукой. Шпенглер отказывается воспринимать историю линейно. «Древний мир — Средние века — Новое время: вот невероятно скудная и бессмысленная схема». Альтернативой линейной истории он называет морфологию мировой истории как описание отдельных культур, причем подобная позиция приводит Шпенглера к философскому релятивизму, а именно к допущению существования «нескольких одинаково правильных структур».

Соотношение культуры и цивилизации

  • Культура — главное содержание истории.
  • «Каждая культура проходит возрастные ступени отдельного человека. У каждой есть своё детство, своя юность, своя возмужалость и старость»
  • Культура — «человеческая индивидуальность высшего порядка»
  • «Каждая новая культура пробуждается с неким новым мировоззрением».
  • «У каждой культуры есть своя собственная цивилизация».

Список культур

  1. Египетская культура
  2. Вавилонская культура
  3. Китайская культура
  4. Индийская культура
  5. Мексиканская культура
  6. Античная культура — культура тела.
  7. Арабская культура — культура Ближнего Востока, начало которой Шпенглер связывает с ранним христианством.
  8. Фаустовская культура — европейская культура воли, появившаяся в 1000 годах и символом которой является Фауст. Она прошла ряд стадий — романика, готика, ренессанс, барокко, рококо — прежде чем умерла в цивилизации XIX века.

Содержание

Том І

  • Глава 1. О смысле чисел
  • Глава 2. Проблема мировой истории
  • Глава 3. Макрокосм
  • Глава 4. Музыка и пластика
  • Глава 5. Картина души и чувство жизни
  • Глава 6. Фаустовское и аполлоническое познание природы.

Том ІІ

  • Глава 1. Возникновение и ландшафт
  • Глава 2. Города и народы
  • Глава 3. Проблемы арабской культуры
  • Глава 4. Государство
  • Глава 5. Мир

Теория и биография Освальда Шпенглера

Годы его жизни: 1880-1936. Главная его книга – это «Закат Европы», написанная в 1918 году, в год поражения Германии в первой мировой войне. Эта книга стала сенсацией. Он был свободным писателем и жил в Мюнхене очень бедно и одиноко [1]. Он работал над сочинениями по ночам и вешал на дверь табличку со словами «В отъезде», чтобы не докучали звонками. В конце жизни на него начались нападки в прессе со стороны национал-социалистов, и он умер от паралича сердца[2]. Он считал, что мировая война – это начало агонии европейской цивилизации.

Как отмечает исследователь Сергей Крих, после Первой мировой войны в интеллектуальных кругах некоторую популярность имел сюжет падения античного мира, "столь целостно осмысленный именно в этом контексте впервые опять же у немцев, например у О. Зеека с его “Закатом античного мира”", название труда которого (первое издание — 1901 года), как рассказывается, увиденной в магазине, помогло Шпенглеру назвать свой первый том “Заката Европы”[3].

Цель Шпенглера – построить таблицу, где будут показаны одни и те же этапы в развитии разных цивилизаций в рамках Всемирной истории человеческого общества. Каждая цивилизация переживает периоды детства, юности, возмужалости и старости[4]. Смысл истории состоит в том, что эти цивилизации сменяют друг друга, вырастают друг возле друга, соприкасаются, оттесняют и подавляют друг друга[5].

Существуют два этапа развития цивилизации:

  • культура (восхождение),
  • цивилизация (нисхождение)[6].

Каждая цивилизация имеет свою душу, на первом этапе эта душа порождает язык, вероучения, искусство, науку и государство, на втором этапе душа внезапно коченеет, что приводит к упадку и гибели цивилизации. Молодые цивилизации расцветают как цветы в поле[7], старые цивилизации напоминают гигантские высохшие деревья, которые топорщат свои гнилые сучья в девственном лесу[4].

Шпенглер выделял восемь великих культур:

  • египетская
  • вавилонская
  • индийская
  • китайская
  • мексиканская
  • античная
  • арабская
  • европейская[8]

Девятой великой культурой он считал пробуждающуюся русско-сибирскую цивилизацию[9].

Черты упадка цивилизации:

  • «Омассовление» и огромные города вместо деревень. Современный горожанин – это новый кочевник и безбожник, для него главное – это деньги и власть, а не героические мифы и патриотизм[10]
  • Войны за мировое господство
  • Во главе государства встаёт тиран[9]
  • Перенасыщенность техникой

Пессимистический прогноз Шпенглера для Европы состоял в том, что Европу в ближайшее время ожидает упадок и гибель на фоне радости юных народов и чужеземных завоевателей.

Похожие труды

См. также

Напишите отзыв о статье "Закат Европы"

Примечания

  1. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М. 1993. С. 22
  2. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М. 1993. С. 23р
  3. Крих С. Б. [magazines.russ.ru/nlo/2009/95/kr11.html Ростовцев: быть в образе и быть образом] // Новое литературное обозрение. 2009. № 95.
  4. 1 2 Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М. 1993. С. 265
  5. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М. 1993. С. 262
  6. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М. 1993. С. 163-164
  7. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М. 1993. С. 151
  8. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М. 1993. С. 147
  9. 1 2 Современная западная социология. Словарь. М 1990 С. 403
  10. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М. 1993. С. 165

Ссылки

  • «Закат Европы» [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Speng/index.php т. 1] [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Speng_2/index.php т. 2]
  • [www.magister.msk.ru/library/philos/shpngl04.htm Предисловие ко второму изданию]

Отрывок, характеризующий Закат Европы

– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)