Закат (фильм, 1988)
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
Это статья о фильме 1988 года. Другие фильмы с таким же названием см. Закат (фильм).
Закат | |
Sunset | |
Язык | |
---|---|
«Закат» (англ. Sunset) — американский детектив 1988 года режиссёра Блейка Эдвардса.
Содержание
Сюжет
1929 год. В Голливуд приезжает знаменитый шериф Вайетт Эрп, чтобы стать консультантом фильма о себе самом. Его роль в картине достаётся главной звезде вестернов того времени Тому Миксу. Однажды вечером Эрп и Микс отправляются в бар, где становятся невольными свидетелями убийства хозяйки бара. Эрп замечает машину, на которой убегает убийца, но местная полиция не придаёт значения словам старого шерифа. Тогда Вайетт Эрп и Том Микс начинают собственное расследование.
В ролях
Актёр | Роль |
---|---|
Брюс Уиллис | Том Микс |
Джеймс Гарнер | Вайетт Эрп |
Малкольм Макдауэлл | Альфе Альперин |
Мариэль Хемингуэй | Шерил Кинг |
Кэтлин Куинлан | Нэнси |
Дженнифер Эдвардс | Виктория Альперин |
Патриция Годжа | Кристина Альперин |
Ричард Брэдфорд | капитан Блекворт |
М. Эммет Уолш | шеф Марвин Дибнер |
Джо Даллесандро | Голландец Киффер |
Андреас Кацулас | Артур |
Дэнн Флорек | Марти Голдберг |
Билл Маркус | Гел Флинн |
Майкл С. Гвин | Мучай |
Дермот Малруни | Майкл Альперин |
Миранда Гаррисон | испанская танцовщица |
Лиз Торрес | Роза |
Кастула Гуэрра | Панчо |
Декин Мэттьюз | Уильям Сингер |
Вернон Уэллс | австралийский выбивала |
Награды и номинации
- Номинация на премию «Оскар» за лучший дизайн костюмов (Патриция Норрис)[1].
- Антипремия «Золотая малина» за худшую режиссуру (Блэйк Эдвардс), номинация за худшую женскую роль второго плана (Мариэль Хемингуэй)[2].
Напишите отзыв о статье "Закат (фильм, 1988)"
Примечания
Ссылки
- «Закат» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v47702 Закат (фильм, 1988)] (англ.) на сайте allmovie
- [www.rottentomatoes.com/m/sunset/ Закат (фильм, 1988)] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
- [www.boxofficemojo.com/movies/?id=sunset.htm «Закат (фильм, 1988)»] (англ.) на сайте Box Office Mojo
- [www.tcm.com/tcmdb/title/91935/Sunset/ Закат (фильм, 1988)] (англ.) на сайте TCM Movie Database
|
Отрывок, характеризующий Закат (фильм, 1988)
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.