Законы Эшнунны
Законы Эшнунны — один из древнейших законодательных памятников Древнего Востока, датируемый XIX веком до н. э. Свод законов также иногда называют «Законы Билаламы» по имени царя, с чьим правлением связывают их появление. Памятник имеет огромное культурное и научное значение, так как может служить источником для исследования в области социальных отношений в обществе Эшнунны, нормах семейного, гражданского и уголовного права.
Законы из Эшнунны были найдены при раскопках 1945—1947 годов в Ираке в виде двух глиняных табличек-дубликатов. Одна из них была сильно повреждена, вторая сохранилась почти полностью. Предполагают, что найденный таблички представляют собой упражнения учеников дворцовых писцовых школ, скопировавших их с более древней копии, но едва ли с оригинала, который доверить ученикам было нельзя. Текст на обеих табличках почти идентичен, незначительные различия носят графический или грамматический характер. Язык памятника — старовавилонский диалект аккадского. Сейчас таблички хранятся в Иракском музее в Багдаде.
Законодательство состояло из 61 статьи, однако последние две не удалось восстановить из-за деформации табличек. Большое внимание уделяется регламентированию торгово-экономических отношений (устанавливается определенная плата в серебре за определенные товары или услуги), а также рабовладельческих отношений. На основании некоторых статей можно сделать вывод, что раб был полной собственностью хозяина и ответственность за убийство раба убийца несет только перед его хозяином. Основным видом наказания за различные проступки является денежный штраф, за серьёзные преступления (убийство мушкенума или свободного, похищение девицы против воли её родителей, нарушение границ частной собственности) предусматривалась смертная казнь. Уголовные дела рассматривал только царь.
Терминология
Категории людей
- Тамкар — богатый торговец или ростовщик, находившийся в то же время на службе царя.
- Человек или сын человека (иначе авилум) — представитель полноправного населения.
- Мушкенум — неполноправный человек, держатель царской земли.
- Шамаллум — помощник торгового агента (тамкара), мелкий торговец.
- Шинкарка — трактирщица.
Единицы мер и веса
- Сикль — 8,4 грамма
- Мина — 505 граммов
- Шеум (ше) — 0,047 грамма (вес одного зернышка)
- Гур — 250—100 литров
- Сут — 5 литров
- Ка — 0,84 литра
- Пан (пи) — 30 (или 50) литров
См. также
Напишите отзыв о статье "Законы Эшнунны"
Отрывок, характеризующий Законы Эшнунны
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
