Закон Мерфи
Зако́н Ме́рфи (англ. Murphy's law) — шутливый философский принцип, который формулируется следующим образом: если есть вероятность того, что какая-нибудь неприятность может случиться, то она обязательно произойдёт (англ. Anything that can go wrong will go wrong). Иностранный аналог русского «закона подлости», «закона бутерброда» и «генеральского эффекта»[1].
Приписывается капитану Эдварду А. Мерфи, инженеру Лаборатории реактивного движения, служившему на авиабазе Эдвардс в 1949 году. В то же время выражения, подобные закону Мерфи, были описаны и ранее.
Существуют различные количества и формулировки самого закона и его следствий. Многие из них применяются в комедийных сюжетах.
Содержание
Происхождение
В 1949 году на базе ВВС США Эдвардс в Калифорнии исследовались причины аварий самолётов. Служивший на базе майор Эдвард Мерфи (англ. Edward Murphy) был в то время инженером на проекте MX981 ВВС США. Целью проекта было определение максимальной перегрузки, которую способен выдержать человеческий организм. Оценивая работу техников одной из лабораторий, он утверждал, что если можно сделать что-либо неправильно, то эти техники именно так и сделают. По легенде, фраза («Если существуют два способа сделать что-либо, причём один из них ведёт к катастрофе, то кто-нибудь изберёт именно этот способ») впервые была сказана в момент, когда заведённый самолётный двигатель начал вращать пропеллер не в ту сторону. Как потом выяснилось, техники установили детали задом наперёд.
Руководитель проекта от компании Нортроп Дж. Николс назвал эти постоянные неполадки «законом Мерфи». На одной из пресс-конференций проводивший её полковник ВВС заявил, что всё достигнутое по обеспечению безопасности полётов является результатом преодоления «закона Мерфи». Так выражение попало в прессу. В последующие несколько месяцев этот принцип стал широко использоваться в промышленной рекламе и попал в жизнь.[2]
Формулировка
Если проводится n испытаний, результат каждого из которых оценивается логической функцией z, причём результат «ложь» является нежелательным, то для достаточно большого n обязательно хотя бы для одного испытания A получим нежелательный результат <math>\lnot z(A)</math>.
Комментарий Каллагана
Каллаган дал комментарий к закону Мерфи.[2] Он сформулировал его в форме:
Мерфи был оптимистом.
Позднее комментарий Каллагана был переформулирован в более строгой форме в виде:
Для любого n найдётся m, причём <math>m < n</math>, такое, что если n достаточно велико для выполнения закона Мерфи в данных конкретных условиях, то m испытаний достаточно, чтобы хотя бы одно из них A дало нежелательный результат <math>\lnot z(A)</math>.
Следствия
Следствия из закона Мерфи были впервые опубликованы в книге Артура Блоха «Закон Мерфи». Авторство не установлено (скорее всего, не собственно Эда Мерфи).
Следствия были опубликованы в словесной форме, не лишённой доли юмора. Сегодня эту форму называют «канонической». Все следствия в канонических формулировках следует понимать как имеющие место в условиях закона Мерфи, то есть для достаточно большого числа испытаний при условии наличия функции, оценивающей желательность или нежелательность отдельного события. С учётом этого разработаны современные строгие формулировки следствий.
Первые пять следствий формулируются, как и сам закон Мерфи, в терминах теории вероятностей.
| Каноническая формулировка | Строгая формулировка | |
|---|---|---|
| 1 | Всё не так легко, как кажется... | Если имеется оценочная функция, причём желательными значениями являются неотрицательные, и известно, что для n испытаний функция достаточно достоверно даёт неотрицательные значения, то всегда найдётся <math>m < n</math>, такое, что для m испытаний функция обязательно даст весомое количество отрицательных значений. |
| 2 | Всякая работа требует больше времени, чем вы думаете. | |
| 3 | Из всех возможных неприятностей произойдёт именно та, ущерб от которой больше. | Если есть несколько возможных вариантов исхода каждого из событий, и часть вариантов является нежелательной, причём в разной степени, то при возрастании количества испытаний вероятность выпадения наиболее нежелательного варианта стремится к единице. |
| 4 | Если четыре причины возможных неприятностей заранее устранены, то всегда найдётся пятая. | Если исход события зависит от бесконечного числа априорных факторов, причём из них найдено n таких, о которых достоверно известно, что их наличие приведёт к нежелательному исходу, то всегда существует как минимум (n + 1)-й такой фактор. |
| 5 | Предоставленные сами себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему. | При неограниченном возрастании количества испытаний вероятность нежелательного исхода возрастает (в других формулировках — стремится к единице). |
| 6 | Как только вы принимаетесь делать какую-то работу, находится другая, которую надо сделать ещё раньше. | Для любого процесса найдётся такой, без завершения которого невозможен данный. |
| 7 | Всякое решение плодит новые проблемы. | Устранение факторов, способных привести к нежелательному исходу, обнаруживает новые такие факторы. |
Генеральский эффект
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 12 мая 2011 года. |
Если испытания безупречно работающей системы проводятся перед заказчиком, то она обязательно даст сбой.
Известен также под названием «эффект демонстрации», «визит-эффект», «эффект присутствия» и т. п. Он подразумевает невозможность продемонстрировать зрителям то, что без зрителей происходило без проблем. Чем демонстрирующий сильнее заинтересован в успехе демонстрации, тем сильнее проявляется этот эффект.
В советские времена в обиходе аналогичный эффект назывался «эффект телемастера». Происхождение: приход телемастера на дом по вызову был очень долгожданным событием, телевизор барахлил напропалую неделями, но именно в момент прихода телемастера работал как часы: продемонстрировать телемастеру то, что само собой происходило постоянно, не получалось. Телемастер хмурил брови и уходил, и телевизор опять начинал барахлить.
В кругу физиков известен похожий эффект — «Эффект Паули». Эффект заключается в том, что в присутствии физика-теоретика Вольфганга Паули переставало работать оборудование, даже если Паули был заинтересован в его работе.
См. также
- Бритва Хэнлона — «Никогда не объясняйте злым умыслом то, что вполне можно объяснить глупостью»
- Закон Парето — «20 % усилий дают 80 % результата, а остальные 80 % усилий — лишь 20 % результата»
- Закон Паркинсона — «Работа заполняет время, отпущенное на неё»
- Закон Старджона — «Ничто и никогда не является абсолютно верным»
- Принцип Питера — «В иерархической системе любой работник поднимается до уровня своей некомпетентности»
- Теория систем
Напишите отзыв о статье "Закон Мерфи"
Примечания
Ссылки
- [murphy-law.net.ru/catalog.html Законы Мерфи]
- [lib.ru/ANEKDOTY/marphy.txt Артур Блох. Законы Мэрфи]
- [elementy.ru/trefil/21173 Закон Мёрфи]
Отрывок, характеризующий Закон Мерфи
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.
Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
