Закон открытого слога

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Зако́н откры́того сло́га — закон в праславянском и ранних славянских языках (в частности в древнерусском), действовавший до XII века. Согласно этому закону, все закрытые слоги так или иначе должны были быть преобразованы в открытые. Этот закон действовал как для исконных слов, так и для заимствований. Является частным проявлением общей тенденции к возрастающей звучности.

В праславянском в рамках этого закона известны следующие фонетические изменения:

  • утрата согласных в конце слова (*slovo ‛слово’ < *slovos);
  • устранение геминат и других сочетаний согласных (*me-sti ‛мести’ < *met-ti, *sъnъ ‛сон’ < *sŭp-n-);
  • монофтонгизация дифтонгов:
    • *ou̯ > *ū, *eu̯ > *jū (*tuď /ťuď ‛чужой’ < *tou̯dj-/teu̯dj-),
    • *ei̯ > *ī (*(j)iti ‛идти’ < *ei̯ti),
    • *oi̯ > *ě̄ («второй ять»: *pěti ‛петь’ < *poi̯ti) или, в определенных морфологических позициях в конце словоформы, *ī (им. п. мн. ч. *stoli ‛столы’ < *stoloi̯, 2 л. ед. ч. повел. накл. *beri ‛бери!’ < *beroi̯(s));
    • монофтонгизация *ou̯, *eu̯ обусловила восстановление в системе вокализма признака лабиальности, в связи с чем, возможно, произошла лабиализация *ă > *ŏ; фонологические последствия других изменений были различны в праславянских диалектах;
  • монофтонгизация дифтонгических сочетаний с носовым: *om/on, *ъm/ъn, *em/en, *ьm/ьn > *ǭ, *ę̄ (*zǫbъ ‛зуб’, *językъ ‛язык’);
  • изменение заднеязычных согласных *k, *g перед новыми передними гласными *ě̄ и *ī из *oi̯ в свистящие *c’, *dz’ (> *z’) (вторая палатализация: *c’ěna ‛цена’, *dz’ělo (> z’ělo) ‛очень’, им. п. мн. ч. *vьlc’i ‛волки’ и т. п.) и аналогичное — непоследовательное — их изменение после гласных *ь, *i, *ę не перед согласными (третья палатализация: *otьc’ь ‛отец’, *děvic’a ‛девица’, *kъnędz’ь ‛князь’); при этом *х в подобных позициях изменялся неодинаково по диалектам;
  • изменения сочетаний «гласный + плавный» (типа *orT, *olT и *TorT, *TolT, *TerT, *TelT). Дальнейшая их судьба была неодинакова по диалектам и завершались уже после распада праславянской общности.

После всех этих изменений слоги стали кончаться на гласные или слоговые согласные.

Действие закона открытого слога в славянских языках завершилось с падением редуцированных.

Явление, аналогичное закону открытого слога, в настоящее время можно наблюдать, например, в японском языке[1].

Напишите отзыв о статье "Закон открытого слога"



Примечания

  1. Борщевская М. Л., Самсонова Е. В. О влиянии лексических заимствований на фонологическую систему японского языка. Вопросы японского языка. М., 1971. С. 211—219.

Литература

  • Супрун А. Е., Скорвид С. С. Славянские языки // Языки мира: Славянские языки. М., 2005.


Отрывок, характеризующий Закон открытого слога

Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.