Закон о психиатрической помощи

Закон о психиатрической помощи — основной нормативный правовой акт, регулирующий организационные и экономические принципы оказания психиатрической помощи. В Российской Федерации закон о психиатрической помощи, называющийся Законом Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании», был принят 2 июля 1992 года и получил номер 3185-1.

История

В советское время деятельность психиатрической службы регулировалась в основном ведомственными инструкциями Минздрава СССР, которые не публиковались в печати и не были известны общественности. Регулирование на законодательном уровне отсутствовало. Инструкции содержали расплывчатые формулировки, что приводило к излишне широкому и произвольному их применению. Задержка принятия закона о психиатрической помощи в России по сравнению с развитыми странами составила в среднем 80 лет и явилась причиной использования психиатрии в политических целях. Необходимость существования данного закона отмечается в его преамбуле: «Отсутствие должного законодательного регулирования психиатрической помощи может быть одной из причин использования её в немедицинских целях, наносить ущерб здоровью, человеческому достоинству и правам граждан, а также международному престижу государства».

В 1987 году была создана межведомственная комиссия, разработавшая Положение об условиях и порядке оказания психиатрической помощи, утверждённое Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 января 1988 г. и введённое в действие 1 марта 1988 г. В этом документе содержались определённые гарантии защиты прав лиц, страдающих психическими расстройствами, однако документ имел и ряд существенных недостатков, которые отмечались в критических выступлениях в печати. Для их устранения был создан новый законопроект, работа над которым вначале велась на базе Института им. В. П. Сербского коллективом специалистов, созданным Минздравом СССР; подготовка законопроекта была завершена после распада СССР рабочей группой Верховного Совета РСФСР, в состав которой входили специалисты (юристы и психиатры), в том числе представители Независимой психиатрической ассоциации. Именно этот законопроект и лёг в основу принятого в 1992 году Верховным Советом Закона «О психиатрической помощи...».

Основными, качественно новыми демократическими нововведениями для российской психиатрии стали два нововведения Закона:

• обязательная судебная процедура при проведении всех недобровольных мер (освидетельствования, госпитализации, лечения);
• теоретическое провозглашение полного равенства прав и свобод лиц с психическими расстройствами и всех остальных граждан, недопущение ограничения прав и свобод только на основании психиатрического диагноза, на основании факта нахождения под диспансерным наблюдением, в психиатрическом стационаре либо в психоневрологическом учреждении.

В 1998 году в Минздраве России была создана комиссия по подготовке законопроекта «О внесении изменений и дополнений в Закон РФ „О психиатрической помощи...“», предпринявшая попытки ограничить демократические нововведения Закона: в частности, изъять определение «непосредственная» в формулировке, касающейся больных, представляющих «непосредственную опасность» для себя или окружающих. В результате открытого письма-протеста Независимой психиатрической ассоциации это изменение было снято. Другие изменения, предусмотренные законопроектом, включали существенное ограничение судебной процедуры при проведении недобровольных мер, снятие санкции врача на использование физического стеснения, снятие запрета испытания медицинских средств и методов лечения на тяжёлых психически больных, ограничение полномочий общественных организаций и т. п. Активный протест правозащитных организаций воспрепятствовал парламентским чтениям по этому законопроекту.

Впоследствии (в 2000 и 2003 годах) были предприняты другие, также предотвращённые правозащитной общественностью попытки внесения изменений и дополнений в Закон о психиатрической помощи, которые существенно сузили бы его демократические завоевания.

Принципы применения недобровольных медицинских мер

Закон о психиатрической помощи регламентирует порядок оказания психиатрической помощи, процедуру госпитализации в психиатрический стационар в недобровольном порядке и применение иных недобровольных мер медицинского характера. В частности, в 3 пунктах 29-й статьи закона приведены основания для госпитализации лица, страдающего тяжёлым психическим расстройством, в психиатрический стационар в недобровольном порядке:

• его непосредственная опасность для себя или окружающих, или
• его беспомощность, то есть неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности, или
• существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи.

В нормативных актах, постановлениях и приказах Минздрава РФ, рассматривающих порядок и принципы недобровольной госпитализации, отсутствует чёткое определение понятия «тяжёлое психическое расстройство». Не даётся также определения термина «непосредственная опасность». Согласно приказу Минздрава РФ «О скорой психиатрической помощи» от 8 апреля 1998 года, основанием для недобровольной госпитализации могут служить не только психотические, но и аффективные состояния (к примеру, непсихотическая депрессия), а также психопатоподобные расстройства.

Судебное разбирательство при недобровольной госпитализации в психиатрический стационар не предусматривает осуществления доказательной процедуры, то есть приведения фактов и доказательств в суде, обосновывающих вывод о непосредственной опасности госпитализируемого, и допускает лишение свободы и лечение психотропными препаратами лиц, не совершивших противоправных действий. Данное обстоятельство неоднократно давало повод для критики закона и даёт основание считать его одним из наиболее суровых законов, существующих в России в настоящее время.

Закон о психиатрической помощи не закрепляет за администрацией стационара обязанность знакомить пациента или его представителя с судебным решением по поводу недобровольной госпитализации, он не устанавливает право пациента возбуждать процедуру судебного контроля за госпитализацией. Тем самым не выполняется постановление Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) по делу «Ракевич против Российской Федерации» (Страсбург, 2003 г.). Между тем, как и Конвенция о защите прав человека и основных свобод, решения Европейского суда — в той их части, в которой даётся толкование содержания закреплённых в Конвенции прав и свобод, включая право на доступ к суду и справедливое правосудие, — являются составной частью правовой системы РФ и потому должны учитываться федеральным законодателем и правоприменительными органами.

По мнению представителей Московской Хельсинкской группы, закон не соответствует европейской практике оказания психиатрической помощи. Рассмотренное в ЕСПЧ дело «Ракевич против Российской Федерации» дало повод руководителю правовых программ МХГ Наталье Кравчук заявить:

...российское законодательство в этой области безлико и расплывчато. Именно по этой причине людям так тяжело отстаивать свои права и приходится доходить до Европейского суда по правам человека.

Исключения при правоприменении

29-я статья Закона о психиатрической помощи и госпитализация в психиатрический стационар в недобровольном порядке не применяются в отношении лиц, пользующихся неприкосновенностью, например, федеральных судей или депутатов Государственной Думы. Это является существенной проблемой при оказании психиатрической помощи таким лицам. Врач-психиатр, нарушивший данное правило, может быть лишён диплома и права заниматься профессиональной деятельностью.

См. также

• Закон Базальи
• Психиатрическая больница
• Психиатрический учёт

Ссылки

• [base.garant.ru/10136860 Закон РФ от 2 июля 1992 г. N 3185-I «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании» (с изменениями и дополнениями)] — текст закона (текущая редакция на 3.07.2016).
• [www.psychoreanimatology.org/download/docs/psihiatriya_v_zakonodatelstve.pdf Законодательство Российской Федерации в области психиатрии. Комментарий к Закону РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании», ГК РФ и УК РФ (в части, касающейся лиц с психическими расстройствами)] / Под общ. ред. Т. Б. Дмитриевой. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Спарк, 2002. — 383 с. — ISBN 5889141872.
• Евтушенко В.Я. [www.familymh.ru/files/Low.pdf Закон РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании» в вопросах и ответах] / Ответственный редактор профессор В.С. Ястребов. — Москва: Изд-во ЗАО Юстицинформ, 2009. — 302 с. — ISBN 978-5-9977-0001-0.
• Аргунова Ю.Н. [test.npar.ru/pdf/prava-grazhdan.pdf Права граждан с психическими расстройствами (Вопросы и ответы)]. — 2-е изд., перераб. и доп. — Москва: Фолиум, 2007. — 147 с.
• [perspektiva-inva.ru/userfiles/pravo/publication/prava-grazhdan-s-mentalnymi-osobennostiami.pdf Права граждан с ментальными особенностями в вопросах и ответах. Юридическое пособие]. — 2-е, перераб. и доп. — Москва: РООИ «Перспектива», 2012. — 100 с. — ISBN 978-5-904117-16-0.

В Викитеке есть полный текст Принципы защиты психически больных лиц и улучшение психиатрической помощи

Отрывок, характеризующий Закон о психиатрической помощи

Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.