Закон о соблюдении секретности в изобретательстве (США)
Закон о соблюдении секретности в изобретательстве[1] (англ. Invention Secrecy Act of 1951) — федеральный закон США, принятый в целях недопущения разглашения информации о новых изобретениях и технологиях, которые, по мнению отдельных федеральных ведомств, представляют собой потенциальную угрозу для национальной безопасности Соединенных Штатов.
Попытки регламентировать информацию об открытиях и изобретениях предпринимались руководством США и ранее. Ещё во время Первой мировой войны Конгресс разрешил Бюро по регистрации патентов и торговых марок США засекречивать информацию по определенным патентам оборонного значения. Эти ограничения носили временный характер, но были восстановлены в октябре 1941, в преддверии вступления США во Вторую мировую войну.
Закон 1951 года о секретности изобретений сделал практику засекречивания патентов постоянной. Согласно этому закону, оборонные ведомства должны представлять в Бюро по регистрации патентов секретный список «чувствительных» технологий в формате «Списка категорий безопасности патентов» (англ. Patent Security Category Review List, PSCRL). Этот список[2] был составлен в 1971 и регулярно обновлялся по крайней мере до 1994. В соответствии с Законом 1951 решение о засекречивани новых изобретений осуществляется оборонными ведомствами, а именно армией США, военно-морским флотом США, ВВС США, Агентством национальной безопасности, министерством энергетики США, НАСА и министерством юстиции США.
Закон 1951 года о секретности изобретений требует, чтобы государство засекречивало определённые патентные заявки, содержащие в себе информацию, разглашение которой нежелательно. Таким способом не только обеспечивается ограничение раскрытия информации об изобретении, но и блокируется выдача патента. Примечательно, что этот закон может применяться даже в тех случаях, когда заявка на патент составлена и полностью принадлежит частному лицу или компании, которые работали без какой-либо поддержки со стороны государства. Единственный способ, которым изобретатель может избежать такого риска — отказ от патентной защиты.
По состоянию на конец 2011 финансового года в США действует в общей сложности 5241 указ о засекречивании изобретений. При этом только в течение последнего года государством было издано 143 новых указа такого рода, наложенных на патентные заявки в соответствии с Законом 1951 года. При этом приказы о засекречивании нередко распространяются на изобретения, отношение которых к военным приложениям или к области национальной безопасности непонятно. Например, в 1970-х все продвинутые технологии генераторов энергии на основе возобновляемых природных источников энергии подвергались проверке на предмет ограничения их распространения с помощью Закона 1951 года. В частности, в данный разряд «опасных изобретений» попали и солнечные батареи с эффективностью свыше 20 %, и системы преобразования энергии с эффективностью, превышающей 70-80 %.[3]
См. также
Напишите отзыв о статье "Закон о соблюдении секретности в изобретательстве (США)"
Примечания
Отрывок, характеризующий Закон о соблюдении секретности в изобретательстве (США)
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
