Закон о чрезвычайных полномочиях (1933)

Закон о преодолении бедственного положения народа и государства
нем. Gesetz zur Behebung der Not von Volk und Reich
Вид:	Закон Германии
Принятие:	Рейхстагом 24 марта 1933 года
Вступление в силу:	24 марта 1933 года
Утрата силы:	9 мая 1945 года
[www.1000dokumente.de/index.html?c=dokument_de&dokument=0006_erm&object=translation&st=&l=ru  (рус.) Электронная версия]

Закон о чрезвычайных полномочиях (нем. Ermächtigungsgesetz) — нормативный акт, принятый Рейхстагом и утверждённый президентом Гинденбургом 24 марта 1933 года под давлением НСДАП. Закон отменял гражданские свободы и передавал чрезвычайные полномочия правительству во главе с рейхсканцлером Адольфом Гитлером. Стал заключительным этапом захвата национал-социалистами власти в Германии.

Полное официальное название — Закон о преодолении бедственного положения народа и государства (нем. Gesetz zur Behebung der Not von Volk und Reich).

Политическая ситуация

30 января 1933 года рейхспрезидент Германии Пауль Гинденбург назначил рейхсканцлером (главой правительства) лидера национал-социалистов Адольфа Гитлера. Президентским декретом 1 февраля был распущен рейхстаг и назначены новые выборы.

27 февраля 1933 года произошёл поджог рейхстага, в котором обвинили коммунистическую партию. После этого в Германии началась кампания террора против левых. На следующий день после поджога, 28 февраля, рейхспрезидент Гинденбург издал два декрета: «О защите народа и государства» и «Против предательства немецкого народа и происков изменников родины». Было прекращено действие конституционных прав и свобод.

5 марта состоялись выборы в рейхстаг, на которых нацисты получили 43,91 % голосов. Специальным постановлением была запрещена Коммунистическая партия Германии, мандаты, которые должны были по итогам прошедших выборов достаться депутатам-коммунистам (81 мандат), аннулированы, около четверти оппозиционных нацистам депутатов СДПГ была арестована, выслана или находилась в подполье.

Принятие закона

Согласно ст. 76 Веймарской конституции, для предоставления широких полномочий, носивших характер законов, противоречащих или менявших нормы конституции, требовалось квалифицированное большинство в 2/3 голосов (присутствие 2/3 членов рейхстага и согласие 2/3 присутствующих депутатов). По итогам состоявшихся 5 марта 1933 года выборов в Рейхстаг национал-социалистам досталось только 288 мандатов из 647. После аннулирования 81 мандата, полагавшегося избранным на этих выборах депутатам-коммунистам, число депутатов рейхстага сократится с 647 до 566 и для принятия акта об изменении конституции потребуется уже не 423, а лишь 378 голосов.

Голосование за законопроект происходило в обстановке, когда здание, в котором заседали депутаты, было окружено отрядами СА. Гитлер провёл переговоры с лидером Партии центра Людвигом Каасом (Ludwig Kaas) и уговорил его поддержать законопроект в обмен на полученные от Гитлера устные гарантии свободы церкви. Социал-демократы планировали сорвать кворум, бойкотируя заседание, однако руководство рейхстага во главе с Германом Герингом изменило процедуру, согласно которой отсутствие по неуважительной причине не учитывалось как основа для определения кворума. Таким образом бойкот терял смысл и социал-демократы приняли участие в заседании.

За закон проголосовали 441 депутат, против проголосовали все 94 депутата от СДПГ.

Содержание

Закон состоит из пяти статей. В статье 1 имперскому правительству предоставляются полномочия по изданию государственных законов. Статьёй 2 допускается, что издаваемые таким образом законы могут содержать отступления от конституции Германии, за исключением вопросов о полномочиях рейхстага и рейхсрата, а также прав Рейхспрезидента. Статья 3 определяет, что законы оформляются рейхсканцлером и вступают в силу со дня опубликования в официальном издании (газете «Reichsgesetzblatt»). Статья 4 предоставляет правительству рейха полную свободу действий при заключении внешнеполитических договоров. Статья 5 устанавливает срок действия указанных полномочий, предоставляя их «правительству, находящемуся в настоящий момент у власти».

Первоначально действие закона ограничивалось периодом времени до 1 апреля 1937 года. Однако, 30 января 1937 года Рейхстаг, к тому времени безусловно подконтрольный нацистскому правительству, продлил его действие ещё на четыре года. Двумя годами позже, 30 января 1939 года, решение о продлении действия закона на тот же срок (то есть до 1943 года) принял так называемый Великогерманский рейхстаг, созванный в 1938 году после аншлюса Австрии и аннексии Судетской области. И, наконец, 10 мая 1943 года особый декрет, изданный теперь уже лично Гитлером, продлевал действие закона на неограниченный срок. В результате Закон о чрезвычайных полномочиях действовал до самого падения Третьего рейха.

Последствия

Закон окончательно закрепил в Германии диктатуру нацистов. Как пишет Михаил Марченко, закон в максимальной степени выхолостил демократическую на тот период Веймарскую конституцию. Передача имперскому правительству законодательных полномочий уничтожала разделение законодательной и исполнительной власти в пользу последней, а предоставленные правительству полномочия по изданию законов, противоречащих конституции, обесценивали и саму эту конституцию. Рейхстаг из дееспособного законодательного органа превращался в декоративный придаток нацистского режима.

Ссылки

• [learnhistory.org.uk/y12/index.php?blog=2&title=march-23rd-1933-law-to-remedy-the-distre&more=1&c=1&tb=1&pb=1 March 23rd, 1933: Law to Remedy the Distress of the People and the Nation] (англ.). learnhistory.org.uk. Проверено 14 июля 2012. [www.webcitation.org/6B1ZPUb3n Архивировано из первоисточника 29 сентября 2012].
• [einestages.spiegel.de/static/topicalbumbackground/1767/_die_spd_hat_die_ehre_der_weimarer_republik_gerettet.html Ermächtigungsgesetz - «Die SPD hat die Ehre der Weimarer Republik gerettet» -] (нем.). SPIEGEL ONLINE. Проверено 14 июля 2012. [www.webcitation.org/6B1ZNXBdH Архивировано из первоисточника 29 сентября 2012].

Отрывок, характеризующий Закон о чрезвычайных полномочиях (1933)

Седой камердинер сидел, дремля и прислушиваясь к храпению князя в огромном кабинете. Из дальней стороны дома, из за затворенных дверей, слышались по двадцати раз повторяемые трудные пассажи Дюссековой сонаты.
В это время подъехала к крыльцу карета и бричка, и из кареты вышел князь Андрей, высадил свою маленькую жену и пропустил ее вперед. Седой Тихон, в парике, высунувшись из двери официантской, шопотом доложил, что князь почивают, и торопливо затворил дверь. Тихон знал, что ни приезд сына и никакие необыкновенные события не должны были нарушать порядка дня. Князь Андрей, видимо, знал это так же хорошо, как и Тихон; он посмотрел на часы, как будто для того, чтобы поверить, не изменились ли привычки отца за то время, в которое он не видал его, и, убедившись, что они не изменились, обратился к жене:
– Через двадцать минут он встанет. Пройдем к княжне Марье, – сказал он.
Маленькая княгиня потолстела за это время, но глаза и короткая губка с усиками и улыбкой поднимались так же весело и мило, когда она заговорила.
– Mais c'est un palais, – сказала она мужу, оглядываясь кругом, с тем выражением, с каким говорят похвалы хозяину бала. – Allons, vite, vite!… [Да это дворец! – Пойдем скорее, скорее!…] – Она, оглядываясь, улыбалась и Тихону, и мужу, и официанту, провожавшему их.
– C'est Marieie qui s'exerce? Allons doucement, il faut la surprendre. [Это Мари упражняется? Тише, застанем ее врасплох.]
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка.
M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.