Залив Шевченко
Поделись знанием:
К:Водные объекты по алфавиту
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
| Залив Шевченко | |
| 46°30′ с. ш. 60°18′ в. д. / 46.500° с. ш. 60.300° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=46.500&mlon=60.300&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 46°30′ с. ш. 60°18′ в. д. / 46.500° с. ш. 60.300° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=46.500&mlon=60.300&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Вышестоящая акватория | Северное Аральское море |
| Страна |  Казахстан |
| Наибольшая глубина | 19 м |
| Средняя глубина | 7 м |
 | |
| Залив Шевченко на карте Северного Аральского моря выделен номером 1 | |
Залив Шевченко — самый большой залив Северного Аральского моря, расположенный в западной его части.
История
В 1849 году под руководством А. Бутакова была проведена первая научная экспедиция по описанию Аральского моря, в ходе исследования залив получил имя Паскевича, в честь генерал-фельдмаршала Россия Паскевича Иван Фёдоровича.
В 1961 году залив переименовали по фамилии поэта Тараса Григорьевича Шевченко.
Будущее залива
В рамках второй фазы проекта «Регулирование русла реки Сырдарьи и сохранение Северного Аральского моря» (2010—2015 гг.), предусматривающей увеличение объёма Северного Арала с 27 км3 до 59 км3 и подъём уровня воды до 46 м над уровнем моря, планируется строительство гидротехнических объектов в заливе Шевченко.[1]
Топографические карты
- Лист карты L-41-XIII Акбасты. Масштаб: 1 : 200 000. Указать дату выпуска/состояния местности.
Напишите отзыв о статье "Залив Шевченко"
Примечания
- ↑ [rus.ec-ifas.org/news/31-the-second-phase-of-the-northern-aral-sea-and-syrdarya-control-project-is-underway.html Вторая фаза проекта РССАМ находится в интенсивной в разработке]
Ссылки
- [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_geo/9592/Шевченко Географические названия мира: Топонимический словарь. — М: АСТ. Поспелов Е. М. 2001.]
|
Это заготовка статьи по географии Казахстана. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Залив Шевченко
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
