Залькалнс, Теодор
Теодор(с) Залькалн | ||||||
Имя при рождении: |
Teodors Zaļkalns | |||||
---|---|---|---|---|---|---|
Место рождения: |
хутор Заляйскалнс, | |||||
Жанр: | ||||||
Учёба: |
Училище Штиглица в Петербурге (1893—1899), Мастерская О. Родена, Париж (1899—1901) | |||||
Влияние: |
Э. А. Бурдель | |||||
Влияние на: |
В. К. Алберг, Л. М. Давыдова-Медене, Р. А. Айрапетян | |||||
Награды: |
| |||||
Звания: |
Теодор(с) Эдуардович Залькалн(с) (латыш. Teodors Zaļkalns) до 1930 Теодор(с) Гринберг(с) (латыш. Teodors Grīnbergs, 1876—1972) — советский латвийский скульптор, педагог, профессор, один из первых профессиональных латвийских скульпторов.
Академик АХ СССР (1947). Народный художник СССР (1957). Герой Социалистического Труда (1971). Член ВКП(б) с 1945 года .
Биография
Теодор Залькалнс родился 18 (30 ноября) 1876 года на хуторе Заляйскалнс Аллашской волости Рижского уезда (ныне Аллажская волость Сигулдского края).
Учился в Аллажской приходской школе, Рижском реальном училище и Центральном училище технического рисования в Санкт-Петербурге.
Продолжил образование частным образом в Мюнхене и Париже. Первое время специализировался на декоративной живописи и гравюре. Под влиянием Огюста Родена принял решение заняться скульптурой. В процессе самообразования особое внимание уделял изучению техники египетской каменной скульптуры.
После возвращения в Санкт-Петербург некоторое время работал над модельными скульптурами в ювелирной компании Фаберже, с 1903 по 1907 год жил и работал в Екатеринбурге. Изучал технологию бронзового литья и художественной обработки мрамора во Флоренции. Работал учителем рисования в своей альма-матер — училище барона Штиглица (1918—1919).
В 1920 году вернулся в Латвию, входил в художественную группу «Садарбс», бывшую одним из первых послевоенных творческих объединений. Был профессором и заведующим кафедры скульптуры Латвийской академии художеств, членом Верховного Совета Латвийской ССР. Действительный член АХ СССР (1947).
Работы
- памятник Н. Г. Чернышевскому,
- памятник О. Бланки в Петрограде
- портреты А. Кирхенштейна, гипс, 1946, Ф. Блумбаха, терракота, 1956, К. Барона, бронза, 1967
- надгробья Я. Порука, гранит, 1930, О. Лациса, гранит, 1945
- памятник Р. Блауманису в Риге (гранит, 1929)
- памятник А. Кронвалду в Сигулде (бронза, 1938)
Награды и звания
- Герой Социалистического Труда (30.11.1971)
- два ордена Ленина (30.11.1966; 30.11.1971)
- два ордена Трудового Красного Знамени (06.12.1946; 03.01.1956)
- медали
- народный художник СССР (1957)
Память
- В СССР имя было присвоено Государственной академии художеств Латвийской ССР.
Напишите отзыв о статье "Залькалнс, Теодор"
Примечания
Литература
- Бауман К., Т. Э. Залькалн, М., 1960; Baumanis К., Т. Zaļkalns, Rīga, 1966.
- Большая советская энциклопедия
- Бужинска Ирена. Залькалнс Теодорс // Энциклопедия русского авангарда: Изобразительное искусство. Архитектура / Авторы-составители В. И. Ракитин, А. Д. Сарабьянов; Научный редактор А. Д. Сарабьянов. — М.: RA, Global Expert & Service Team, 2013. — Т. I: Биографии. А—К. — С. 348—349. — ISBN 978-5-902801-10-8.
Ссылки
- [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=12913 Теодор Эдуардович Залькалн]. Сайт «Герои Страны». Проверено 1 сентября 2014.
- [www.makslasvesture.lv/index.php/Teodors_Za%C4%BCkalns Teodora Zaļkalna biogrāfija un mākslinieciskā darbība]
- [www.kulturaskanons.lv/lv/1/5/48/ Teodora Zaļkalna «Sēdošā māmiņa» Latvijas kultūras kanonā]
- [diena.lv/lat/politics/sestdiena/cuka-zalkalna-parasta Cūka. Zaļkalna parastā]
- [www.bank.lv/lat/main/all/lvnaud/jubmon/nmp/index.php?95902 Teodora Zaļkalna 20 latu monēta] (недоступная ссылка с 24-05-2013 (3988 дней) — история, копия)
Отрывок, характеризующий Залькалнс, Теодор
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.
В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Лифляндской губернии
- Родившиеся в Сигулдском крае
- Скульпторы по алфавиту
- Скульпторы СССР
- Скульпторы Латвии
- Скульпторы XX века
- Герои Социалистического Труда
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Народные художники СССР
- Художники по алфавиту
- Действительные члены Академии художеств СССР
- Члены Союза художников СССР
- Художники-соцреалисты Латвии
- Выпускники Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии
- Персоналии:Латвийская ССР
- Народные художники Латвийской ССР
- Скульпторы-монументалисты СССР
- Скульпторы русского авангарда