Зальцведель
| Город
Зальцведель
Salzwedel
|
Зальцведель (нем. Salzwedel) — город в Германии, в земле Саксония-Анхальт.
Входит в состав района Зальцведель. Население составляет 24 874 человека (на 31 декабря 2010 года).[1] Занимает площадь 106,66 км². Официальный код — 15 3 70 097.
В средние века являлся столицей графства Остервальд.
География
Зальцведель находится с северо-восточной части Альтмарка в устье реки Зальцведелер-Думме, впадающей в Йеце-Йецель. Соседними городами регионального значения являются Ильцен (на западе, 44 км), Люхов (на севере, 12 км), Гарделеген (на юге, 41 км) и Арендзе (на востоке, 24 км).
История
Ранняя история и образование города
Многие археологические находки указывают на множество древних поселений, расположенных в окрестностях города и на его сегодняшней территории. Некоторые найденные орудия труда относятся к эпохе палеолита. Они были найдены немного западнее города Лихтенберг. Неподалеку, в области Вендланд, особенно рядом с городом Люхов были обнаружены древние неолитические стоянки. Таким образом, можно предположить, что по крайней мере 200 000 лет, окружающие Зальцведель площади, посещали группы охотников-собирателей.
После последнего ледникового периода, который закончился около 14000 лет назад, между Вустровом и Зальцведелем находилось озеро. Люди, временно жившие на берегу озера, оставили множество кремневых орудий, а также рога и костяные орудия. Некоторые из этих инструментов и рогов были найдены в окрестностях Йеэтце.
Находки времен бронзового века на старой мельнице и захоронения (примерно на сегодняшней B71) указывают на появление первых поселений в окрестностях Зальцведеля примерно в 1000 г. до н.э. С конца римского периода и миграции(180-500 н.э.), есть очень редкие отдельные находки.
Средневековье и начало развития города
С 800 года встречаются упоминания о поселении, которое находилось на месте нынешнего города, неподалеку за стеной крепости Зальцведель. Старое название Soltwidele указывает на то, что по реке Йеце-Йецель проходил соляной путь. В 1112 году, крепость Зальцведель впервые упоминается в документах.
Город был основан А́льбрехтом I Бранденбу́ргским (1100-1170), который некоторое время жил в крепости Зальцведель. Первое упоминание о Зальцведеле в качестве "города" датируется 1233 годом. В 1247 году к северо-востоку от Старого города был построен Новый город. Оба города находились в пределах крепостных стен, и являлись независимыми. И только в 1713 году, Старый город и Новый город, объединили.
С 1263 до 1518 года Зальцведель являлся членом Ганзы
Реформация и Новое время
В XVIII веке на мертвом полабском языке Зальцведель назывался Ljosdit (Lôsdît, Lósdy) , являющейся производной от слова ljos (свлавянское lěsă, „лес“) .
Реформация пришла в Зальцведель в 1541. Тридцатилетняя война поставила город на грань разорения, поскольку он долгое время был осажден. Причиной осады послужила расквартировка иностранных войск.
В 1870 году в городе появилось железнодорожное сообщение. В последующее годы оно стремительно развивалось.
С 1900 года по наше время
После Первой мировой войны Хойер стал районом Зальцведеля. Причиной этому послужило слишком большое количество работников лесного хозяйства, которое требовалось расселить.
Во время Второй мировой войны, в 1942 году, на месте завода по производству удобрений на улице Gardelegener был создан лагерь для принудительного труда, который с конца июля 1944 года по 14 апреля 1945 использовался как женский концлагерь. На нем трудились сперва 400, а к концу войны почти 1,5 тыс. еврейских женщин. 14 Апреля 1945 войска союзников освободили всех заключенных, которых к тому моменту насчитывалось уже около 3 тыс.
Штаб-квартира Гестапо в Магдебурге эксплуатировала завод BRABAG, в качестве исправительно-трудового лагеря для так называемых полуевреев.
В результате авианалёта 22 Февраля 1945 года был уничтожен вокзал и погибло около 300 человек. Старая часть города практически не пострадала, объектами атаки были железнодорожные линии и промышленные здания. Однако, в эпоху ГДР, многие старые здания пришли в упадок.
С 1946 по 1950 Зальцведель был городом окружного подчинения. В 1952 году он стал вновь принадлежать Магдебургскому округу.
С апреля 1971 по апрель 1986 в городе располагалась 16-я вертолетная эскадрилия пограничников ГДР с вертолетами типа Ми-2 и Ми-8.
С 1 апреля 2008 года город носит приставку ганзейского города.
Культура и достопримечательности
Достопримечательности
- Фахверковые дома
- Городские Ворота и городские стены
- Крепостная башня в бурггартене
- Ратуша(бывший францисканский монастырь)
- Бывшая ратуша Старого города(сегодняшний Окружной суд)
- Rathausturm des ehemaligen Rathauses der Neustadt (begehbarer Renaissanceturm mit Aussicht über die Stadt)
- Романские и готические церкви
- Монастырь Дамбек
- Дом Же́нни Маркс
Исчезнувшие здания
- У здания Schwarzer Adler в 1801 году был снесен готический этаж. С 1820 года это здание больше не принадлежит городу.
- В 1797 году была снесена церковь св. Николая.
Музыка
Одной из самых известных групп Зальцведеля является Rosengarten.
Спорт
Город был местом проведения Кубка мира 2006 года для людей с ограниченными возможностями.
В Зальцведеле весьма развит как любительский, так и профессиональный спорт, в городе есть несколько спортивных клубов и команд, таких как: ESV Lokomotive Salzwedel ,SV Eintracht Salzwedel 09,ESV Lok Salzwedel,SV Brietz, BSV Salzwedel.
Кроме того, в Зальцведеле родились некоторые спортсменов, которые добились успеха на международной арене, таких как: Дорис Малецки, Ирмгард Праец, Петра Вестинг и Томас Ульбрихт.
Местная кулинария
Специализацией Зальцведельской кулинарии является особый вид выпечки - Баумкухен.
В современной Германии баумкухен продаётся в магазинах в предновогоднее время — он стал традиционной рождественской выпечкой.
Срез баумкухена напоминает спил дерева с годовыми кольцами, откуда он и получил своё название. Такой эффект даёт особая технология выпечки — деревянный валик обмакивается в жидкое тесто, подрумянивается, затем снова обмакивается в тесто и снова подрумянивается и так несколько раз.
Напишите отзыв о статье "Зальцведель"
Примечания
- ↑ [www.statistik.sachsen-anhalt.de/download/stat_berichte/6A102_hj_2010_02.pdf Statistisches Landesamt Sachsen-Anhalt – Bevölkerung der Gemeinden nach Landkreisen; Stand: 31. Dez. 2010] (PDF; 231 KB)
Ссылки
- [www.salzwedel.de/ Официальная страница]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Зальцведель
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
