Зальцман, Альберт Фёдорович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Альберт Фёдорович Зальцман
Основные сведения

Альберт Фёдорович (Теодорович) Зальцман (нем. Albert Salzmann, груз. ალბერტ ზალცმანი; 1833 — 1897) — русский архитектор немецкого происхождения, академик архитектуры; жил и работал в Грузии.

В начале XIX века в Грузию прибыла первая волна переселенцев из Германии, в их числе был и двадцатилетний молодой человек Теодор Зальцман, вознамерившийся начать новую жизнь в Грузии. Эта группа немцев обосновалась недалеко от Тифлиса, где было создано поселение под названием Элизабетталь (теперь Асурети). Жители поселения занимались главным образом сельским хозяйством.

Обеспечив себе таким образом материальную независимость, Теодор Зальцман переезжает в Тифлис, где начинает заниматься производством пива, которое пользовалось большим спросом. Преуспев в этом деле, Зальцман вкладывает деньги в недвижимость. Известно, что он становится владельцем гостиницы и караван-сарая.

Сын Теодора, Альберт (1833—1897) с детства проявлял склонность к рисованию и отец, после окончания курса начального образования, отправляет сына для дальнейшего обучения в Петербург. Там талантливый юноша поступает в Академию Художеств, где его преподавателями стали известные в то время художники и педагоги Штакеншнейдер и Виллевальде. Окончив курс обучения в Петербургской Академии Художеств, Зальцман награждается медалью первой степени. По возвращению в Тифлис, архитектор начинает проектировать и строить множество зданий и сооружений, главным образом в Тифлисе и Боржоми.

В 1861 году он становится членом Государственной строительной комиссии. В 1863 — работал в главном управлении по возрождению и укреплению христианства в Грузии.

В 1865—1966 гг. — командируется в Германию, Бельгию, Францию и Англию, где изучает опыт проектирования.

В 1867 году Петербургская Академия Художеств присваивает Альберту Зальцману звание Академика архитектуры, а в 1876 году он получает звание статского советника. Авторству Альберта Зальцмана принадлежит множество зданий. Некоторые из них существуют и сегодня, как, например, Государственная картинная галерея (так называемый «Храм славы», 1888), католическая церковь в Тбилиси, дача Измировой в Боржоми, летний дворец наместника великого князя Михаила Николаевича в Боржоми и много жилых домов. Зальцману было поручено построить здание оперы и балета в Тифлисе, но после несчастного случая на стройке архитектор отказался от дальнейшей работы над театром и строительство было осуществлено архитектором Шредером, который внес значительные изменения в первоначальный проект здания.

Архитектура не была единственным увлечением Альберта Теодоровича. Сохранились его архитектурные пейзажи, а также эскизы театральных костюмов, выполненные акварелью (хранятся в Государственном музее искусств Грузии), которые говорили о прекрасном владении сложной техникой акварели, о тонком вкусе и живом воображении.

С 1872 года Альберт Теодорович жил в построенном по его проекту собственном двухэтажном доме на Михайловской улице (ныне — проспект Давида Агмашенебели). В этом просторном доме жило множество родных и близких людей. Жена Альберта Теодоровича, Эмилия Юргенс, славилась как умелая рукодельница. Не удивительно, что такая дружная и творческая атмосфера в доме способствовала появлению в роду Зальцманов таких интересных художников, как сын Альберта — Александр Зальцман и племянник (сын сестры Матильды) Оскар Шмерлинг.



Проекты и постройки

Наиболее известные из его проектов. Тбилиси :

  • Храм Славы («Голубая галерея») на Головинском (ныне — Руставели) проспекте — 1885—1888 гг.
  • Женская гимназия св. Ольги. 1874 г. — ул. Лорис-Меликовская (напротив публичной библиотеки)
  • Михайловская больница. 1865 г. на Михайловском проспекте (Медик-консультант А. Либау)
  • Католический костел имени Святых Петра и Павла. Освящен 16 октября 1877 года. В 1906 году боковые алтари из итальянского и грузинского мрамора, а также мозаичный пол выполнены в мастерской Анджело Андреолетти (маркировка мастерской Андреолетти сохранилась у входа в храм).
  • Здание городского собрания на углу ул. Пушкинской и Армянского базара. 1870 г. (разрушено)
  • Реконструкция гостиницы «Ориант» на Головинском проспекте 1895 г. (разрушено)
  • Дом Шахназарова — Гановская, 9 (инициалы на решетке дома сохранились)
  • Дом Григола Мегвинова — Вильяминовская 10. — 1885 г. (дом стоит на месте бывшей Крепостной стены)
  • Дом Георгия Каракозова. 1889 г. ул. Иашвили 15
  • Доходный дом Тамамшева — ул. Пурцеладзе 16.
  • Дом Бебутова. Ул. Гановская. 1865 г.
  • Дом Зубалова — Дворцовая ул. 1880 г. (разрушен)
  • Дом Сараджева — Дворцовая ул. — 1881 г. (дом стоял рядом с д. Зубалова. Разрушен)
  • Дом Екатерины Мухран-Батони — Петра Великого 9. 1862 г.
  • Жилой дом инженера Фердинанда Лемкуль — Леонидзе 10. — 1851 г.
  • Кавказский Музей 1868—1869 гг. на Головинском пр. 2-й этаж пристроен Л. Бильфельдом в 1879—1880 гг.
  • Бывшее здание женской гимназии, теперь — здание государственного музея Грузии. 1872 г.
  • Собственный дом Зальцманов — Михайловская улица, 115. 1872 г.
  • Церковь св. Нины при Первой женской гимназии. Ул. Читадзе, 9. 1884 г.

Боржоми

  • Дача Н. И. Измировой в Боржоми
  • Летний дворец наместника великого князя Михаила Николаевича в Боржоми.

Напишите отзыв о статье "Зальцман, Альберт Фёдорович"

Ссылки

  • [aidatiflis7.livejournal.com/34225.html Возвращение… Архитекторы. Альберт Фёдорович Зальцман]


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Зальцман, Альберт Фёдорович

– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
– Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l'imperatrice mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице матери ее сестрою,] – только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d'estime, [много уважения,] и опять взгляд ее подернулся грустью.
Князь равнодушно замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.
– Mais a propos de votre famille,[Кстати о вашей семье,] – сказала она, – знаете ли, что ваша дочь с тех пор, как выезжает, fait les delices de tout le monde. On la trouve belle, comme le jour. [составляет восторг всего общества. Ее находят прекрасною, как день.]
Князь наклонился в знак уважения и признательности.
– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.