Зал свободной торговли
| Достопримечательность | |
 Фасад зала свободной торговли Манчестера, июль 2005. | |
| Страна | Англия |
| Город | Манчестер |
| Архитектурный стиль | Палаццо |
| Автор проекта | Эдвард Уолтерс |
| Строительство | 1853—1856 годы |
| Статус | охраняется государством |
Зал свободной торговли (Фри Трэйд Холл англ. Free Trade Hall) — бывший центр публичных выступлений и культурной активности в Манчестере, Англия. В данный момент в нем находится гостиница[1]. Здание охраняется государством и является объектом исторического и культурного наследия. Фри Трэйд Холл был построен в 1853—1856 годах по проекту Эдварда Уолтерса (англ. Edward Walters)[2].
В Зале свободной торговли в 1904 году Уинстон Черчилль произнес речь в защиту политики Великобритании по отношению к свободной торговле. Затем там проводились музыкальные концерты. В 1966 году в нем выступил Боб Дилан, в 1973 году в здании провели концерты группы Pink Floyd и Genesis. В 1976 году в здании провела концерт группа Sex Pistols[2].
Архитектура
Здание двухэтажное, построено в стиле итальянского палаццо. На втором этаже находится аркада, богато покрытая орнаментом. Орнамент аркады включает в себя резные фигурки, изображающие свободную торговлю, искусство, производство и коммерцию[2].
После продажи зала и превращения его в отель, часть здания была переделана[2].
Напишите отзыв о статье "Зал свободной торговли"
Примечания
- ↑ [books.google.ru/books?id=iZ1mAAAAQBAJ&pg=PA304&dq=%D0%97%D0%B0%D0%BB+%D1%81%D0%B2%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%B9+%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%BE%D0%B2%D0%BB%D0%B8&hl=ru&sa=X&ei=rT6IVNjtJ4HmywPJnIH4CA&ved=0CBoQ6AEwAA#v=onepage&q=%D0%97%D0%B0%D0%BB%20%D1%81%D0%B2%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%B9%20%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%BE%D0%B2%D0%BB%D0%B8&f=false Великобритания. Манчестер]
- ↑ 1 2 3 4 [atlasprotour.ru/manchester_23_Free_Trade_Hall.php Фри Трэйд Холл]
|
Это заготовка статьи об архитектуре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Зал свободной торговли
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
